Чтобы оценить значение этого распоряжения, необходимо вспомнить, что уже в 11.30 А. В. Руцкой получил информацию о возможном штурме Белого дома, а затем о плане провокаций на этот день, в котором фигурировало и Останкино. Как же в таких условиях можно было снимать с охраны здания парламента Добровольческий полк и бросать его на Останкино?
Располагавший информацией с Октябрьской площади о намеченном на этот день плане провокации, А. А. Марков заявил, что имеет приказ министра обороны В. А. Ачалова охранять подступы к Белому дому, поэтому не может выполнить распоряжение и. о. президента. По словам Александра Алексеевича, после этого А. В. Руцкой перешел на мат. Однако командир полка проявил твердость.[1857]
Казалось бы, после этого и. о. президента должен был отстранить А. А. Маркова от командования полком. Однако он не стал делать этого и, подозвав к себе генерала Б. В. Тарасова, поручил ему формировать для отправки в Останкино отряды добровольцев, а А. А. Маркову приказал обеспечить их машинами.[1858] По свидетельству последнего, возле Белого дома было брошено почти 200 машин, но он сумел найти только около 15 шоферов, готовых ехать в Останкино.[1859]
О том, что А. В. Руцкой не отменял свой приказ, а наоборот играл главную роль в организации похода на Останкино, свидетельствуют воспоминания И. В. Константинова, которому он поручил ведение переговоров с В. Брагиным о предоставлении парламенту эфира. Когда Илья Владиславович выразил сомнения на этот счет, А. В. Руцкой заявил ему, что, увидев толпы народа, руководство телецентра капитулирует. А если оно не сделает этого, демонстранты пойдут на штурм телецентра, и никто не посмеет в них стрелять.[1860]
Одним из тех, кто около 17.00 отправился из Белого дома в Останкино, был И. Иванов. «Выйдя из дверей мэрии, — вспоминает он, — на улице рядом с Новым Арбатом увидели нетерпеливо поджидавшую нас уже знакомую колонну военных автомашин с москвичами-демонстрантами, отправляющихся в „Останкино“. Прозвучала команда: „Окружить генерал-полковника!“, и мы взяли Макашова в плотное кольцо. Люди на улице скандировали: „В Останкино! В Останкино!“».[1861]
«Отменять приказ Руцкого о выезде демонстрантов в телецентр, — пишет И. Иванов, — нам, конечно, и в голову бы не пришло, тем не менее вместе с Макашовым мы задержали их отправку до получения подтверждения приказа Руцкого (на выдвижение в „Останкино“)». Выйдя из мэрии, А. М. Макашов приказал: «Внимание! Ни одна машина отсюда выйти не должна. Водителям выйти из машин, заглушить двигатели. Старших машин прошу подойти ко мне».[1862]
И видимо, только после того как команда идти на Останкино была подтверждена, А. М. Макашов пригласил И. Иванова в головную машину и дал команду: «Вперед!».[1863]
Таким образом, те материалы, которые имеются в нашем распоряжении, свидетельствуют, что А. В. Руцкой не только не отменял своего приказа о необходимости взять телецентр, но и играл главную роль в организации похода на Останкино.
ОТ БЕЛОГО ДОМА В ОСТАНКИНО«В головном „уазике“ 66–11 МКМ зеленого цвета, стоя у правой дверки, — пишет И. Иванов, — Макашов дал нам подробный инструктаж. На крыше я заметил два флага: имперский и советский, государственный. Макашов… сел на переднее сиденье желтого „УАЗа“ с изолированной будкой, за рулем которого сидел казачий сотник… Прозвучала команда: „Вперед!“, и мы первыми тронулись с места».[1864]
По свидетельству Э. 3. Махайского, первые машины ушли в Останкино в 16.57. Через 2–3 минуты от мэрии в сторону Садового кольца проследовали еще две бортовые машины ЗИЛ-131, за которыми, по всей видимости, наблюдал А. Залесский. Над одной развевался черно-желто-белый флаг, над другой — красный.[1865] «В колонне, — пишет И. Иванов, — следовало (начиная с головы колонны): 3–4 „УАЗа“, за ними 3 военных грузовика „ЗИЛ-131“, автобус, еще 3 грузовика», то есть 10–11 автомашин.[1866]
Э. 3. Махайский отмечает, что на призыв А. В. Руцкого в основном откликнулась молодежь и почти единственным ее вооружением были «палки, дубинки, щиты».[1867]
«Похоже на семнадцатый год, — пишет А. Залесский, — как его изображают на картинах, — грузовики с вооруженными рабочими. Только здесь на двух или трех человек с автоматами полсотни безоружных юнцов. И так лихо, так радостно, по пути махая или грозя прохожим, мчались они через весь город на верную смерть».[1868]
«…В охране колонны на „Останкино“, — пишет И. Иванов, — ушло всего 18 вооруженных человек… Эти люди оказались из разных групп и никак не были связаны между собой. Часть из них составили демонстранты, отобравшие оружие у омоновцев. Ни одного „баркашовца“ в „Останкино“ не было. Среди вооруженных людей в „Останкино“ находились представители группы „Север“ и Союза офицеров… один-два командира казачьего батальона и наша группа во главе с Макашовым».[1869]
Задаваясь вопросом, зачем и почему «посылали на верную гибель абсолютно безоружных молодых парней», В. В. Хатюшин сообщает следующую деталь: «Многие из них просили: дайте нам оружие!.. Но народный депутат Тарасов, руководивший погрузкой в машины, отвечал: получите на месте».[1870]
24 августа 2006 г. во время встречи с Б. В. Тарасовым я поинтересовался, имел ли место подобный факт. Борис Васильевич заявил, что этого не было и не могло быть, так как к формированию автоколонны А. М. Макашова он не имел никакого отношения.[1871]
Между тем, как явствует из печати, заявления о том, что отправляющиеся в Останкино получат оружие «на месте», все-таки звучали у стен Белого дома. Причем даже с балкона, под которым шел митинг.[1872]
Однако если бы это обещание было выполнено и сторонники парламента получили в Останкино оружие, неужели А. В. Руцкой не понимал, что даже в случае захвата Останкинского телецентра Кремль имел возможность, с одной стороны, отключить телецентр и тем самым лишить смысла всю эту операцию, а с другой стороны, продолжить вещание из другого места!
ПОХОД НА ОСТАНКИНО МОГ ИМЕТЬ СМЫСЛ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ БЫ ПРЕДПОЛАГАЛСЯ ШТУРМ ТЕЛЕБАШНИ, ЗАХВАТ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕ КОТОРОЙ ПОЗВОЛЯЛИ ПАРАЛИЗОВАТЬ ТЕЛЕВЕЩАНИЕ.
Оправдываясь по поводу отданного им приказа, А. В. Руцкой в своих мемуарах восклицает: «Кто же… знал, что там нас уже ждали?»[1873]
Какой информацией на этот счет исполняющий обязанности президента располагал в 15.45, неизвестно, но известно, что в 17.00, когда возглавляемая А. М. Макашовым автоколонна только-только двинулась в путь, CNN сообщило, что на защиту Останкино направлены подразделения «Витязя».[1874]
По свидетельству члена Исполкома ФНС Н. О. Сорокина, информацию о том, что сторонников парламента в Останкино уже ждут, в Белом доме получили почти сразу же, как только возглавляемая А. М. Макашовым автоколона отъехала от Белого дома.[1875] Оказывается, туда специально приехал какой-то офицер милиции и сообщил, что «МВД готовит у телецентра серьезную операцию с угрозами перенести ее на Дом Советов».[1876]
«Предупредить уехавших в „Останкино“ о том, что против них санкционировано применение оружия, — пишет А. В. Руцкой, — можно было только одним способом — послать связных, что я и сделал».[1877]
Однако никто этих связных почему-то не видел. И сами они до сих пор своими воспоминаниями не поделились.
По свидетельству И. Иванова, когда их колонна вышла к Садовому кольцу и повернула налево, он увидел приближающееся «со стороны Смоленской площади» «море демонстрантов».[1878]
Как мы знаем, не все собравшиеся на Октябрьской площади в 14.20 направились к Белому дому. Последние демонстранты покинули Октябрьскую площадь лишь тогда, когда здесь снова появился В. И. Анпилов.[1879]
«Официально начало Всенародного вече на Октябрьской площади было намечено на 17 часов, — пишет лидер „Трудовой России“, — но из района блокадного Дома Советов доносилась приглушенная стрельба, и люди требовали идти на помощь осажденным, не дожидаясь назначенного часа». Около 16.00 последняя колонна демонстрантов, скандируя «Конституция! Ельцина — на нары! Руцкой — президент! Советский Союз! Ленин! Родина! Социализм!», двинулась к Дому Советов и на подходе «на верхней эстакаде транспортной развязки Садового кольца и Калининского проспекта» встретилась с автоколонной А. М. Макашова.[1880] Согласно справке ГУК ВВ МВД, эта встреча произошла около 17.00.[1881]
В. И. Анпилов утверждает, что привел более 50 тысяч человек.[1882] По данным Левого Информцентра, в этой колонне находилось не более 10 тысяч человек.[1883]
