Band I. S. 83 f.
96 См. выше стр. 191.
97 Acta Sanctorum, 7, Sept. 313, 50; Gudemann. S. 17 ff.
98 Gregorii Turon. Hist. Franc. V,61. - Scriptores rerum Meroving I, 196; относительно евреев-врачей в Италии и Франции ср. Depping.
Lcs jufs en moyen age. P. 92-95.
99 Alcuini. Epist., № 100.
256
к началу каролингской эпохи100. В том же столетии на острове Сардинии евреи Авраам из Кальяр и Канаим, оба местные
уроженцы, принимали ближайшее участие в собирании материалов для предпринятой по инициативе герцога Джиалето
истории острова101.
Подводя итоги нашему обзору экономического положения
евреев в меровингскую эпоху, мы прежде всего должны констатировать частичное обращение их к землевладению и даже
к сельскому хозяйству. Этот переход к земледелию совершился, очевидно, в связи с общим экономическим и политическим упадком западной империи, повлекшим за собою в
частности и упадок городской жизни. В эту эпоху почти повального бегства населения из городов неудивительно, что в
конце концов даже и в среде таких врожденных горожан, какими были евреи диаспоры между прочим и в пределах
западной империи, проявилась известная тяга к земле, чаще, впрочем, в форме вложения капиталов в недвижимую собственность с последующим использованием труда крепостных, нежели обращения к личному земледельческому труду.
Относительно того, насколько широкие размеры получило
такое обращение к сельскому хозяйству в среде еврейской
диаспоры Запада, мы за отсутствием данных не можем решить даже и с приблизительной точностью. Однако уже самый факт преимущественного распространения среди евреев
крупного землевладения говорит против того, чтобы этот процесс принял особенно широкие размеры, по крайней мере в
Италии. Наиболее распространено было землевладение среди евреев в Испании, где городская жизнь и в предшествовавшую эпоху была развита значительно слабее и где, как мы
видели, арабское завоевание создало для него особо благоприятные условия. Однако и здесь евреи в городах были более многочисленны, нежели в сельских местностях. Именно
из городских евреев должны были состоять те многочисленные гарнизоны, которые арабы-завоеватели оставляли за собою. Напротив, во франкском королевстве в описываемое время мы ничего почти не слышим о еврейском землевладении.
И теперь, как в древности, евреи проникают в новые для них
100 Алкуин, как известно, родился около 735 года, следовательно, его юношеские годы должны были прийтись между 750 и 755
годами.
101 G. Spano. Gli Ebrei in Sardegna (Rivista Sarda I). P. 30.
257
9 А. Тюменев
места поселения ни в качестве носителей сельской земледельческой культуры, но в качестве прежде всего пионеров торговли и городской культуры102.
Возникновение новых потребностей в варварском обществе
и возрождение в связи с этим торговли вновь вернули евреев к
обычным для них условиям жизни. Мало того, общий кризис в
конце концов пошел только им на пользу, так как в силу закона выживания наиболее приспособленных устранил почти всех
конкурентов в области различных городских профессий, которые делали роль евреев в экономической жизни Римской империи почти совершенно незаметной. Тем заметнее выступают
они теперь в качестве пионеров вновь нарождающейся городской жизни. С этого времени мы почти ничего не слышим о
еврейском землевладении в Италии. Напротив, итальянские
евреи начинают играть более видную роль как в международной, так и во внутренней торговле Италии. Участие италь102 Из изложенного видно, насколько ошибочной и несоответствующей действительности представляется точка зрения Шиппера, отводящего первое место в экономической жизни евреев римской эпохи
землевладению и земледелию, в которой он видит «своего рода наследственное занятие» их (стр. 8), и делающего отсюда в свою очередь тот вывод, что не «маловероятный зомбартовский капитализм», а
земельная рента и суммы, получившиеся благодаря вынужденному
отчуждению и реализации еврейского землевладения, «составили основу для позднейшей мировой торговли, главными носителями которой евреи были до конца десятого столетия» (стр. 6). Землевладение, как мы видели при обзоре экономического положения евреев в римскую эпоху, менее всего являлось типичным для них способом помещения капиталов. В течение первых четырех веков империи мы не
встретили ни одного упоминания о землевладении или занятии земледелием среди евреев диаспоры. Вот почему земельная рента никоим
образом не могла составить основу для образования их движимой собственности в последующее время. Напротив, всегда как до, так и после
кризиса, завершившегося разложением западной Римской империи, имущество евреев заключалось прежде всего именно в движимой собственности, и вынужденное обращение их к землевладению и сельскому хозяйству в эпоху общего упадка оказалось, напротив, временным и
случайным. Еще менее можно связывать последующую роль евреев в
торговле с образованием в их руках движимых богатств путем реализации их земельных владений. Действительную причину их широкого
участия в торговле, начиная с меровингской эпохи, надо искать не в
этом случайном обстоятельстве, но, как мы видели, в самом характере
их и в условиях их жизни, сложившихся с начала диаспоры.
258
янских евреев, по крайней мере, в международной торговле не
было, впрочем, ни столь обширным, как во Франции и впоследствии в немецких землях, ни продолжительным. В меровингскую
эпоху они все еще встречают конкурентов в лице «сирийских»
купцов, впоследствии, с выступлением на поприще торговли
итальянских торговых республик, евреи в Италии в короткое
время оказываются совершенно вытесненными из области торговых операций. Зато одновременно они начинают принимать
самое широкое и видное участие в ремесленной промышленности, в особенности на юге Италии и в Сицилии. Гораздо более
заметное, а с вытеснением сирийцев почти монопольное положение заняли евреи в торговле франкского королевства, в пределы которого они и проникли, как мы видели, прежде всего
именно в качестве торговых посредников и где торговля в течение долгого времени составляла преимущественное, если не
исключительное, их занятие.
В этой своей роли торговых посредников, в связи с появлением в высших кругах варварского общества запросов на предметы роскоши, евреи вновь оказались, как некогда в отдаленную эллинистическую эпоху, желанными гостями, которых охотно принимали даже при королевских дворах. Эта нужда в
услугах евреев в значительной мере способствовала ослаблению того национального и религиозного антагонизма, успевшего вырасти до этого времени между ними и населением бывшей Римской империи, тем более, что вместе с этим одновременно и многие из условий, порождавших этот антагонизм, как, например, взаимная конкуренция на почве экономической деятельности, теперь не имели уже более места. Праздные толпы
безработного городского пролетариата, представлявшие столь
типичное для древности явление и служившие, как мы видели, в римское время обычно если не рычагом, то главным орудием
и действующей силой во всех антиеврейских движениях, теперь с общим упадком городской жизни давно растаяли. Среди вновь начинавшего нарождаться городского населения не
существовало, таким образом, ни побудительных мотивов и
причин для особой ненависти против евреев, ни масс, являвшихся обычным слепым орудием при всяком проявлении этой
ненависти. Высшие аристократические круги варварского общества все более и более начинали нуждаться в услугах евреев как торговых посредников и потому, не исключая даже многих представителей церковных правящих кругов, оказываются
в описываемое время расположенными скорее в пользу евреев, нежели против них.
259
9*
Вот почему, хотя церковь с прежней ревностью выступала
против евреев, хотя она в своих выступлениях против них
нередко шла даже далее, нежели в эпоху империи, хотя ряд
соборов воспрещает почти всякое общение с евреями, воспрещает браки между иудеями и христианами103, совместную еду
и приглашение евреев к столу104, хотя на тех же соборах приводится и неоднократно повторяется постановление, согласно
которому евреи не должны были показываться на улицах в
дни празднования христианской Пасхи с четверга страстной
недели до второго дня праздника105, однако все эти церковные
выступления и постановления оказывались малодействительными и не находили себе почти никакого отклика не только в
массах христианского населения, но и в высших общественных кругах и даже среди большей части высших представителей самой церкви.
