Портрет кардинала Ришелье
Кардинал Ришелье имел благородное происхождение. Искры его заслуг вспыхнули еще в юности: он проявил себя в Сорбонне; в добрый час заметили, что в уме он имел силу и живость. Обычно он принимал правильные решения. Он был человеком слова, и даже большой интерес не позволял ему от этого слова отказываться; и в этом случае он ничего не забывал, чтобы соблюсти видимость доброй веры. Он не был либералом, но давал больше, чем обещал, и оказывал благодеяния. Он любил славу больше, чем это позволяла ему мораль; но следует отметить, что он злоупотреблял ею лишь соразмерно тем заслугам, которые он стяжал ввиду избытка честолюбия. У него не было ни ума, ни сердца, когда опасность миновала; он не имел ни того, ни другого до нее; можно сказать, что он предвидел опасности заранее благодаря своей прозорливости, чтобы преодолеть их благодаря своей твердости. Он был добрым другом; он даже желал быть другом народа; но, хотя он обладал учтивостью, достойным внешним видом и многими другими достоинствами, у него никогда не было того задушевного, что важно более всего другого. Благодаря своей власти и пышному величию он уничижал личное величие короля; но он с таким достоинством исполнял обязанности по управлению королевством, что не надо быть мудрецом, чтобы не понять того добра и зла, что он свершил. Он ясно различал границы между злом и худшим злом, между добром и лучшим добром, что является великим качеством для министра. Его слишком легко раздражали мелочи, заслонявшие важные вещи; но этот недостаток, происходящий из возвышенности ума, всегда связан со светом, его дополняющим. Он был достаточно религиозен для этого мира. Он исходил из добра или здравого смысла всякий раз, когда интересы приводили его ко злу, но, совершая зло, он прекрасно это осознавал. Он использовал государство для своих целей; но никогда министр не имел больше прилежания, заставляя понимать, что он работает на будущее. Наконец, следует признать, что все его пороки были прославляемы фортуной, поскольку они были пороками, служившими добродетели.
Кардинал де РЕЦ. Мемуары
Министерство Ришелье: суровость, величие, мастерство
Франсуа, герцог де Ларошфуко, будучи фрондером еще до Фронды и хорошо относившийся к Ришелье, вспоминает о его смерти (1642) и пишет следующее:
«Радость, которую, должно быть, испытали его враги, видя, что его так поносят, сменилась через некоторое время пониманием того, что эта потеря оказалась весьма убыточной для государства и что, поскольку он решил изменить его устройство столькими способами, он единственный мог бы успешно им управлять, если бы его правление и его жизнь имели более долгую продолжительность. Никто кроме него не осознавал до сего момента всю мощь королевства и не сумел поместить ее целиком в руки правителя. Суровость его правления была подтверждена большим кровопролитием, французская знать была усмирена, народ — обременен налогами; но взятие Ла-Рошели, поражение партии гугенотов, поражение Австрийского дома, подлинное величие его замыслов, такая искусность в их выполнении должны заглушить обычную злопамятность и воздать его памяти похвалы, которых она, безусловно, заслуживает».
Ларошфуко. Мемуары
Кардинал Ришелье и великий Корнель
(Из «Диалогов» Вовенарга)
КОРНЕЛЬ
Правда ли, что Ваше Преосвященство ревновало к моим сочинениям?
РИШЕЛЬЕ
Почему бы мне этого не делать? Какой-нибудь скудоумный министр мог бы быть достаточно ослеплен своей властью, чтобы презирать Ваши таланты; я же сознавал ценность гения и ревновал к славе, в которой не участвовала Фортуна. Разве я в этом виноват?
КОРНЕЛЬ
Эта зависть делала честь Корнелю и не должна была повредить репутации его покровителя; ибо Вы достойны были им быть, и Вы были вознаграждены, как министр, тем же самым гением, к которому Вы ревновали как поэт. Единственное, что меня удивляло, что Ваше Преосвященство дарило своим покровительством недостойных писателей.
РИШЕЛЬЕ
Я пришел в плохое время, мой дорогой Корнель; во время моего правления было мало достойных людей, я же хотел побудить людей работать, покровительствуя всем искусствам; правда, я недостаточно выделял Вас: в этом я достоин порицания.
КОРНЕЛЬ
Мало сознаться в этом, Ваше Преосвященство. Ведь я обладал некоторым гением, но я не был придворным; я имел тот негибкий ум, которым столь часто награждал своих героев. Как и они, я имел стойкую добродетель, негибкий ум, слишком зажатый в рамках моего искусства; неудивительно, что великий министр, привыкший к почтению и лести самых могущественных лиц государства, пренебрег человеком с моим характером.
РИШЕЛЬЕ
Прибавьте, что мне было неизвестно все, что доступно Вам. Мой ум, возможно, был зажат, как и Ваш, в рамках своего таланта; у Вас не было придворного ума, мой же ум был недостаточен для занятий литературой.
Анаграмма, изящная игра, получила распространение в античности; ею забавлялись римляне. Век гуманизма также практиковал это искусство, как на латыни, так и на французском. ROSE DE PINDARE (РОЗА ПИНДАРА) передавала глубину, форму, сами буквы имени Pierre de Ronsard (Пьер Ронсар). C’EST L’ENFER QUI М’А CRÉÉ (МЕНЯ ПОРОДИЛ АД) — такова была анаграмма брата Жака Клемана (Frère Jacque Clément), убийцы короля Генриха III.
В середине Великого века эта мода или причуда эпохи барокко позабудет всякую меру. Она будет сильно раздражать Гийома Кольте, академика, которому покровительствовал Ришелье:
И на Парнасе мы полагаем,
Что все те, кто перевертывает имена,
Имеют перевернутый мозг[158].
Отец Пьер де Сен-Луи (1626–1684), тихий провансалец, собирался опубликовать «Ля Мадлен», поэму из двенадцати песен, результат пятилетних трудов. Теофиль Готье обнаруживает там «прекраснейшие и поэтические» строфы, но сожалеет о злоупотреблении французскими и латинскими перевертышами, бесконечными и монотонными. В самом деле, постоянно переставляя слоги, монах «превращает в анаграммы имена пап, императоров, королей и множество других знаменитых персонажей».
Франция Людовика XIII охотно занималась этим искусством, но не ведала в нем меры. Ронсар превратил имя Marie (Мария) в прелестную анаграмму AIMER (ЛЮБИТЬ). Двусмысленное J’ESPÈRE GUÉRIR (НАДЕЮСЬ ИСЦЕЛИТЬ) обозначало сурового канцлера Пьера Сегье (Pierre Séguier)[159]. Племянница Ришелье, мадам де Комбале, герцогиня д’Эгийон была урожденной Мари де Виньеро (Marie de Vignerot). Рифмоплет аббат Дюло сделал из ее девичьего имени анаграмму о спорной девственности: VIERGE DE TON MARI (ДЕВСТВЕННИЦА СВОЕГО МУЖА). После смерти кардинала, в 1643 году, враги кардинала были выпущены из тюрем, откуда появилась анаграмма, касавшаяся знаменитого маршала: François de Bassompierre = FRANCE, JE SORS DE PRISON (Франсуа Бассомпьер — ФРАНЦИЯ, Я ВЫШЕЛ ИЗ ТЮРЬМЫ). Но ни один подданный Людовика XIII не понял пророческого характера анаграммы Versaille = VILLE SERAS (Версаль = ГОРОД БУДЕТ)…
Вершиной искусства анаграммы эпохи барокко стало достижение Малерба. Помогая своему ученику Ракану, он менее чем за день придумал три прекрасные анаграммы имени Catherine (Екатерина): ÉRACINTE, CARINTÉE, ARTHÉNICE (ЭРАЦИНТА, КАРИНТЕЯ, АРТЕНИС), греческие имена с ароматом мирта и меда. Так обрела бессмертие «несравненная Артенис» Екатерина де Вивонн, маркиза де Рамбуйе.
Герб рода Ришелье, увенчанный кардинальской шляпой самого знаменитого его представителя. Собор в Люсоне, где Ришелье начал свою духовную карьеру. Людовик XIII в начале своего правления. Королева-мать Мария Медичи. Картина Рубенса «Испанские свадьбы» запечатлела недолговечный успех политики, направленной на примирение Франции и Испании. Анна Австрийская, в 14 лет ставшая королевой Франции. Всесильный фаворит Кончино Кончини, маршал д’Анкр. Шарль де Люинь, ставший первым министром после убийства Кончини. Преемник Люиня Николя де Виллеруа. Курфюрст Пфальца Фридрих V — протестант, активный участник Тридцатилетней войны. Император Фердинанд III, глава католического лагеря. Командующий императорской армией Альбрехт Валленштейн. Шведский король Густав Адольф II. Французская армия времен Тридцатилетней войны. Ришелье на подступах к Ла-Рошели.
Художник А. Мотте. Осада Ла-Рошели.
Гравюра Ф. Калло. Король и кардинал Ришелье у стен осажденной Ла-Рошели. «Серое преосвященство» отец Жозеф. Основатель журналистики, платный агент кардинала Теофраст Ренодо. Пале-Кардиналь, роскошный дворец Ришелье. Знаменитый архитектор Франсуа Мансар. Филипп Шампен и Симон Вуэ — любимые художники кардинала. Многоликий Ришелье.
Художник Ф. Шампен. Художник Николя Пуссен. Поэт Венсан Вуатюр. Поэт Франсуа де Малерб. Писатель Ге де Бальзак. Придворные музыканты. Актер французской комедии.
Гравюра А. Боссе. Пьер Корнель, реформатор французского театра. Ришелье и отец Жозеф обсуждают строительство флота. Карта Новой Франции, будущей Канады. Первый губернатор Квебека Самюэль де Шамплен. Стычка французских колонистов с индейцами. Герцог Бекингем, фаворит английского короля и французской королевы.
Художник П. Рубенс. По легенде, влюбленный кардинал танцевал для Анны Австрийской сарабанду, переодевшись в испанский костюм. Людовик XIII в зрелые годы. Мария Медичи в изгнании.
Гравюра Л. Готье. Гастон Орлеанский, брат короля и враг кардинала. Королевская армия на марше. Король Испании Филипп IV.
Художник Д. Веласкес. Французский крестьянин приносит подать сеньору.
Гравюра XVII в. Отдых крестьян.
Художник Ж. Ленаэн. Лавка колониальных товаров.
Гравюра А. Боссе. Парижский прево и его советники.
Художник Ф. Шампен. Противник Ришелье — герцог Роган. Противник Ришелье — герцог Субиз. Противник Ришелье — маршал Бассомпьер. Противник Ришелье — неутомимая интриганка герцогиня. Большой суд провинции Овернь. Жертвы кардинала — хранитель печати Анри де Марильяк и герцог Анриде Монморанси. Это не Дон Кихот Ламанчский, а Ришелье, вспомнивший свою давнюю мечту о военной карьере. Кардинал во всем величии духовной и светской власти. Святой Винцент де Поль — выдающийся деятель церкви. Великий философ Рене Декарт. Голландский богослов Янсений. В таких дамских салонах рождались и распространялись сплетни о Ришелье. Многие из этих сплетен отразились в романе Александра Дюма, где д’Артаньян отважно противостоит интригам кардинала. Выдающиеся французские полководцы — принц Конде и герцог Тюренн. Гравюра Ф. Калло из цикла «Бедствия войны». Руководители последнего заговора против кардинала — маркиз Анри де Сен-Мар и его друг Франсуа де Ту Дворец Анны Австрийской в Сен-Жермен-ан-Лэ. Верный помощник и преемник Ришелье — кардинал Мазарини. Королева Анна с маленьким Людовиком XIV. Кардинал на склоне лет. Последнее плавание Ришелье по Роне.
Художник Ж. Деларош. Жан-Батист Кольбер, продолживший политику Ришелье. Надгробие Ришелье в парижской Сорбонне. Памятник кардиналу в городе Ришелье.
