Как уже говорилось, позднее, за двадцать пять - тридцать лет до похода Святослава, Хазарский каганат в очередной раз подчинил себе Киев. Это явствует, в частности, из написанного в 948 - 952 годах сочинения византийского императора Константина Багрянородного, в котором говорится об имеющейся в Киеве крепости, носящей имя Самбатас. Как убедительно показано в недавней работе А. А. Архипова, Самбатас - хазарское название, имеющее значение "пограничный город" (Киев находился на тогдашней западной границе Хазарского каганата)36. Тот же Константин Багрянородный свидетельствует, что юный князь Святослав "сидел" тогда не в Киеве, бывшем под властью хазар, но в Невограде, в котором до недавнего времени неосновательно видели Новгород; на деле, как показано в последних исследованиях вопроса, речь шла о Невограде - дальнем городе на берегу озера Нево, то есть Ладожского,древнейшей Ладоге37, которая имела второе название - Невоград (как и озеро). Ладожане, между прочим, в период подчинения собственно Киевской Руси хазарам вели борьбу с ними, о чем говорится в уже упомянутом мною выше письме каган-бека Иосифа - правителя Хазарского каганата, который писал около 950 года (то есть именно тогда, когда Святослав находился в Ладоге): "Вот какие народы воюют с нами: асия, Баб-ал-Аб-ваб, зибус, турки, лузния"38. По определению ряда авторитетных исследователей, последнее название означает "ладожан"39.
В то время, когда Святослав "сидел" в Ладоге, его мать, княгиня Ольга, как хорошо известно, пребывала не в контролируемом хазарами Киеве, а в своем хорошо укрепленном замке Вышгороде, воздвигнутом в двадцати километрах к северу от Киева, с его хазарской крепостью Самбатас.
От времени владычества хазар в Киеве остались отмеченные в "Повести временных лет" (под 945 годом) названия городских урочищ "Козаре" и "Пасынча беседа". "Пасынча", по убедительной догадке американского тюрколога Омельяна Прицака, произошло от хазарского "basinc" - взиматель налога, дани (от глагола "bas" - "господствовать", "подавлять"40; ср. утвердившееся во время татаро-монгольского ига слово "баскак"); слово "беседа" в древнерусском языке означало (помимо "разговора") "шатер" (юрту), "палатку" (ср. "беседка"). Кроме того, в древнем Киеве была местность "Копырев конец", а слово "копыр" О. Прицак не без основания выводит из распространенного в Хазарском каганате "kabar" или kabyr"; "Киевское письмо" Х века, которое исследует О. Прицак, подписал, в частности, "Kiabar Kohen"41.
Хазарское "присутствие" в Киеве подтверждается и археологическими материалами, притом - это особенно существенно - в киевском некрополе IX Х веков были обнаружены хазарские погребения, явно свидетельствующие о постоянном, длительном пребывании хазар в Киеве42.
Заключая обсуждение этой проблемы, имеет смысл сказать несколько слов об известной записи так называемых Бертинских анналов. Запись свидетельствует, что в 839 году к германскому императору Людовику Благочестивому прибыло посольство византийского императора Феофила, в составе которого были и "некие" люди, говорившие, что "их, то есть их народ, зовут рос и ... царь их, по имени Хакан, отправил их к нему (Феофилу) ради дружбы. В помянутом письме (Феофил) просил, чтобы император милостиво дал им возможность воротиться (в свою страну) и охрану по всей своей империи... Тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, что они принадлежат к народности шведской"43.
Информация о правившем в 839 году (когда Русь находилась, согласно хотя бы "Повести временных лет", под владычеством хазар) "хакане народа рос" дала основание В. О. Ключевскому утверждать в своем "Курсе русской истории", что речь шла о хазарском кагане, "которому тогда подвластно было днепровское славянство". Но в последнее время не раз утверждалось, что в "анналах" имелся в виду киевский князь, уже тогда-де принявший титул кагана.
Вопрос нашел убедительное решение в новейшей работе Д. А. Мачинского и А. Д. Мачинской, которые, в частности, пишут: "Возвращаться через Нижний Рейн из Константинополя в Киев (как полагают некоторые) было бессмысленно, в то время как путь из низовьев Рейна в Ладогу был уже проторен... Послы хакана "народа рос" при проверке показались "свеонами", что опять же говорит о Северной Руси, так как для 830-х гг. присутствие заметной прослойки скандинавов в Киеве исключено, а в Ладоге они археологически улавливаются с 750-х гг." Итак, не киевский князь, а правитель Северной Руси к 830-м годам "принял, в подражание хакану Хазарии, высокий титул "хакана" и отправил послов в Константинополь". Ладога (Невоград), как уже говорилось, никогда не была в подчинении у хазар. Д. А. и А. Д. Мачинские опираются также на относящееся ко второй половине IX века сообщение арабского географа Ибн Хордадбеха "о "русах", которые торгуют с халифатом через Хазарию и характеризуются как "вид славян", живущий в отдаленнейших частях Славии"44,- то есть в Северной Руси (так как для араба самое отдаленное - наиболее северное).
Для понимания творчества Илариона необходимо и ясное представление о взаимоотношениях Руси и Византии. Они начались уже при Кие, который княжил в созданном им Киеве на рубеже VIII - IX веков, во времена византийской императрицы Ирины и ее сына Константина VI (то есть с 780 по 802 год)45.
В "Повести временных лет" сообщается, что Кий "ходил... к Царь-граду... к царю и великие почести воздал ему, говорят, тот царь, при котором он приходил". Словом, отношения Руси и Византии начинались как дружелюбные. Однако позднее русские князья Аскольд, Олег, Игорь совершили жестокие военные походы на Царьград. Первый из них был предпринят в 860 году46. В историографии сложилась весьма давняя традиция своего рода восхищения этими русскими атаками на Византию. При этом как-то совершенно отбрасывается в сторону то обстоятельство, что походы эти имели характер агрессии; ведь Византия никогда не нападала на Русь. И лишь в последнее время начинает складываться мнение, что эти походы предпринимались под давлением хазар, которые, не имея флота, заставляли подвластную им Русь на тысячах ее ладьях47 воевать на Черном море против враждебной Хазарскому каганату Византии и на Каспийском - против мусульманских городов Закавказья.
В известной "беседе" византийского патриарха Фотия, который в 860 году говорил о жестоком нападении Руси на Константинополь, русские названы народом "рабствующим", что, по мнению М.В. Левченко, означало "намек на уплату дани хазарам"48. Но еще более существен тот факт, что сразу же после похода Византия отправила знаменитое посольство Кирилла и Мефодия не на Русь, а в Хазарию; византийцы, очевидно, понимали, что поход русского флота был направлен на Константинополь оттуда49.
Далее, об одном из походов Олега в уже не раз упомянутом письме хазарского каганбека прямо сообщается, что разбитому войском хазар Олегу было приказано: "...,,Иди на Романа (византийский император.- В.К.) и воюй с ним..." И пошел тот против воли и воевал против Кустантины (Константинополя.- В.К.) на море четыре месяца"50.
Наконец, как утверждал М. И. Артамонов, "вполне вероятно, что поход Руси на Константинополь в 941 г. был организован с ведома и при сочувствии хазар"5', правда, здесь явно слишком "мягкая" формулировка ("сочувствие"). По основательному мнению С. А. Плетневой, еще в IX веке "самые неприязненные отношения... установились у Хазарии с Византией"52.
Что же касается отношений Руси и Византии, они приобретают самый дружелюбный характер со времени княжения Ольги, которая прибыла с посольством в Царьград, захватив с собой, по-видимому, и юного Святослава; он путешествовал инкогнито, как некий "близкий родственник" (в византийском обозначении - "анепсий"53). Небеспочвенно и мнение, что Ольга пыталась женить Святослава на дочери императора Константина; это в искаженном виде отразила "Повесть временных лет", где рассказано о невероятном намерении женатого императора вступить в брак с самой Ольгой54.
Тесный союз с Византией был, в частности, вызван необходимостью противостоять Хазарскому каганату. И нужно прямо сказать, что продолжающиеся до сего времени попытки истолкования "Слова о законе и Благодати" Илариона как некоего выступления против Византии не выдерживают проверки историческими фактами. В частности, явно неубедительно давнее стремление как-то связать "Слово" Илариона с походом сына Ярослава Мудрого Владимира в Царьград в 1043 году.
Польский византолог и русист А.В. Поппэ с предельной убедительностью доказал, что все русские походы второй половины Х - XI веков в византийские владения были совершены по просьбе тех или иных властителей самой Византии (поход Святослава в 968 году - по просьбе посла Калокира, а через него самого императора Никифора II Фоки; поход Владимира в 988 - 989 годах - по личной просьбе императора Василия II; поход Сфенга, которого называли братом Владимира, в 1016 году - по просьбе того же Василия II и т.д.).
Другой вопрос - что по мере развития событий (как, например, в случае со Святославом) обстановка могла осложниться и русские войска вступали в конфликт с пригласившей их Византией. Однако заранее целенаправленных действий против Царьграда Русь, начиная со времени Ольги, не предпринимала. И это вполне понятно: ведь Византия никогда ничем не угрожала Руси (уже хотя бы потому, что границы ее собственной территории проходили за тысячу километров от Киева) и была, так сказать, необходимой для Руси и в экономическом, и в культурном отношении.
