...Каменные ограды вокруг пирамид сложены из гладко отесанных блоков. На ближайшей к морю стене заметны следы красок: охры, голубой, желтой, зеленой. На морском берегу, у самого края мангровых зарослей, были выставлены каменные стелы в три, а то и в четыре человеческих роста. Сверху донизу они были покрыты резьбой - на передней плоскости одной из них Кортес сумел разглядеть резные очертания человеческой фигуры. Алтари на вершинах пирамид были испещрены изображениями отвратительных змеиных голов, скалились какие-то жуткие рожи, невиданные, похожие на ужасных львов, звери совершали ритуальные шествия. В ожидании восхода по крутой лестнице на вершину одной из пирамид взбиралась процессия - солдаты рассказывают, что именно там они безжалостно режут свои жертвы...
Вот ещё от чего стало трепетно на душе - чем в предстоящем походе могло помочь ему знание человеческой натуры? И вообще, люди ли они? Судя по индейцу Мельчорехо, местному уроженцу, которого захватили в плен солдаты Грихальвы, должно быть, люди. По крайней мере, Мельчорехо кажется человеком. Только гадким каким-то, мелкотравчатым... Одним словом, поганка, а не человек. К тому же туп, как деревяшка - за все это время едва выучил несколько фраз на кастильском. Все ли туземцы здесь таковы? С какой стороны за них взяться? И покруче!.. В этом желании не было ничего личного, ничего корыстного - такова воля Господа. Он, дон Эрнандо, всего лишь его покорный исполнитель, и награду получит по заслугам. Как же иначе? Его долг честно и до конца следовать девизу, который написан на черном бархатном, расшитом золотом, с красным крестом, от которого отходят белые и голубые лучи, знамени. Его личном штандарте...
"Друзья, последуем за крестом - вера в это знамение доставит нам победу!"
Кормчий Аламинос, повеселевший после шторма, поднялся на кормовое возвышение, махнул рукой в сторону исчезающего в густеющей дымке города.
- Мы уже проплывали здесь с Грихальвой. Народ тогда выбежал на берег, начали размахивать черными полотнищами. Пристать, что ли, призывали?.. Не знаю... Только Грихальва приставать не решился. При таком свежаке отсюда до острова Косумель несколько часов хода. К полудню доберемся.
В этот момент с первыми солнечными лучами юнги на палубе грянули: "Благословен будь, свет дневной". Кортес сложил трубу и коротко распорядился.
- Поспешите, Аламинос, нам нельзя терять время.
* * *
Весь недолгий путь вдоль побережья Кубы, от Сантяго до Тринидада с заходом в Макак(, где Кортес приказал конфисковать запасы продовольствия в поместье, принадлежащем короне (он назвал это "королевским займом"), ему не давали покоя отрывочность и недостаток сведений о тех землях, куда они направлялись. Побережье Юкатана было обследовано только с южной, восточной и северной сторон. Аламинос, например, уверял, что Юкатан остров, однако никаких вразумительных доводов в защиту своего утверждения привести не мог. После сражения возле города Чампотона на северном побережье Юкатана Кордова вернулся на Кубу. В том бою он положил двадцать человек, более полусотни было ранено. Сам он уже на Кубе скончался от полученных ран.
Грихальва сумел подняться на несколько десятков лиг (сноска: Примерно 5,5 км.) дальше, до устья реки Табаско. Здесь, на Табаско, его встретили вполне дружественно. Золота, которым местные касики одарили испанцев и которое было получено в обмен, оказалось на двадцать тысяч кастельяно. Там же впервые, как утверждают участники похода, они услышали о стране "Culua" или "Mexico", откуда к туземцам поступал драгоценный металл. В той стране много курящихся гор, там обитают боги. Туземные, конечно. Кровожадные и ненасытные... Затем Грихальва отправился ещё дальше на север. Сначала местные индейцы повсюду были настроены миролюбиво, даже одарили его большими курами, которых испанцы называют "зобатыми" (сноска: Так испанцы называли индеек.) затем вдруг впали в воинственный пыл. Произошло сражения, в котором был ранен сам капитан-ганерал и около шести десятков его люлей. В дальнейшем дон Хуан де Грихальва уже не отваживался высаживаться на берег.
В чем причина поражений Кордовы и Грихальвы - вот над чем стоило поломать голову. Какой линии следовало придерживаться в этих краях? Эти вопросы не давали покоя дону Эрнандо. Было ясно, что решающее сражение теперь совершенно очевидно, что без него не обойтись - следует оттянуть на возможно более длительный срок. Трудность заключалась в другом - сумеет ли он удержаться на своем посту до этого решающего события? Нельзя допустить раскола в собственных рядах, необходимо напрочь искоренить корни возможного бунта. Но и с этим спешить нельзя! Прежде всего необходимо запастись как можно большим количеством провианта. Люди должны быть сыты - это первейшее условие! Тогда на них можно положиться, тогда только можно ожидать точного выполнения приказа, поддержания дисциплины на должном уровне. Как говорит Берналь Диас - когда брюхо сыто, половина горя с плеч. Эти ребята воевать умеют. Тот же Диас... Толковый парень, несмотря на то, что является дальним родственником или земляком Диего Веласкеса. Храбрый солдат, рассуждает здраво, мыслит просто и смело, к дисциплине приучен. Грамотен... Уверяет, что атаку нашей пехоты индейцы выдержать не в состоянии. Посоветовал отпустить всем бороды, для туземцев бородатые люди - ошеломляющая невидаль. Какого-то бога они им напоминают. Какого?.. Кто бы мог растолковать. Хохочет, когда рассказывает, что у дикарей при виде наших лошадей и огнестрельного оружия начинают поджилки трястись. Педро де Альварадо - или, как его прозвали в отряде, "красавчик" - предложил заранее пошить хлопчатобумажные кафтаны, которые вполне способны защитить воинов от стрел, которые собственно только и могут причинить вред нашим солдатам. Воевать в доспехах в тех местах жарковато.
Вообще, с набором людей в Тринидаде Кортесу повезло. Около сотни отчаянных храбрецов, участников похода Грихальвы, отдыхавшие в тех местах, записались в войско. Среди них были и благородные идальго - тот же Педро де Альварадо с братьями, Кристобаль де Олид, Алонсо Авила, Хуан Веласкес де Леон, родственник губернатора, Гонсало де Сандоваль...
Между тем губернатор Кубы никак не мог успокоиться. Он прислал в Тринидад старшему алькальду (сноска: Городской голова.), своему шурину Франсиско Вердуго приказ сместить Кортеса и задержать экспедицию до выяснения всех обстоятельств. Растерявшийся Вердуго, получив предписание, решил посоветоваться с Диего Ордасом, как наиболее близким к губернатору человеком. Тот, услышав о задержке и сообразив, чем это пахнет для него лично, помчался к Кортесу. Дон Эрнандо спокойно выслушал его и ничем не выдал радости - хвала Господу, губернатор, кажется, совсем потерял остатки разума, если упоминает о задержке! Капитан-генерал тут же собрал господ офицеров, на котором твердо заявил, что не намерен сдавать командование. Ни под каким видом! Тем более, что никакой вины за собой он не знает, разве что иногда дает некоторые поблажки подчиненным. В подтверждение своих слов он зачитал пункты наставлений, которые получил от губернатора. Все предписанное он исполнял в точности, действовал в рамках закона и обычая. Даже захват беспалубной бригантины торговца Хуана Седеньо, которые вез с Ямайки хлеб и сало на кубинские рудники, нельзя считать пиратством, так как вышеозначенный Седеньо вместе с экипажем после доверительного разговора с капитан-генералом испытал горячее желание принять участие в таком богоугодном деле, как их славный поход. Охеда язвительно заметил, что бедному торговцу, лишившемуся всего груза, ничего другого не оставалось, однако дон Эрнандо спокойно заявил, что в таком опасном, одобренном королевскими властями на Эспаньоле предприятии он не может допустить, чтобы его храбрые солдаты голодали.
Что касалось других параграфов, среди коих на первом месте значилась проверка слухов об испанцах, поданных короны, томящихся у туземцев в неволе, далее разведка и по возможности точное навигационное описание побережья к северу от Юкатана, налаживание связей с местным населением, сбор сведений о них, поиск проходов в Амазонку - страну населенную отважными женщинами-воительницами и богатую золотом, а также в неизведанный край "Mexico", где во всем данным расположено долгожданное Эльдорадо капитан-генерал подтвердил, что будет неукоснительно соблюдать все указанные пункты. Особенно те, где говорится о правомочности применения чрезвычайных мер для создания запаса вооружения и провианта.
Потом он вновь вернулся к вопросу о поблажках и послаблениях. Этот недостаток, объявил Кортес, глядя на Охеду, он постарается исправить в самое ближайшее время. Он сумеет поставить дисциплину на должную высоту. Власти и решительности у него достанет.
Поговорить с Вердуго, по общему мнению, следовало Диего де Ордасу. Он дружески побеседовал с Франсиско, сообщил, что ничего предосудительного в поступках капитан-генерала не заметил. Потом напомнил алкальду, как много недругов у Веласкеса на Кубе, особенно после того, как тот попробовал устроить передел репартимьенто. Недруги губернатора так и ждут, когда же Веласкес оступится, а в деле с Кортесом Диего, по-видимому, совсем потерял голову. Стоит только солдатам узнать о попытке сместить Кортеса, о предстоящей задержке экспедиции, они разнесут весь Тринидад к чертовой матери.
