Вдобавок к множеству артиллерийских батарей, противотанковых орудий и бункеров в первых боях наш батальон записал на свой счет 120 танков. В первые несколько дней мы потеряли 60 человек, в основном из-за мин. Все вокруг было заминировано настолько густо, что не спасали даже „минные псы“[45]. А однажды мы, к несчастью, даже попали на одно из своих минных полей!
Было нелегко, но мы достигли всех поставленных перед нами целей! С нами был и сам главный инспектор танковых войск, генерал Гудериан. Насыщенность русских отрядов оружием значительно возросла! У них появилась артиллерия в невиданном ранее количестве — они даже открывают из нее огонь по отдельным солдатам! У них много противотанковых пушек и очень хорошего переносного противотанкового оружия (броня нашего „Фердинанда“ была пробита снарядом калибра 55 миллиметров). Во время первой операции безвозвратные потери составили 6 машин[46], одна из которых получила прямое попадание в открытый люк механика-водителя и загорелась — один убитый, трое раненых. Вторая загорелась по неизвестным причинам (возможно, неисправность выхлопной трубы), и еще одна сгорела после того, как ее генератор вспыхнул от перегрузки во время попытки выехать из болота. Три других были повреждены минами — во время вражеской контратаки экипажам пришлось их взорвать.
Нам не всегда везло. Когда мы находились возле железнодорожной насыпи, PzKpfw III с другой стороны получил прямое попадание и, взлетев в воздух, приземлился прямо на один из „Фердинандов“, сломав ему ствол, прицел и защитную решетку двигателя. Во втором батальоне крышу одного из „Фердинандов“ пробил крупнокалиберный снаряд.
Во время второй операции, в оборонительном бою к востоку от Орла, мы были более успешны. Безвозвратные потери — всего две машины (одна взорвана экипажем). Самоходка под командованием лейтенанта (Терьете) в одном бою уничтожила 22 танка. Было подбито множество танков, и „Фердинанды“ принимали деятельнейшее участие как в оборонительных, так и в наступательных операциях. Командир одного из самоходных орудий уничтожил семь из девяти танков американского производства, приблизившихся к нему.
Орудие машины прекрасно. Любому вражескому танку хватает одного-двух попаданий, даже КВ-2 и „американцам“ со скошенной броней. Однако фугасные снаряды зачастую вызывают длительные задержки в стрельбе, так как гильзы заедает в пушке — что порой очень некстати. Одно из орудий наших машин получило прямое попадание, второе разорвало, и третье — взорвалось, не выдержав давления. Мы заменили их стволами с уничтоженных машин, как и многие другие поврежденные части — нам удалось вытащить с поля боя все сломавшиеся машины. Также, по моему предложению, мы прикрыли защитные решетки дополнительными крышками, так как русские стреляют по нам снарядами с фосфорными зарядами и сбрасывают такие же бомбы с самолетов.
„Фердинанды“ показали себя с наилучшей стороны. Зачастую они вносили решающий вклад в бой, и я хотел бы отметить, что без машин этого класса противостоять крупным группам вражеских танков было бы непросто. Одних штурмовых орудий для этого недостаточно. Электрическая трансмиссия показала себя с наилучшей стороны, приятно удивив как водителей, так и экипаж. Поломок непосредственно двигателей и электрических подсистем было очень немного. Однако для машины такой массы двигатель все же слаб, а гусеницы — излишне узки. Если машина будет переделана в соответствии с фронтовым опытом, это будет замечательно!
Неопознанный „Фердинанд“, уничтоженный авиабомбой. В отличие от фотоснимка, приведённого ранее, на этом крышка уцелевшего ящика для инструментов открыта.
Один из „Фердинандов“ по ошибке получил от PzKpfwIV попадание в рубку. Командира „Фердинанда“ разорвало надвое. Второму противотанковая пушка попала прямо в ведущее колесо. Еще один получил попадание от Т-34 с 400 метров (он был окружен семью Т-34). Снаряд пробил броню, не нанеся другого урона. Один из Фердинандов, занимавший во время ночного боя передовую позицию, в ближнем бою был поврежден и ослеплен, в итоге заехав в кювет. В подобных случаях нам бы очень пригодился курсовой пулемёт. Боковые люки слишком малы, да и через них толком не прицелишься.
Большой ошибкой с нашей стороны является то, что вместо того, чтобы приложить дополнительные усилия по уничтожению или захвату подбитых и брошенных вражеских танков и орудий, мы просто оставляем их на поле боя. К примеру, если оставить на нейтральной полосе 45 вражеских танков, двадцати из них утром там уже не будет. За ночь русские успеют вытащить их полугусеничными машинами. Подбитые нами летом и оставленные на поле танки уже зимой вновь оказались в руках русских. Через несколько недель минимум полсотни из них вновь обретут боеготовность — и мы еще будем гадать, откуда русские берут столько танков. Мы дорого платим за это — потом и кровью. Вспоминается, как во время нашей первой операции мы оставили нетронутыми все подбитые русские танки, так же, как и артиллерийские орудия и с противотанковыми пушками — многие из них неповрежденные и с боезапасом. Отрытые траншеи и укрепления также остались целыми. Когда фронт пришлось откатить назад, все это вновь перешло в руки русских.
То же самое было и здесь. Американские танки остались там, где их подбили. Стоило бы рассматривать их в качестве материалов, столь нужных для создания нового оружия. Это позволит нам получить большое количество качественного металлолома (притом что металл у нашей промышленности зачастую в дефиците) для производства нового оружия. Так наша промышленность сможет получить многие тысячи тонн так необходимых ей ресурсов, и вместе с тем мы лишим противника шансов быстро восполнить свои потери путем ремонта или разборки на запчасти. Знаю, у нас уже есть пункты сбора металлолома, но этот процесс можно интенсифицировать. Зачастую железнодорожные составы долго стоят пустыми на станциях, когда в это же время их можно было бы привлечь для перевозки материалов.
„Фердинанды“ на фото весьма сложно идентифицировать, однако первый из них, скорее всего, загорелся, не доехав до передовой, — на это указывает стоящий позади второй самоходки автомобиль.
Я слышал, нам удалось эвакуировать с поля боя все неисправные „Фердинанды“. Но они прибыли слишком поздно, и их было слишком мало. Нам бы их вдесятеро больше, тогда бы они действительно внесли существенный вклад. Надеюсь, их новая модификация вскоре будет готова к производству. Что же касается меня, то я в порядке, и надеюсь, что и герр генерал вновь в полном здравии.
Хайль Гитлер!
/подпись/ Унтер-офицер Бом»[47].
«Фердинанды» действительно не были изначально оснащены противопехотным оружием. Сам Гудериан не церемонился с выражениями в своих мемуарах:
«…Они не имели пулемётов и поэтому, когда врывались на оборонительные позиции противника, буквально должны были стрелять из пушек по воробьям»[48].
«Фердинанд» № 323 3-й роты 653-го батальона. Подорвавшись на мине, был уничтожен экипажем.
Сетования генерал-инспектора танковых войск оказались запоздалыми. Однако он был последователен в своём критическом анализе «Фердинандов» и их боевого применения на начало сентября 1943 г. и в послевоенные годы в обзорном труде, подготовленном для отдела оперативной (германской) истории исторического управления Вооруженных сил США[49]. Впечатление же от приведенной выше его пренебрежительной метафоры разбивается примерами, подобными следующему, — опять-таки без полной уверенности, что за детище Фердинанда Порше не была принята другая вражеская САУ:
«Осведомитель „Токарев“, красноармеец истребительного дивизиона (начальник отдела „Смерш“ майор Колесников), подбил немецкую самоходную пушку „фердинанд“, когда приближалась вторая такая пушка, у „Токарева“ вышла из строя противотанковая пушка. „Токарев“, схватив противотанковые гранаты, бросился под гусеницы „Фердинанда“ и, взорвав ее, погиб смертью xpaбрых»[50].
Манштейн вторил Гудериану: «Интерес к новой технике привел его (Гитлера. — Ю. Б.) к переоценке её возможностей. Вследствие этого он рассчитывал, что горстки штурмовых орудий или новых танков „Тигр“ будет достаточно в ситуации, когда большие массы войск утратят шансы на успех»[51]. Хотя фельдмаршал явно пытался снять с себя ответственность за поражение, в данном случае его суждения о Гитлере резонны. Как известно, фюрер надеялся, что новые технологии сами по себе смогут переломить ход войны, и пример с «Фердинандами» является лишь одним из многих. Небезынтересно отметить, что как в отечественной, так и в зарубежной литературе встречаются утверждения о практике стрельбы из ручного пулемёта MG-34 через ствол орудия некоторыми экипажами «Фердинандов»[52]. Документальных подтверждений этого до сих пор не найдено, но факт остаётся фактом — оставшийся без прикрытия пехоты «Фердинанд» был полностью беззащитен.
