Митрофан Довнар-Запольский - История Беларуси

В половине 12 в. политическая жизнь Полоцкого княжества оказалась втиснутой в узкие пределы земли. И эта жизнь богата своеобразными особенностями. Мстислав отправил в Грецию пятерых Всеславичей: возвратились в Полоцк, по видимому, из них только трое. Потомство их быстро разрослось и уже к концу 12 в. мы видим Полоцкую землю раздробленной на много отдельных княжений. Таких княжений было более десяти, а именно: Полоцкое, Минское, Друцкое, Витебское, Изяславское, Логойское, Слуцкое, Новгородское (Новогрудок), Гродненское, Клецкое, Свислоцкое, Лукомльское, Кокенгаузенское и Герсике. Между князьями поднялись бесконечные усобицы. Борьба поддерживалась еще вмешательством вечевых собраний. Мелкие пригороды не желали подчиняться центральному городу Полоцку и оспаривали его значение. Вече различных городов изгоняло неудобных ему князей, приглашая на место их других. Таким образом, происходила беспрестанная борьба, ослаблявшая землю. Некоторые предприимчивые князья в стремлении добыть себе уделы, обратились в соседнюю Литву и здесь основали свои княжества; так появились княжества в Городее, а также на нижней Двине — в Кокенгаузене и Герсике. Близко сживаясь с Литвой, князья впутывали это воинственное и жадное к добыче племя в свои отношения. Но отсюда же возникла для Полоцкой земли и серьезная опасность: отряды литовцев, приходившие на помощь князьям, начали самостоятельно появляться с целью грабежа. Другая опасность стала угрожать Полоцку со стороны усилившегося к концу 12 в. Смоленского княжения. Наконец, на западе появился еще опасный враг в лице немцев, захвативших в самом начале 13 в. устье Двины. Так ослабевшее Полоцкое княжество оказалось среди сильных соседей. Смоленские князья на востоке захватили полоцкие волости, немцы на западе захватили соседние княжества, середина оказалась угрожаемой литовскими набегами. В этой борьбе и в войнах друг с другом погибли потомки Всеслава и уже к половине 13 в. род их прекратился. Так постепенно замирала самостоятельная политическая жизнь в Полочине.

Другие два княжества — Смоленское и Туровское не достигли такого общественного развития. По смерти Ярослава Смоленск находился во владении сына его Всеволода, а затем внука Владимира Всеволодовича, но не имел тогда значения самостоятельного княжества. Только в первой половине 12 в. Смоленск получил особого князя в лице Мономахова внука Ростислава Мстиславовича. Ростислав много сделал для поднятия своего княжества. Он учредил здесь самостоятельную епископию и наделил ее обширными доходами. В политическом отношении при нем княжество было сильным. Поддерживая своего брата Изяслава в знаменитой борьбе против его дяди — Юрия Долгорукого, Ростислав достиг, однако, того, что Смоленская земля не подвергалась опустошениям. Ростислав по своим семейным традициям был тесно связан с вопросом о киевском великокняжеском столе и сам в глубокой старости умер на великом княжении. Несмотря на широкие политические задачи, поставленные княжеству первым его основателем, оно не получило серьезного значения, как политическое тело. Это объясняется в значительной мере географическим положением земли: Смоленское княжение находилось среди сильных земель — Новгородской, Суздальской, Черниговской; ему некуда было расширяться, заняться колонизацией. Излишки смоленского населения, правда, уходили, но их уход способствовал только ослаблению княжества, так как направлялся в Суздальскую землю и усиливал соседа. Княжество не было сильно еще потому, что раздробилось на уделы. Уже четыре сына Ростислава разделили между собой уделы. Несмотря на такое положение вещей, Смоленская земля просуществовала до конца 15 в. и только пала под ударами такого замечательного политика и полководца, каким был великий князь литовский Витовт. Политическое значение Смоленского княжения к концу 14 в. сделалось очень затруднительным: на востоке вырастала Москва, на западе — Литовское княжество. Тот факт, что Смоленск продержался так долго, объясняется как обширностью его территории, так и рядом других причин. Среди них надо прежде всего указать на характер самих Ростиславичей. Разветвляясь довольно быстро, они, однако, не теряли прочной семейной связи. Междукняжеские усобицы были не известны Смоленской земле, так как князья ее жили между собой мирно. Многие смоленские князья отличались большими дарованиями, особенно в военном деле. Они не довольствовались поэтому мелкими уделами в родной земле и искали счастья вне ее, иногда претерпевая различные превратности судьбы. Такова, напр., судьба Рюрика Ростиславича, бывшего князем у черных клобуков в Поросье (на юге Киевской земли), постриженного в монахи и променявшего клобук на великое княжение Киевское. Не менее интересна судьба двух прославленных героев древней Руси — двух Мстиславов — Храброго и Удалого, отца и сына. Своими подвигами и своей кочевой жизнью они напоминали типы первых князей — богатырей, вроде Святослава, отца Владимира Св[ятого].

История Турова сравнительно с историей Полоцка и Смоленска представляется очень бледной; притом, она вообще очень мало известна. Туров играл крупную роль только во второй половине 10 и в начале 11 вв. Тогда связи древней Руси с Польшей были очень прочны и интересны, а Туров находился как раз на водном пути из Польши в Киев. Кроме того, политика Владимира Св[ятого] и Ярослава Мудрого была еще иным образом связана с западными окраинами Руси; она стремилась к удержанию за собой червенских городов, оспариваемых Польшей; наконец, политика обоих князей ставила своей целью походы на ятвягов и др. литовские племена. Все эти причины давали Турову значение важного центра, базиса для военных операций. Вот почему Туров первое время находился во владении старшего из сыновей великого князя Киевского. При Владимире Св[ятом] здесь сидел старший сын его Святополк, при великом князе Ярославе — такие старшие сыновья — сначала Владимир, а после его смерти Изяслав, при Изяславе Святополк. Таким образом, Туров являлся в 10 и 11 вв. вторым по своему значению на Руси городом после Киева, переходным княжением к Киевскому. Но такое его значение продолжалось недолго, обстоятельства на Руси стали складываться так, что центр княжеской политики перешел на юг — в степь, где кочевали половцы, а колонизация направилась на северо-восток; Литва и Польша совершенно исчезли поэтому временно с политического горизонта русских князей. Таким образом упало и значение древнего Турова. Действительно, после смерти великих князей Святополка, Мономаха и его потомства, он играл роль лишь придатка к Киевскому княжению. Подвергалась даже раздроблению территория Туровского княжества, так как города Клеческ (Клецк), Рогачев на Днепре и Городно (в Пинском у[езде]) перешли во владение линии черниговских князей Ольговичей, а Мозырь на Припяти перешел окончательно в состав Киевского княжества. Только в половине 12 в. в Турове осела самостоятельная княжеская линия в лице князя Юрия Ярославича (из потомков Святополка Изяславича). Главными центрами княжества явились города Туров и Пинск. Впрочем, все это княжение скоро разделилось на ряд мелких уделов. Таковы уделы в Пинске, Несвиже (Минской губ.), в Дубровице и Стопани (в северной Волыни), в Волковыске Гродненской губ. и др. В 13 в. раздробившаяся на уделы Турово-Пинская область потеряла всякое политическое значение, и князья ее то зависели от Галицкого княжения, то подчинялись власти великого князя Литовского. Последнее свидетельство о самостоятельном князе этой области относится к пинскому князю Юрию Владимировичу, умершему в самом конце 13 в. При первых литовских князьях Турово-Пинское княжество, значительно уменьшенное в своем составе, продолжает свое существование в качестве удельного княжества, зависящего от Литовского князя. Вместо Рюриковичей на Турово-Пинском столе мы видим Гедиминовичей, начало которым было положено Наремунтом Гедиминовичем.

В политическом отношении древне-белорусские княжения не выработали одинаковых государственных форм. Наиболее слабым политическим развитием отличается Турово-Пинское княжество, хотя, впрочем, о его внутренней жизни до нас дошли весьма слабые сведения вследствие отсутствия местных источников. Наибольшее развитие получила Полоцкая земля, государственный строй которой является так же развитым, как и государственный строй Великого Новгорода. Древнейшее устройство древне-русских племен состояло в том, что каждое племя имело свои вечевые сходки, веча, на которых решались все важнейшие дела. Эти веча собирались и тогда, когда племя имело своего особого князя. Когда Русь разделилась на особые княжения, в одних княжениях веча имели большое значение, в других — меньшее. Уже древний летописец выдвигает те города, в которых была развита особенно вечевая жизнь. Такими городами были: Новгород, Киев, Смоленск и Полоцк. Вече в Полоцке собиралось в двух местах — или у Св[ятой]Софии или у Св[ятой] Богородицы — Старой, т. е. на площадях двух наиболее почитаемых церквей. Вече собирал князь, но иногда вече собиралось без князя, когда его не было совсем, или когда оно что-нибудь замышляло против него. Кроме того, на вече присутствовал епископ и все свободные граждане, являвшиеся главами семейств. Взрослые, не отделившиеся сыновья, не участвовали в вече. Это была народная сходка, на которую собирались «люди», «мужи полочане», «добрые люди полочане», «вси люди добрыи и малыи», т. е. собирались все без различия сословий богатые (добрые) и бедные (малые) или, как, иногда, определяет летописец — «все горожане». Вече имело громадное значение. Прежде всего, от него зависела передача власти тому или другому князю: оно избирало князя, заключало с ним договор. В виде примера, для иллюстрации сказанного, мы приведем такой факт из числа многих других. В 1151 г. полочане посадили у себя князя Ростислава Глебовича, а своего князя Рогволода Борисовича держали в заточении в Минске. Через восемь лет Рогволод освободился из тюрьмы, нашел себе сильных союзников в лице черниговского князя и появился в Полоцкой земле под Друцком. Тут нашлись у него сторонники. Они превозмогли на вече, прогнали своего князя Ростислава Глебовича и взяли к себе на стол Рогволода. Когда в Полоцке узнали об успехах Рогволода, то в городе началась борьба партий — «великий мятеж». На Полоцком вече начало расти число сторонников Рогволода, хотя полочан смущала клятва, данная ими Ростиславу — без причины ни в чем не обвинять своего князя. Все же партийные соображения превозмогли. Сторонники Рогволода начали с ним тайно сноситься, предлагая ему выдать Ростислава. Тогда последний бежал в Минск, а в Полоцке водворился Рогволод. Таким образом, избрание князя или его удаление было предметом ведомства веча, как главного города, так и его пригородов. С каждым новым князем вече заключало договор-ряд, скреплявшийся крестоцелованием и клятвой с обеих сторон. Договоры были устные, но, вероятно, были и письменные. Так, и позднейшие акты уже литовского периода сохранили нам некоторые черты этих договоров. Полоцкое вече самостоятельно сносилось с другими землями и заключало договор без согласия и участия князя. Так, известен случай в 1226 г., когда полочане заключили договор с князем Давидом Смоленским. В 1191 г. они заключили договор с новгородцами и обещали последним помощь в походе или на литву или на чудь. Не раз полочане заключали торговый договор со своими соседями немцами. Интересен титул, которым себя именовало полоцкое вече в договорах: «А се мы, полочане, вси добрыи люди и малыи». Вече главного города Полоцка имело значение для всей Полоцкой земли и от ее имени вело все переговоры. Но каждый из полоцких пригородов, т. е. второстепенных городов имел свое вече, ведавшее всеми делами пригородов и его округа. Однако, когда дело касалось всей земли, то веча пригородов должны были повиноваться вечу главного города. При таких условиях вече имело огромное значение в земле и во внутреннем управлении. Вообще, Полоцк достиг весьма высоких ступеней народоправства и демократического устройства. Власть князя имела весьма небольшое значение. Он был, главным образом, военноначальником и судьей. Но князь судил не один, а с представителями веча. Князь имел свою дружину, т. е. свое отдельное войско. Старшими членами этой дружины и советниками князя были княжеские бояре. Младшими членами дружин, исполнявшими в то же время различные административные функции, были детские, позже получившие название дворян, т. е. люди, составлявшие двор князя. Для содержания себя и своего двора князья имели свои доходы, собирали пошлины, дани.