Слабохарактерный дон Жуан созвал своих ближайших советников. Вопрос стоял один, что делать в сложившейся ситуации?
— Всем должно быть известно, — говорил министр иностранных дел и одновременно военный министр дон Антониу де Араужу де Азеведу, — что ваша армия, Ваше высочество, далеко не в состоянии оказать сопротивление, к тому же сопротивление еще больше раздражит Наполеона. Можно ли брать на себя риск позволить французской солдатне убивать и грабить наших сограждан?
— Я говорю только о нашей чести, — возражал ему лоббировавший интересы Лондона член правительства дон Родригу де Соуза Коутинью. — Всем известно, что Англия — наш самый верный союзник. Может ли быть так, что его превосходительство Антониу де Араужу уже забыл об этом?
— Араужу, скажите же мне, что надо делать? — чуть не плакал дон Жуан.
— Прежде всего, выиграть время. Мы можем переубедить Наполеона посылать к нам войска, попросить у него отсрочки. Наш посол пробует найти компромисс с англичанами, и переговоры пока обнадеживают.
— Но эти англичане потребуют, чтобы я уехал в Бразилию, если французы нападут на нас! — воскликнул дон Жуан.
— Безусловно, Ваше высочество, это будет их предварительным условием, — заключил де Араужу.
— Англичане правы, они боятся, что Ваше высочество может попасть в руки французов, — поддержал его Коутинью.
— Но Бразилия так далеко. Араужу, найдите мне другое решение. Избавьте меня от этой экспедиции. Это путешествие слишком длинно для меня.
Разговор в подобном духе продолжался еще очень долго. Уж очень не хотелось регенту королевства бросать свой дворец в Лиссабоне и уезжать в далекую колонию.
Наконец де Араужу, склонившись к уху дона Жуана, заключил:
— Начинается зима. Если наше объявление войны англичанам окажется недостаточным, чтобы остановить Жюно, это сделает погода. Ему надо будет ждать начала весны, а к тому времени мы сможем переубедить Наполеона пересмотреть свою политику по отношению к нам.
— Да позаботится Бог о том, чтобы ты оказался прав, Араужу…
Тем временем, сэр Сидней Смит, командовавший английской эскадрой в устье реки Тежу, обратился к дону Жуану с письмом, в котором «обещал, что Англия не признает в Португалии никакого правительства, враждебного Брагансскому дому, и настойчиво советовал ему отплыть с королевской фамилией в южноамериканские владения Португалии». (20, с. 250–251)
Пока семейство Браганса молило Бога о спасении трона, де Араужу пригласил к себе богатого лиссабонского торговца и финансиста Жозе де Оливейра Баррету и обратился к нему с конфиденциальной просьбой:
— Мы решили обратиться к вам, мой дорогой Баррету. Вы хорошо знаете генерала Жюно, вы часто имели с ним дело, когда он был здесь послом.
— Это правда, — ответил Баррету, — но я встречался с ним, так сказать, по своей области. Я ведь торговец, а не дипломат.
— Тем лучше, тем лучше. Столь деликатное дело требует большой осторожности. Дипломат был бы, в некотором роде, заметен. Его высочество хотел бы, чтобы Жюно не шел на Лиссабон, а оставался там, где он есть до тех пор, пока наш эмиссар не встретится с Наполеоном.
— А скажите, — уточнил Баррету, — я могу предлагать Жюно все, даже титул?
— Можете это сделать, — подтвердил премьер-министр. — Генерал Жюно очень ценит благородные титулы.
— А мадам Жюно всегда любила бриллианты…
— Благодаря Богу, — поставил точку в разговоре де Араужу, — наши шахты в Бразилии еще не оскудели.
Баррету с точностью передал все генералу Жюно во время их встречи, которая состоялась 27 ноября. Как только дверь за ним закрылась, присутствовавший при разговоре генерал Тьебо возмутился:
— Этому человеку наглости не занимать! Он практически предложил вас купить.
— Баррету… Пройдоха! Однако, я заставил его сказать больше, чем он того хотел, — усмехнулся Жюно.
— Вы действительно думаете, что принц-регент решил бежать?
— Баррету никогда бы не смог придумать такую историю.
Жюно вскочил, застегивая пуговицы своего мундира.
— Адъютант, где мои сапоги? Генерал Тьебо, срочно собирайте людей. Этот чертов регент не должен от нас скрыться. Мы выступаем.
— Но, мой генерал! Вы хотите сказать, этой ночью?!
— Немедленно!
— Но, генерал, — попробовал возражать Тьебо, -люди измотаны…
— Я тоже, — перебил его Жюно. — У них будет время отдохнуть в Лиссабоне.
— Но кавалерия отстала на несколько дней переходов, а артиллерия и того больше…
— Все это вздор! Я один войду в Лиссабон, если понадобится. Все! Возражения не принимаются! Генерал Тьебо, исполняйте мои приказы!
Армия Жюно из Абрантиша двинулась по дороге на Сантарем, а вскоре добралась и до Лиссабона.
А. Манфред писал: «Корпус Жюно добрел наконец до стен Лиссабона. По единодушным свидетельствам, армия дошла до него в крайне жалком состоянии. Шестинедельный поход не только изнурил неопытных новобранцев, но и полностью деморализовал их». (13, с. 538)
Отплытие Жуана VI с королевской семьей и двором в Бразилию, 27 ноября 1807 г. Как отмечал Л. Мадлен, Жюно «подвергал своих юных солдат очень жесткому испытанию: предпринимаемые форсированные марши их деморализовывали; они рассеивались и вскоре на дорогах стало больше отставших, чем строевых солдат». (61, с. 96)
Расчеты показывают, что общее расстояние от Байонны до Лиссабона, составлявшее чуть больше 850 км, корпус Жюно покрыл за 6 недель, продвигаясь в среднем по 20 км в день.
На подготовку к наступлению на Лиссабон у Жюно ушло совсем немного времени. Он лишь отобрал среди своих измученных солдат полторы тысячи наиболее крепких и двинул их вперед. Ему не терпелось поскорее прибыть на место. Жюно шел на Лиссабон без кавалерии и артиллерии, практически без боеприпасов.
В этом был определенный риск, ибо португальский гарнизон, призванный защищать город, насчитывал примерно 12–15 тыс. чел. Генерал Марбо в «Мемуарах» даже назвал это решение Жюно «дерзкой вылазкой» и «авантюрным предприятием» (14, с. 235)
Но ничего страшного не произошло. «К счастью, португальские принцы приняли решение не бросать своих солдат на завоевателей». (61, с. 97). Без единого выстрела Лиссабон и вся Португалия стали добычей французской армии.
Все члены королевского дома Браганса, бросив свою «страну на произвол завоевателей, бежали на корабль и сразу же, подняв паруса, взяли курс на Бразилию». (13, с. 538)
Перед отъездом дон Жуан издал прокламацию, «в которой, прикрывая громкими фразами свою собственную слабохарактерность, объявлял, что ни в коем случае не подчинится тирании Наполеона, сообщал об отъезде своем в Бразилию, назначал
особый совет для управления государством и приглашал верноподданных отправиться вместе с ним за Атлантический океан. Очень немногие лишь последовали этому приглашению». (20, с. 251)
Произошло это позорное бегство 28 ноября, а 30 ноября рано утром первые французские солдаты под командованием первого адъютанта Жюно полковника де Грансэня начали вступать в Лиссабон.
29 ноября 1807 г. Жюно издал обращение к жителям Лиссабона. В нем он писал: (44, с. 420–421) «Жители Лиссабона!
Моя армия готова войти в город. Она пришла для того, чтобы спасти ваш порт и вашего принца от влияния Англии.
Но этот принц, такой респектабельный в своих добродетелях, позволил увлечь себя советами нескольких злодеев, его окружавших, и отдался в руки своих врагов.
Его заставили бояться за свою жизнь, его интересы не были учтены, а вашими — пожертвовали ради нескольких подлых придворных!
Жители Лиссабона, будьте спокойны в своих домах, не бойтесь ни моей армии, ни меня. Нас должно бояться только нашим врагам и злодеям.
Великий Наполеон, мой хозяин, послал меня для вашей защиты, и я сумею вас защитить».
По свидетельствам очевидцев, 30 ноября весь день лил проливной дождь, а солдаты были похожи на «живые трупы». Это было всего неполных 4 бат. пехоты, без артиллерии, без кавалерийского прикрытия и почти без патронов. «Гренадеры и вольтижеры были так утомлены предыдущими маршами, что даже барабанный бой не мог заставить их идти в ногу, когда они проходили по улицам занимаемого ими огромного города». (73, с. 255)
Английский флот едва успел выбраться из устья реки до подхода передовых отрядов Жюно. «Добыча ускользнула у него из рук». (20, с. 251)
