С. Минаков впервые попытался (и, на наш взгляд, небезуспешно) раскрыть «бонапартистские» тенденции у отдельных высокопоставленных военных деятелей, и прежде всего у М. Тухачевского. По некоторым позициям С. Минаков подменял реальные факты своими логическими рассуждениями, однако во многих случаях, что называется, «попадал в точку». В ходе нашего исследования это подтвердилось материалами из Центрального архива ФСБ РФ.
Работа особых органов ВЧК — ОГПУ в военной среде затрагивалась в публикациях таких историков, как О. Сувениров, Н. Черушев, Я. Тинченко, а также в сочинениях исследователей из числа правоведов и прокурорских работников[54].
Этих авторов объединяет исследование темы репрессий в отношении военных кадров в СССР. Однако если О. Сувениров, А. Тумшис, А Панчинский, не преуменьшая трагизма событий второй половины 1930-х годов, все же стремятся исследовать причины репрессий и находят их в политике партийно-государственного руководства страны, то Е. Миронов, В. Звягинцев, А. Сансай и особенно рьяно Я. Тинченко и Н. Черушев отстаивают абсурдную идею изначальной (с 1917 г.) настроенности чекистов против военных и считают, будто бы органы ВЧК — ОГПУ действовали абсолютно самостоятельно, не учитывали внешней и внутриполитической ситуации, не выполняли прямых указаний Политбюро и ЦКРКП(б) — ВКП(б). По их логике, противостоящие СССР страны, их разведывательно-подрывные органы, а также белоэмигрантские центры не вели вообще никакой работы против молодой Советской республики, только лишь проедая бюджетные деньги и средства спонсоров. Такой подход абсурден и отдаляет нас (если вообще не уводит) от познания исторической правды. Серьезной ошибкой, по нашему мнению, является опора Н. Черушева лишь на материалы надзорных производств Главной военной прокуратуры и на определения Военной коллегии Верховного суда СССР — Российской Федерации по некоторым уголовным делам. При всей важности указанных источников они не могут заменить собой огромное многообразие иных архивных материалов. Представляется, что Н. Черушеву они не требовались, поскольку тексты им писались под заранее определенную цель и уже сделанные выводы. Поэтому вне поля зрения этого и некоторых других авторов оказались опубликованные в последние годы исследования о деятельности немецкой, финской и японской разведок против РККА[55].
Особо стоит остановиться на монографии молодого украинского историка Я. Тинченко «Голгофа русского офицерства в СССР. 1930–1931 годы». Несмотря на практически такой же подход к теме репрессий в РККА, как у Н. Черушева, его труд выгодно отличается тем, что в научный оборот впервые вводится большое количество материалов из архива Службы безопасности Украины относительно производства следственных действий в рамках операции «Весна». Я. Тинченко не стал отбрасывать в сторону свидетельства критического, а порой и враждебного отношения многих бывших офицеров и генералов к большевистской власти, к мероприятиям в области трансформации промышленности и сельского хозяйства[56].
К сожалению, только репрессивной составляющей в многообразной деятельности органов ВЧК — ОГПУ уделяет внимание и ряд авторов, пишущих о создании в СССР новых образцов оружия и боевой техники. Лейтмотив их книг таков: если бы не репрессии, то РККА в преддверии Второй мировой войны имела бы на вооружении наилучшие системы артиллерии, танков, самолетов и т. д. При такой постановке вопроса не принимаются во внимание ни сложность зарождения и становления конструкторских коллективов, ни отсталость советских технологий того времени, ни жесткие лимиты бюджетных средств, а также многие другие параметры, самым непосредственным образом сказывавшиеся на создании оборонной техники[57].
Попытки изучить «внерепрессивные факторы», влиявшие на состояние вооружения РККА, предприняты А. Купцовым, M. Мухиным, A. Соколовым, H. Симоновым и некоторыми другими историками[58].
Об участии органов госбезопасности в борьбе с экономическими преступлениями, в том числе в РККА, говорится в основанной на новых документах из Центрального архива ФСБ РФ и других государственных архивов монографии А. Енихина и О. Мозохина «ВЧК — ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921–1928)». Эти же проблемы, а также некоторые другие вопросы из сферы обеспечения безопасности Красной армии и Флота поднял и, по нашему мнению, успешно разрешил в своей фундаментальной монографии доктор исторических наук А. Плеханов[59].
Следует отметить и две монографии, затрагивающие вопрос морально-политического состояния военнослужащих РККА Речь идет о работах А. Рожкова и Н. Тарховой[60].
В работе первого автора на большом фактическом материале, включая недавно рассекреченные информационные сводки особых отделов ВЧК — ОГПУ, раскрывается «казарменная повседневность», во многом определявшая уровень политической лояльности основной массы военнослужащих. А. Рожков плодотворно использовал инструментарий как сугубо исторических, так и историко-психологических методов исследования, что достаточно редко можно встретить в трудах, посвященных армейским проблемам.
В книге Н. Тарховой наибольший интерес для нас, в плане рассмотрения вопроса борьбы с внутренними угрозами для РККА, представляет глава, которая посвящена «крестьянским настроениям» в Красной армии и мерам, предпринимавшимся командованием, политорганами и особыми органами ОГПУ для ограждения воинских частей от влияния развития и последствий коллективизации деревни. Автором введены в научный оборот многие докладные записки, представленные Особым отделом ОГПУ наркому К. Ворошилову и руководству Политического управления РККА в период с 1928 по 1933 г.
Вопросы морально-политического состояния РККА, факторы, негативно сказывавшиеся на его уровне, затронуты в книгах доктора исторических наук Ю. Киршина. В поле зрения автора оказались многие из тех вопросов, над разрешением которых совместно работали командиры, политработники и сотрудники особых отделов ВЧК — ОГПУ (борьба с аварийностью, искривлением дисциплинарной практики, общевоинскими преступлениями, антисоветскими проявлениями и т. д.)[61].
В последние годы появился ряд монографий, основным содержанием которых является деятельность иностранных разведок против СССР. Эти труды также имеют значимость для нашей работы, поскольку главное внимание спецслужб вероятных противников СССР было направлено на Красную армию и Флот.
Эти книги были опубликованы не только в России, но также и в Англии, США и Польше[62].
Результаты анализа историографии всех периодов, выделенных по теме нашего исследования, позволяют сделать вывод о низком уровне ее научной разработанности. Лишь отдельные аспекты деятельности органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА в 1921–1934 гг. получили освещение, и то достаточно фрагментарно. При достаточно большом количестве работ по истории отечественных органов безопасности «военный вектор» остался практически неизученным. В исторической литературе нет целостного представления о задачах, направлениях и, что особенно важно, о результатах чекистской работы по защите Вооруженных сил СССР. Отсюда, на наш взгляд, вытекают и не соответствующие реальной действительности обобщения и выводы.
§ 2. Анализ источников по теме исследования
Основной массив источников, привлеченных для раскрытия избранной нами темы, составляют впервые вводимые в научный оборот документы из фондов центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива общественных движений г. Москвы (ЦАОДМ), Центрального оперативного архива ФСБ России (ЦА ФСБ РФ), Центрального архива МВД РФ (ЦА МВД РФ), Архива Службы внешней разведки РФ (АСВР РФ), оперативных архивов территориальных управлений ФСБ РФ в Санкт-Петербурге и Омске.
В Государственном архиве РФ изучены материалы и документы ВЦИК РСФСР, ЦИК СССР (ф. Р-3316) и Совета народных комиссаров (ф. Р-5446), отражающие подготовку решений по созданию правовой основы деятельности органов ВЧК — ОГПУ в военной сфере и их осуществление, а также совершенствование законодательства в области борьбы с государственными и воинскими преступлениями.
В своей практической работе особые отделы ВЧК — ОГПУ находились в контакте с аппаратами военно-морской инспекции НРКИ, реализовывали через них оперативную информацию по крупным хозяйственным преступлениям, совершенным военнослужащими, по разбазариванию государственных материальных и финансовых ресурсов. Поэтому представлялось необходимым изучить архивные документы из фонда ВМИ НРКИ СССР (ф. 374, оп. 11).
