Готы (И. Сакуров)
Королевство Германариха (М. Руданов)
Новые условия жизни изменили организацию готского общества, которое приобрело некоторые черты феодального строя. Рабовладение сохранялось, но при этом появилось сословие всадников, прообраз дворянства, владевшее землей и управлявшее крестьянами. Вожди высшего звена назывались герцогами, а над герцогами в середине IV века утвердился верховный правитель Германарих, избранный королем.
Предки славян несомненно входили в число народов, подвластных Германариху, однако никаких следов готского влияния ни в русской культуре, ни в русском языке не обнаруживается. Может быть — это не более чем гипотеза — от готского kuni («глава рода») происходит слово «князь».
Дело в том, что готы оставались хозяевами восточноевропейских равнин недолго. Их королевство еще не успело окрепнуть, когда Дикое Поле исторгло из своих неиссякаемых глубин нашествие доселе невиданного масштаба.
Грабительские набеги монгольского племени хунну несколько веков терзали северную часть китайской империи. Чтобы защититься от свирепых варваров, династия Хань пошла на невиданные меры: отгородилась от буйного соседа великой стеной протяженностью в две с половиной тысячи километров.
Историки спорят, являются ли пришедшие в Европу гунны тем самым племенем, которое побудило китайцев воздвигнуть самое грандиозное архитектурное сооружение человеческой истории. Преобладает мнение, согласно которому племенной союз хунну, утратив возможность подкармливаться за счет Срединной империи, вступил в период внутренних распрей и проигравшая орда двинулась на запад, поглощая встречающиеся на пути племена. К тому времени, когда несколько поколений спустя орда вынырнула из пустыни на дальнем конце европейской ойкумены, она превратилась в народ-конгломерат, вошедший в историю под именем «гунны».
Появление нового врага зафиксировано летописцами около 370 года, когда ужасные неведомые варвары обрушились на готское королевство.
Хочется посвятить еще несколько слов Германариху и его сгинувшей державе — в память о первой, неудачной попытке создания российского (в географическом смысле) государства.
Фигура Германариха настолько мифологизирована раннесредневековыми эпосами, что очень трудно отделить факты от вымысла, однако вождь этот несомненно существовал. Последний римский историк Аммиан Марцеллин, живший в те времена, пишет, что это был «воинственнейший монарх, внушивший трепет соседним народам своими многочисленными подвигами». Точных размеров готского королевства историки не знают, но кроме славян ему были подвластны многие германские и финские племена.
Согласно преданию, Германарих прожил феноменально долгую жизнь — сто десять лет и умер отнюдь не от старости. Когда в его страну вторглись гунны, престарелый король вступил с ними в упорную борьбу, но кочевники оказались сильней, и Германарих лишил себя жизни.
Есть и другая версия его гибели, не менее распространенная. Воспользовавшись начавшейся войной, герцог одного из германских племен, росомонов, изменил своему сюзерену. В отместку Германарих велел схватить жену изменника Сунильду и разорвать ее на части конями. Братья несчастной устроили на изверга покушение и нанесли ему тяжелую рану, от которой монарх так и не оправился. Со смертью короля его держава раскололась: часть готов покорилась захватчикам, часть — на беду римлян — ушла на запад.
А если бы обстоятельства сложились иначе и держава Германариха устояла перед натиском гуннов, очень вероятно, что современные россияне были бы не славянами, а готами, и я бы, аtta unsar þu in himinam, weihnai namo þein[1], писал эту книгу на языке, которого уж полторы тысячи лет как не существует.
Гунны (И. Сакуров)
Уцелевшие готы бежали на запад. Гунны же разместились в богатых травой полях между Волгой и Дунаем, кочуя с места на место и до поры ограничиваясь локальными грабительскими набегами.
Всякая новая орда, появляющаяся из неведомых краев, приводила более развитую цивилизацию в трепет свирепостью и жестокостью, но таких страшных варваров римско-греческий мир еще не видывал.
По уверениям европейцев, эти кочевники не спешивались ни днем, ни ночью: воевали, совещались, ели и спали на своих маленьких выносливых лошадях. Если же ходили, то очень неловко — вместо обуви они обматывали ноги кусками свежесодранной шкуры, и та ссыхалась; эти грубые «сапоги» было невозможно снять. Так же выглядела и одежда: раз надев ее, гунны меняли наряд, лишь когда предыдущий развалится сам. Ели дикие всадники сырое мясо — подкладывали кусок под седло и ждали, пока этот стейк с кровью как следует отобьется. Ни домов, ни даже шатров — вообще никакого крова — они не признавали. Их женщины рожали детей и занимались домашней работой прямо в телегах. Института семьи у ранних гуннов то ли вообще не существовало, то ли это была какая-то стаеобразная форма полигамии.
При этом в некоторых областях военного искусства кочевая орда опережала всех врагов, включая даже римлян — не только в кавалерийском бою, что было бы естественно, но и в инженерном искусстве. В отличие от большинства варваров, пасовавших перед каменными крепостями, гунны отлично умели строить осадные орудия (вероятно, их предки научились этому у китайцев).
Историки пишут, что лица гуннов были безобразны: плоские, безбородые, «похожие на скопцов», с маленькими, яростно прищуренными щелями вместо глаз. Некоторые авторы были уверены, что дикари расплющивают мальчикам носы, дабы шлем с вертикальной защитной планкой плотнее сидел на голове, а щеки изрезают ножами, истребляя растительность. Складывается впечатление, что античная цивилизация впервые столкнулась с представителями монгольской расы и объяснила ее антропологические особенности по-своему. (К сожалению, у гуннов не было летописцев, так что у нас нет возможности узнать, как растолковали себе гунны носатость, волосатость и пучеглазость европеоидов).
С V века полчища снова пришли в движение и устремились дальше на запад, с уже вполне сознательными захватническими намерениями. Мы говорили, что подобное происходило, когда у орды появлялся сильный лидер, желавший создать империю. Таким вождем был Атилла (правил в 434–453 г.г.), наделенный выдающимися полководческими, организаторскими и дипломатическими способностями. Лишь его смерть (что тоже типично для сугубо военных империй) помешала гуннам стать полновластными хозяевами континента.
Согласно хроникам, Атиллу погубило рискованное для пожилого человека сластолюбие. Он взял в жены юную германскую красавицу Ильдико и наутро после брачной ночи был найден на ложе мертвым — вероятно, вследствие инфаркта или инсульта.
После смерти владыки держава распалась на несколько враждующих фрагментов. Орды и таборы разбрелись по Европе в разные стороны. Некоторые осели на востоке. В более поздние времена соседями русославян будут волжские булгары, один из осколков гуннской миграции.
Миграция гуннов (М. Руданов)
В постгуннскую эпоху — на рубеже V и VI веков — активизировались несколько племен и племенных союзов, которые несомненно существовали и прежде, но лишь теперь появились на исторической арене в качестве независимой силы. Среди этих «новых» народов были и славяне, однако до собственной государственности им оставалось далеко. Сначала предстояло вынести еще одно тяжкое иго.
Во второй половине шестого столетия со стороны Каспия приблизилась очередная орда — аварская.
Воспоминаний о гуннском или готском владычестве русославяне не сохранили. Первые угнетатели, кого они запомнили, были авары, или, как зовет их летописец, обры — «бяху телом велице, а умом горди».
Как и гунны, они явились из монгольских степей в результате «эффекта домино»: часть разгромленного в войне с врагами народа жэньжэней побежала на запад, по пути разбухая за счет покоренных тюркских племен. Конную рать, состоявшую из двадцати тысяч всадников (удивительно реалистичная цифра для хроник того времени, тяготевших к преувеличениям), вел хан Байан. Непобедимость его конницы объяснялась вроде бы мелким, но по тогдашнему состоянию военной техники очень важным обстоятельством: авары применяли не кожаные стремена, а железные, что позволяло всадникам вести стрельбу и наносить сабельные удары с лучшей опоры.
