– А у нас последнее время никто и не работает! Все смотрим телевизор, все хотим понять, чем может все это кончиться…
Разумеется, большая часть жителей и подданных СССР не только смотрели телевизор, но еще водили автобусы и поезда, строили дома и прокладывали дороги, водили хороводы с малышами в детском саду и задавали корм коровам…
Но интеллигенция – особенно та ее часть, которая сама определяла, когда и как им трудиться, – действительно прилипала к телевизорам, разбиваясь на партии и партийки, поддерживая одних депутатов и ниспровергая других. Как тут не вспомнить еще раз гениальную фразу Льва Гумилева…
Но ведь и все эти митинги, и писательские организации, и новые журналы, и всяческие политические акции… Все они вовсе не требовали ни выделения России из состава СССР, ни распада Советского Союза.
Позже часть «демократов» (и не только демократов) поддержит требования прибалтов о выходе из состава СССР. Но не все, а только часть, и поддержат позже, не раньше конца 1989 года, и поддержат именно прибалтов. А выходить самим из состава СССР в России никому пока что не приходило в голову. Пока…
Вот в «республиках» горячие головы появились уже в 1987-м…
Глава 2
«Перестройка» и ее национальные дочери
Неясен путь морской ладьи,
Где можно приказать
Гребцам на веслах стать людьми,
Но весел не бросать.
И. Губерман
Разумеется, в СССР жили люди, которые и к началу «перестройки» не имели ничего против отделения от СССР их республики или развала СССР.
Это были потомки репрессированных народов (сосланных в Сибирь поляков, украинцев, грузин, чеченцев, калмыков).
Это были евреи, которым не позволяли выехать из Советского Союза в Израиль.
Это была интеллигенция народов, которые не хотели оставаться в составе Советского Союза. В первую очередь латышей, литовцев, эстонцев,
Едва началась «перестройка», как возникло множество разного рода общественных объединений в ее поддержку. В России трудно найти города, где бы не возникло такого объединения, но даже в Москве они были маленькими, верхушечными, без всякой опоры на большинство населения.
А вот в Эстонской ССР прошли выступления за независимость, но пока не массовые: 23 августа 1987 года в таллинском парке Хирве собралось около двух тысяч сторонников независимости Эстонии: в ознаменование очередной годовщины подписания пакта Молотова – Риббентропа.
26 сентября 1987 года в газете тартуского городского комитета Коммунистической партии Эстонии («Вперед») публиковали предложение об экономической автономии Эстонии в составе СССР. Вот эта идея получила серьезную поддержку в обществе! Программа экономически независимой Эстонии стала популярна.
Уже на фоне этих движений 13 апреля 1988 года родился Народный фронт Эстонии, официально названный «Народный фронт в поддержку перестройки». Тогда в вечерней передаче эстонского телевидения «Подумаем еще» Эдгар Сависаар высказал мысль: как хорошо было бы создать массовое движение в поддержку перестройки – Народный фронт! В ту же ночь была создана инициативная группа и составлена декларация Народного фронта.
1–2 октября того же года в Таллинском городском концертном зале состоялся учредительный съезд. Первоначально он не ставил целей выхода Эстонии из СССР… Цели были: «курс на обновление во всех сферах жизни общества, поддержка политической культуры и гражданской инициативы, создание механизма демократии, обеспечения прав человека».
Огромное место уделялось «пропаганде жизненной позиции, основой которой является идея природосберегающего общества. Во избежание глобального разрушения среды проживания нужен коренной переворот в мышлении производителей и потребителей».
И далее: «Необходимо прекратить экономическую деятельность, протекающую со сверхнормативным загрязнением окружающей среды.
Наш долг – опираться на тысячелетний опыт лесного, сельскохозяйственного и морского народа, опыт, являющийся основанием нашей исторической культуры хуторского народа».
Звучит замечательно, но из идей демократии и экологии следовал вот такой пассаж: «В продолжение двух дней, отрешившись от застоялых страхов, гнета безнадежности и безысходности, писатели, журналисты и художники высказали накопившиеся за десятилетия гнев и боль. Они заявили во всеуслышание, что так продолжаться больше не может, не должно. Это был крик народной души, отчаянный и несгибаемый всплеск пассионарности (термин Гумилева) маленькой нации, провозглашающей свою волю к существованию, решимость стать хозяином, хотя и истоптанной историей, но не отрываемой от сердца земли своих предков, обитавших здесь пять тысячелетий. На эту землю в буквальном смысле покушалась безличная и бездушная машина колонизаторской бюрократии – Министерства угольной промышленности, энергетики и теперь еще удобрений СССР. В решительной «фосфоритной» битве объединился весь народ, начиная от ученых, журналистов и писателей и кончая студентами и школьниками»[171].
В общем – Эстония лидировала, в ней в первой появилось массовое движение, направленное на отделение от СССР.
Певческие праздники – старая традиция Эстонии. Теперь они стали своего рода манифестациями воли народа и к продолжению традиции, и к национальной независимости. События июня–сентября 1988 года вошли в историю как «Поющая революция»: сначала с 10 по 14 июня 1988 года больше ста тысяч человек побывало на Певческом поле Таллина.
Потом 11 сентября 1988 года на том же Певческом поле в Таллине прошло совершенно специфичное музыкально-политическое мероприятие «Песнь Эстонии». Собралось около 300 000 эстонцев, то есть около трети всех живущих на земле эстонцев! В ходе певческого праздника все громче звучали призывы к независимости Эстонии. Фактически певческий праздник перерос в митинг.
Еще до этого на XIX партконференции КПСС 17 июня 1988 года делегация Коммунистической партии Эстонии предложила если не отделение своей страны, то ее усиление в составе СССР: передать дополнительные полномочия во всех сферах общественной, политической и экономической жизни республиканским органам власти.
Под влиянием событий в Эстонии и в Литве, в Латвийской ССР тоже был создан Народный фронт: 9 октября 1988 года.
Но латыши отставали, в Литве еще в 1987-м возник «Са$юдис» (с ударением на первый слог) – в буквальном переводе – «движение», или «народное движение».
Первоначальное название – «Литовское движение за перестройку», «Летувос саюдис». Он объединил возникавшие в Литовской ССР в 1987-м первые независимые от властей объединения – дискуссионные клубы, экологические организации, общества охраны памятников истории и культуры. Дополнительным толчком послужило также возникновение в Эстонии в апреле 1988 года Народного фронта.
Началом «Саюдиса» считается образование 3 июня 1988 года Инициативной группы Литовского движения за перестройку на собрании около 500 представителей технической и гуманитарной интеллигенции в большом зале Академии наук Литвы. В инициативную группу ЛДП вошло 35 известных деятелей культуры, искусства, науки, журналистики; 17 из них были членами Коммунистической партии Литвы.
События разворачивались стремительно! 22–23 октября 1988 года в вильнюсском Дворце спорта прошел Учредительный съезд. Кроме 1027 делегатов от всех районов Литовской ССР в качестве почетных гостей присутствовали известные реформаторскими взглядами члены ЦК Компартии Литвы, жители Вильнюса и городов СССР. Питерский поэт Андрей Вознесенский выступил даже с кратким приветствием.
Это не значит, что А. Вознесенский приветствовал раскол СССР – первоначально «Саюдис» вовсе не ставил целью отделение Литвы. Он провозглашал культурное возрождение, демократизацию, экономическую самостоятельность республики, заботу об охране окружающей среды. «Саюдис» даже сотрудничал с реформаторским крылом Коммунистической партии Литвы во главе с Альгирдасом Бразаускасом.
Но с самого начала он использовал национальную символику – цвета национального флага, исторический герб, знак Гедиминовых столпов. Движение было жестко национальным!
В «Саюдисе» участвовало около 180 тысяч человек при населении всей Литовской ССР не более трех с половиной миллионов. Это уже было массовое движение!
Деятели «Саюдиса» вовсе не всегда были согласны друг с другом. Его деятели все время спорили по политическим вопросам и (как и российские) все время обвиняли друг друга в сотрудничестве с КГБ. Позже в СМИ Литвы гремели обвинения в сотрудничестве с органами госбезопасности В. Чепайтиса, К. Прунскене, В. Ландсбергиса. В конце концов из «Саюдиса» вышли многие современные партии, а само «Движение» тихо скончалось в 1993-м.
Можно ли было остановить события в 1987-м, даже в 1988 году? Несомненно!
Кто мешал предоставить полугосударству еще больше полномочий? ДО ТОГО, как оно заявит о желании сделаться независимым государством?
