* На Франкфуртском съезде весной 1924 года, когда левые перенимали власть из рук брандлерианцев.
средственно революционную перспективу, тем самым вынуждены были преуменьшать значение поражения 1923 года и рассматривать политическую обстановку 1924 года не как результат резкого поворота, а как непосредственное продолжение того, что предшествовало. На V конгрессе Брандлер резко осуждал оценку обстановки со стороны Троцкого. Ни один из левых не поправил его. Наоборот, в этом пункте царило согласие. Сталин в эпоху V конгресса, т. е. через полтора года после начавшейся стабилизации и революционного отлива, говорил о повороте масс влево (!). Именно из этой оценки вытекала неправильная общая установка, которая привела в Германии левое руководство к ряду ошибок и облегчила его быструю ликвидацию. Неправда, будто мы были согласны с Брандле-ром в его политике 1923 года или в оценке им обстановки после поражения. Мы радикально расходились с ним. Но именно поэтому мы не смогли принять программы действия левой, несообразовавшейся с уже происшедшим резким поворотом политической обстановки.
За протекшие с того времени три с лишним года, Брандлер не научился отличать лицо революции от ее спины. Он это показал как в немецких, так и в русских делах. Что касается левых, то они, как показывают цитированные строки, научились многому.
Неверно, будто левые (Маслов, Р. Фишер, Урбанс и др.) отрицают так называемую стабилизацию. Наоборот, как мы видели из цитированных строк, они отчетливо признают ее - и вполне правильно - не в виде какого-то автоматического процесса, а в виде изменившегося соотношения классовых сил. Они совершенно правильно видят основной политический признак стабилизации в усилении реформистских влияний на пролетариат. Причину этого они вполне правильно видят в революционном поражении осенью 1923 года, когда партия не сумела использовать безусловно революционную обстановку и повести за собою безусловно революционные массы на завоевание власти. Это гигантское поражение, после гигантских испытаний и надежд, не могло не повести к понижению революционной активности пролетариата и, следовательно, к передвижке соотношения политических сил в сторону буржуазии. Политическое укрепление буржуазии открывало ей возможность вести политику, направленную на укрепление ее экономических позиций. Отсюда самая возможность целого ряда государственных мероприятий, пролагавших пути экономической "стабилизации".
Обвинения в отрицании экономической стабилизации, которые делаются по адресу русской оппозиции, бессмысленны. Экономический хаос 1923 года (в Германии) не мог быть длительным состоянием: политическое укрепление буржуазии неизбежно должно было повести к экономическому упорядочению, а это последнее -- к дальнейшему укреплению капиталистических позиций. Но в эпохи таких концентрированных перемен нужно более, чем когда бы то ни было, ясно понимать экономические и политические явления в их диалектической зависимости. Мы не имеем ничего общего с пошлым фатализмом, гласящим, будто наступление стабилизации (как? откуда? почему?) прервало развитие революции в Германии. Революцию прервали не экономические факторы, а полити
ческие: неспособность коммунистической партии справиться с обстановкой. Экзамен и провал партии произошли на глазах всего пролетариата, всего народа. Отсюда поиски выходов из безнадежного кризиса на других путях, причем руководящая роль переходит уже к буржуазии. Кто этого не понял, тот не понял ничего.
Левые, как мы видим, поняли резкое изменение обстановки в конце 1923 года. Само по себе это уже есть знак возросшей политической зрелости. Наша эпоха, в отличие от довоенной, есть эпоха крутых политических поворотов. Нужно уметь вовремя их констатировать и оценивать. Говорить через полтора года после начавшегося отлива, что массы "левеют", значит идти навстречу величайшим ошибкам. Левые теперь поняли это. Те оговорки, которые они делают к этой оценке, имеют второстепенное значение и вытекают из их вчерашнего дня. Они поняли самое главное, а именно, что те методы и приемы, которые были правильны в 1923 году, могли стать пагубными в 1924-25 г. г. Они поняли, что нет ничего "принципиально недопустимого" (!) говорить о замедлении темпа революционного развития. Наоборот, принципиально недопустимо не считаться с фактами, если не хочешь расшибить себе голову.
Совсем иначе обстоит дело с немецкими "ультраправыми". Признание относительной стабилизации (см. их орган "Коммунистическая политика" от 1 марта 1927 года) они начисто отрицают. Они считают простым лицемерием заявление, что из развития этой стабилизации возникнет новая революционная ситуация. Каким образом, спрашивают они, из стабилизации, т. е. упрочения капитализма, может вырасти революционная ситуация? Они берут стабилизацию так же фаталистически, как и оппортунисты -- только с другого конца. Для них стабилизация есть самодовлеющий процесс упрочения капитализма. Для нас это прежде всего процесс классовой борьбы, с изменениями соотношения сил в ту или другую сторону. Каждый новый этап стабилизации воспроизводит противоречия между классами и между капиталистическими государствами в новой, более высокой форме, с постоянной тенденцией к их обострению. Именно в этой диалектике заложена неизбежность как революционных, так и военных потрясений. Только жалкие пошляки могут думать, что коммунистическая партия нужна лишь для непосредственно революционных ситуаций. Можно сказать с уверенностью, что нынешняя империалистическая эпоха позаботится о том, чтобы недостатка в революционных ситуациях не было. Нужно только, чтобы германская коммунистическая партия использовала нынешний стабилизационный период для надлежащей подготовки. Со стороны Брандлера успехов не видно, со стороны левых успехи несомненные.
4. Защищаясь от обвинения в нарушении принципов коммунизма, левые в своем открытом письме к XI партийному съезду заявляют, что они никогда не нарушали "основных принципов о революционном парламентаризме, о революционной работе в реформистских массовых организациях, прежде всего, в профсоюзах; о строительстве рабочих Советов, как они (принципы) были приняты на Втором Мировом Конгрессе, после чего все больше приходили в забвение". Это место производит странное
впечатление. Оно может быть понято так, будто программно-тактическое формирование Коминтерна закончилось на Втором Конгрессе. Это впечатление усиливается воспоминанием о том, что левые были на Третьем и на Четвертом конгрессах в оппозиции. Ходят слухи, будто некоторые из левых считают решения Третьего Конгресса ошибочными. Если это так, то они уроки 1923-24 годов не хотят перенести на 1921 год. Непосредственно послевоенный хаотический прилив масс не мог привести к победе за отсутствием настоящей революционной партии, связанной с этими массами. А когда партия сложилась, правда лишь вчерне, в массах уже начался отлив. Отсюда выросли ошибки партии во время мартовских боев 1921 года. Третий Конгресс эти ошибки взвесил и оценил и дал программу подготовительного периода к новым боям. Понимание поворота 1921 года так же необходимо, как и понимание поворота 1923 года. Оба эти урока входят на равных правах в стратегию революционной эпохи с ее политикой крутых поворотов.
5 В перечислении ряда мероприятий для подготовки международного пролетариата к ближайшей империалистской войне, мы находим указания на необходимость "неутомимой и настойчивой пропаганды ленинского лозунга: против империалистской войны - гражданская война". (См. "Открытое письмо партсъезду".)
Эта формулировка неточна. Вероятнее всего, здесь дело ограничивается только недостатками формулировки - и ничего больше. Но неточная формулировка может дать повод к неправильным политическим выводам. Ленин говорил о "превращении" империалистской войны в гражданскую. Между тем, лозунг: "против империалистской войны - гражданская война", - может быть понят в духе старых трафаретов: война войне и пр. Вообще говоря, если обстановка настолько революционна, что пролетариат может противопоставить гражданскую войну империалистской, то вряд ли у буржуазии будет возможность прибегнуть к этой последней. Если же обстановка будет такова, что буржуазия сможет обрушить на народные массы новую империалистскую войну, то вряд ли пролетариат сможет просто противопоставить ей гражданскую войну. Его политика будет направлена на то, чтобы в дальнейшем ходе превратить империалистскую войну в гражданскую. Вот почему глупостью являются такие лозунги пацифистских крикунов, как "отказ" от войны, забастовка новобранцев и пр. и пр. Если, в силу сохранения влияния предательской социал-демократии и в силу наших ошибок, буржуазия сможет снова перевести нацию на рельсы войны, то коммунистической партии придется не просто "объявлять" гражданскую войну, а перенести всю свою агитационную и организационную работу на рельсы войны, чтобы в известный момент, при крутом повороте обстановки, превратить ее в войну гражданскую. Таков, и только таков смысл ленинского лозунга.
