Начальникам окружных штабов было предложено составить перечень «каких-либо вопросов, возникших во вверенном вам штабе» для обсуждения на совещании[668]. Некоторые из них откликнулись не только составлением перечня вопросов, но и предложением альтернативного плана развертывания, как это вновь сделал начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант Алексеев. По его мнению, план ГУГШ, основанный на мобилизационном расписании 1910 г., не учитывал последних изменений во внешнеполитической обстановке, а именно: ожидаемый в начале войны нейтралитет Италии и Румынии, почти обязательное активное участие в войне Англии на стороне врагов Германии и потому почти невероятное нанесение Германией главного удара по России. В связи с этим Алексеев предлагал «подвергнуть тщательному пересмотру общую идею войны и разрешить ее в том смысле, что Россия в первый период войны наносит главный удар Австро-Венгрии, назначая для выполнения этой задачи возможно большие силы», оставив против Германии только силы прикрытия (до шести корпусов)[669].
Предложение М.В. Алексеева нашло полную поддержку большинства начальников штабов. Учитывалось, что Австро-Венгрия при любом внешнеполитическом раскладе выставит против России свои главные силы, и даже при меньшей по сравнению с германской армией боеспособности австрийцы станут основными соперниками русских военно-сухопутных сил. На совещании принципиально был решен вопрос о необходимости сосредоточения крупной группировки на левом крыле Варшавского военного округа для подготовки удара в направлении Галиции, в тыл австро-венгерским войскам, и прикрытия русских армий, действующих против Германии. С этой целью, по предложению начальника штаба Варшавского округа генерал-лейтенанта Н.А. Клюева, необходимо было максимально усилить 4-ю и, особенно, 5-ю армии как основные ударные силы Юго-Западного фронта против северной группировки австрийцев. Надо сказать, что в дальнейшем (в сентябре 1912 г.) Клюев настаивал на необходимости направить на австрийский фронт «все, что возможно, и бить австрийцев решительно, широким фронтом, не нагромождая массы в глубину»[670]. С этой целью он предлагал перебросить с германского фронта на юг три корпуса, оставив там лишь силы, необходимые для сковывания прусской группировки немцев. На совещании было решено также разделить большую Киевскую армию (3-ю) на две, сформировав вторую в районе Проскурова.
Итоги обсуждения плана развертывания на московском совещании легли в основу утвержденных царем 1 мая 1912 г. «Указаний командующим войсками на случай войны с державами Тройственного союза» – плана, который и был реализован в начале Первой мировой войны. Последней его модификацией стали «Основные соображения начальника ГУГШ по развертыванию вооруженных сил России при войне с державами Тройственного союза»[671], которые должны были послужить основой мобилизационного расписания № 20, так и не введенного в действие.
В итоговом варианте стратегический план содержал два возможных сценария развертывания сил русской армии: с целью направления большей их части против Австро-Венгрии (план «А») или для направления их против Германии (план «Г»), но в каждом случае – с наступательными целями. При обоих вариантах предусматривалось, что в первые дни после объявления мобилизации участие в военных действиях (а предполагалось, что участники Тройственного союза первыми перейдут в наступление) могут принять только войска приграничных округов. Руководство ими до прибытия командующих соответствующих армий поручалось командующим войсками округов. В зависимости от выбора главного соперника германский или австро-венгерский фронты получали либо две, либо три армии. Находившаяся на левом крыле (7-я), а также на правом (6-я) армии не входили в состав фронтов и получали второстепенные оборонительные задачи. Общее соотношение сил было в пользу России (преимущество могло составлять до 248 батальонов, 372 эскадронов и сотен и до 627 орудий). Однако по времени сосредоточения противник значительно опережал русские войска. План «Г» в 1913–1914 гг. рассматривался как второстепенный, и накануне войны продолжалась детализация лишь плана «А», который русское командование и попыталось реализовать в начале войны. Главной задачей русских войск по этому плану являлся разгром австро-венгерских армий в Галиции и воспрепятствование их отходу на юг за Днестр и на запад к Кракову[672].
Весь летний и осенний периоды 1912 г. в штабах Виленского, Варшавского и Киевского округов шла напряженная работа по составлению планов действий на германском и австрийском фронтах. Свои доклады, записки, рапорты с обстоятельным изложением порядка мобилизации и развертывания армий, устройства путей сообщения, тыла, пополнения запасов и проч. в течение года представляли в ГУГШ генералы М.В. Алексеев, Н.А. Клюев, В.М. Драгомиров, А.Г. Скалон и др. В конце 1912 г. детали развертывания, содержавшиеся в утвержденных царем указаниях от 1 мая, обсуждались на новом («Особом») совещании начальников окружных штабов в Петербурге.
Надо отметить, что совещания командующих войсками в 1912 г. проходили в обстановке волюнтаристского давления военного министра В.А. Сухомлинова, которому состояние армии казалось уже столь прочным, что он всерьез готовился к превентивным действиям против Австро-Венгрии. В январе 1912 г. командующим Виленским, Варшавским, Киевским, Одесским, Московским и Казанским округами было разослано циркулярное письмо, с предупреждением о том, что «весной настоящего года возможны осложнения, к которым мы должны быть готовы»[673]. Сухомлинов предлагал командующим немедленно («в кратчайший срок, который определяется серединой марта») произвести «тщательный пересмотр всех к войне соображений, с тем чтобы самыми энергичными мерами преодолены были все затруднения…»[674]. Со своей стороны он сделал все необходимые распоряжения «о рассылке в войска всего необходимого по части снабжения их военными запасами»[675]. В столь же легкой манере в ноябре 1912 г., после мобилизации австрийской армии, он едва не начал мобилизацию Варшавского, Киевского и Одесского округов против Австро-Венгрии, что неизбежно означало бы начало европейской войны. Одновременно Сухомлинов – этот «легкомысленнейший в мире господин» – собрался уезжать на Ривьеру «навестить жену»[676].
Открытая мобилизация была отвергнута царем, как и последовавшее от министра предложение в январе 1913 г. провести в западных округах учебные сборы, скрытно укомплектовав запасными кадровые части[677]. Однако В.А. Сухомлинову удалось добиться задержки увольнения в запас нижних чинов, проходивших службу в западных округах, что позволило довести состав рот почти до штатов военного времени[678].
Сухомлинова нисколько не смущали доклады, поступавшие из округов и свидетельствовавшие о неготовности к войне даже приграничной группировки. Так, 8 октября 1912 г. начальник штаба Варшавского округа генерал-лейтенант Н.А. Клюев обращал внимание военного министра на «серьезные недостатки в войсках и крепостях» и испрашивал «скорейшего отпуска того, что возможно для пополнения недостатков и экстренных ассигнований денег на спешное и непрерывное продолжение работ на фортах в крепостях»[679]. Округ фактически не имел запасов гаубичных и пушечных снарядов, ручных гранат, винтовочных патронов. Авиационные отряды находились в стадии формирования, грузовых автомобилей в округе не было[680]. В западных округах (кроме Киевского) к концу 1912 г. не завершилась еще отладка трехлинейных винтовок под стрельбу остроконечной пулей[681] и т. д.
Возможно, военный министр опирался на расчеты ГУГШ, согласно которым войска обоих фронтов с начала боевых действий (12—16-й день мобилизации) до окончания мобилизации (40-й день) и подвоза всех запланированных парков будут «с избытком» обеспечены снарядами и патронами[682].
Следует отметить, что в ходе работ 1912 г. по составлению плана развертывания русской армии начальники штабов округов проявили значительную самостоятельность и упорство в отстаивании своих оперативно-стратегических соображений. Оборонительный и пассивный, по существу, замысел Данилова – Жилинского подвергся резкой критике. Кроме того, все начальники окружных штабов подписали ходатайство о том, что они обязательно должны лично привлекаться к подробной разработке задач, возлагавшихся на их армии.
Очевидно, ответом на этот демарш послужило предложение начальника ГУГШ генерала от кавалерии Жилинского и его заместителя Ю.Н. Данилова об изменении порядка подготовки и утверждения стратегических соображений. Еще в апреле 1912 г. ГУГШ пыталось сократить активность окружных штабов. В ответ на подготовленные ими после февральского 1912 г. совещания докладные записки о подготовительных к войне мероприятиях в Вильно, Киев, Варшаву, Москву и Казань пришли шаблонные письма Я.С. Жилинского, в которых он обещал «принять во внимание» результаты этих работ, не забыв напомнить окружным начальникам, что «изменения должны базироваться строго на результате совещаний, бывших в сем году в Москве»[683].
