Организация еврейского культа (1808). Третий декрет, 17 марта 1808 года, пополненный еще указами 17 июля, 19 октября и 11 декабря того же года, дал евреям религиозную организацию, которая в смысле свободы и независимости почти уравняла еврейский культ с католическим. Согласно этому декрету, «в каждом департаменте, где число исповедующих веру Моисея достигает 2000, должна быть учреждена синагога и еврейская консистория». Остальные департаменты были сгруппированы в один консисторский округ (ст. 1, 2). Во главе каждой синагоги стоял раввин. В Париже учреждалась центральная консистория, состоявшая из трех раввинов и двух евреев-мирян.
Консистории были обязаны наблюдать за порядком внутри синагог, следить, чтобы раввины в своих наставлениях строго придерживались «вероучительных решений Великого синедриона», руководить сбором и расходованием сумм, предназначенных на нужды культа, всеми способами поощрять еврейское население данного округа к занятию полезными промыслами и ежегодно доводить до сведения власти фамилии евреев, подлежащих призыву на военную службу. Со своей стороны раввины, обязанные наставлять паству в религиозных истинах и «вероучении, содержащемся в ответах Великого синедриона», — чего Наполеон не терял из виду, — должны были «при всяком случае внедрять повиновение законам и особенно законам, касающимся защиты отечества, внушать евреям понятие о воинской повинности, как о священном долге, и объяснять им, что на время военной службы закон освобождает их от исполнения обрядов, не совместимых с нею», и т. п. При таких условиях император, разумеется, оставлял за собою право утверждать избрания в члены консистории и в раввины. Последним он назначил определенное жалование, уплачиваемое, впрочем, самими еврейскими общинами; оно было принято на счет казны лишь по закону 8 февраля 1831 года.
С узаконением еврейского культа число официально признанных религий достигло четырех. Остальные культы, как православный, англиканский, мусульманский, оставались свободными под условием не нарушать узаконенного во Франции общественного порядка и сообразоваться с законами о сообществах, особенно с Уголовным кодексом, воспрещающим и карающим образование сообществ более чем из двадцати лиц (ст. 291). Их священнослужителям правительство не платило жалования и не оказывало специального покровительства.
III Разрыв Наполеона с церковью
Декрет от 3 мессидора XII года (22 июня 1804 г.). Несмотря на неоднократные конфликты с курией по поводу «Органических статей», первый консул после заключения конкордата находился с ней в довольно хороших отношениях. Не то было в эпоху Империи. Насильственный образ действий Наполеона и его чрезмерные притязания неизбежно должны были встретить здесь одно из тех противодействий, которых уже не мог терпеть его деспотический дух, и близкий разрыв был неминуем.
Не прошло и месяца со времени его вступления на престол, как он принялся за религиозные ордена, восстановившиеся благодаря успокоению, обусловленному конкордатом. Он поступил с ними так же, как Законодательное собрание. Конгрегация Отцы церкви, или Поклонники Иисуса (Peres de la foi или Adorateurs de Jesus), утвердившаяся в Беллэ, Амьене и некоторых других городах, показалась ему замаскированной формой старого иезуитского ордена, и декретом 3 мессидора XII года он объявил ее распущенной. Тем же декретом он распустил «все прочие общества и ассоциации, образованные под предлогом религиозных целей и не получившие разрешения». Восстановлялись в силе старые законы, направленные против «религиозных орденов, требующих пожизненного обета». Отныне никакое мужское или женское религиозное сообщество не могло быть образовано иначе, как «на основании формального разрешения императорским декретом по рассмотрении его статутов и регламентов». Только пять женских конгрегации, известных под названиями: Сестры милосердия (Soeurs de la cha-rite), Сестры страиноприимпицы(Soeurs hospitalieres), Сестры св. Фомы (Soeurs de Saint-Thomas), Сестры св. Карла (Soeurs de Saint-Charles) и Сестры Вателотские (Soeurs Vatelottes), уже разрешенных различными консульскими указами, могли продолжать свое существование под условием в шестимесячный срок представить свои статуты на утверждение Государственного совета. Генерал-прокурорам при апелляционных судах и имперским прокурорам предписывалось «преследовать, даже экстраординарным путем (т. е. уголовным, по старой судебной терминологии[78]), лиц обоего пола, виновных в нарушении настоящего декрета».
Этот декрет, объявляя неразрешенные религиозные сообщества противозаконными, создавал этим преступление, не предусмотренное уголовными законами, и, следовательно, противоречил конституции. Но страх, который уже начал внушать Наполеон, был так велик, что никто не осмелился донести об этом Охранительному сенату. Не встретив оппозиции, декрет был напечатан в Законодательном бюллетене (Bulletins de lois), и ему повиновались беспрекословно.
Пий VII в Париже; коронование Наполеона (1804). Уже в момент провозглашения Империи Наполеон, который не прочь был смотреть на себя, как на нового Карла Великого, задумал быть коронованным в Париже папою, — акт беспримерный в истории со времен Пипина Короткого. Государственный совет, Камбасерес, Фуше и Талейран встретили эту мысль холодно; напротив, легат Капрара и кардинал Феш, дядя Наполеона и его посланник в Риме, приняли ее с величайшим рвением. Оба они настойчиво упрашивали папу согласиться. Переговоры тянулись долго. Пий VII находился в крайней нерешительности, боясь отказом рассердить Наполеона, а согласием — венский двор. Гражданский брак Наполеона с Жозефиной, казнь герцога Энгиенского, наконец, вопрос о свободе культов, которую император должен был клятвенно обязаться охранять, смущали его совесть; кроме того, у него были поводы к недовольству, — именно издание «Органических статей» и роспуск религиозных орденов. Пий VII просил разъяснений, советов и кончил тем, что согласился «ради славы господней, спасения душ и успеха католической религии» (29 октября).
Путешествие Пия VII во Францию началось при добрых предзнаменованиях. По всему пути его встречали восторженные и почтительные толпы народа. В Лионе, где он сделал остановку, одушевление превратилось в энтузиазм. Наполеон ждал папу в Фонтенебло. В Париже он окружил его всевозможным почетом. В день, назначенный для коронования (2 декабря), император прибыл в собор Парижской богоматери в пышном парадном костюме; на нем было императорское облачение; перед ним маршалы несли корону, скипетр и меч Карла Великого. Накануне кардинал Феш, снабженный необходимым разрешением (диспенсом), в тюильрийской часовне обвенчал по церковному обряду Наполеона с Жозефиной. Папа совершил над ним и над императрицей миропомазание; но когда он хотел возложить на голову Наполеона корону, Наполеон резко схватил ее и короновал себя собственноручно. Обиженный Пий VII выразил свое недовольство и добился того, что в описании торжества в Монитере об этом инциденте не было упомянуто.
Тотчас после коронования отношения между папой и императором обострились. Наполеон хотел воспользоваться влиянием св. престола, чтобы освятить свою власть в глазах народов; но сам он не желал подчиниться этому влиянию. Чтобы ослабить впечатление, произведенное триумфальным проездом Пия VII через Францию, Наполеон, несмотря на возражения последнего, задержал его в Париже, причем не без аффектации обращался с ним, «как со своим духовником». Папа воспользовался этим вынужденным сидением, чтобы лично уладить некоторые церковные дела. Ему удалось добиться несколько большей свободы для епископов и устранить препятствия, которые до сих пор правительство ставило замещению священнических вакансий; но его ходатайства об отмене «Органических статей», декларации 1682 года и права развода, только что узаконенного Гражданским кодексом, не увенчались успехом. Тщетно просил он также о возвращении ему легатств, на что ему подал надежду кардинал Феш.
Папе удалось, наконец, выехать из Парижа 4 апреля 1805 года, в тот момент, когда Наполеон отправился в Италию, чтобы там возложить на себя железную итальянскую корону. Необыкновенный почет, оказанный папе в Лионе и Турине, ослабил чувство горечи, которое в итоге оставила в нем его поездка в Париж. Во Флоренции ему довелось, к его радости, примирить с церковью Сципиона Риччи, по инициативе которого собрался пистойский синод. Он вернулся в Рим с ясным предчувствием, что у него вскоре начнутся осложнения с его грозным союзником.
Первые столкновения Наполеона с римским папой. Пий VII не ошибся. Тотчас после своего коронования в Милане королем Италии (26 мая 1805 г.) Наполеон ввел в своем новом королевстве Гражданский кодекс без всяких изменений и назначил несколько епископов, игнорируя конкордат, заключенный незадолго до того Пием VII с Цизальпинской республикой. Пий VII отказался дать этим избранникам каноническое посвящение.
