Районы к северу от Калмыкова через 2–3 дня после отхода армии к поселку Каленый представляли собой буквально голую степь, даже ветки на деревьях и те были съедены.
Армия была лишена местных фуражных средств, а доставка сена с Бухарской стороны за отсутствием мостов через реку Урал и недостатком лодок была крайне затруднительной. Конский состав начал быстро ухудшаться. Вместо заболевшего генерала Савельева в командование Уральским корпусом вступил генерал Титруев, который предлагал встретить наступление красных чапаевских частей на поселок Каленый массовой конной атакой. Для этого вся конница армии занималась репетициями.
К этому времени из района Сломихинской к поселку Каленый была подтянута 6-я кавалерийская дивизия полковника Бородина, а для наблюдения за красными оставлен был 1-й партизанский Чижинский кавалерийский полк.
С предлагаемым генералом Титруевым способом действий были не согласны начальники частей, но они не отказывались исполнить приказ „о конной массовой атаке“. Они предлагали использовать слабую конским составом и подорванную морально конницу для набега на тыл красных. Командующий армией генерал Толстов согласился с предложением начальников частей. Для этого рейда-налета 2 сентября 1919 года выступили из форпоста Каленый 6-я кавалерийская дивизия полковника Бородина и 2-я кавалерийская дивизия полковника Сладкова. Они двинулись по долине реки Кушум для атаки красных частей, занимавших Лбищенск» (схема 18)[678].
Схема 18. Обстановка, при которой погиб В. И. Чапаев 5.IX.1919 г.
С началом рейда противник активизировал свои действия в тылу чапаевских войск. Как указывалось в приказании штаба дивизии от 4 сентября 1919 года комбригам правой группы и коменданту этапа № 4 в Бударинском, накануне, в ночь с 3 на 4 сентября, западнее Лбищенска появились разъезды казаков и захватили две подводы с двумя обозниками. По рассказам местных жителей, проводниками казаков были казахи. Они же сообщали им о движении обозов и местах их остановки. Приказывалось принять срочные меры по охране обозов в каждом поселке, а также сопровождать их в пути, «имея в виду, что на обозы казаки нападают большей частью ночью между поселками, добывая себе хлеб»[679].
Авиация противника также активно содействовала продвижению казачьего конного корпуса. 4 сентября в штаб правой группы поступили от частей донесения о том, что в этот день в 8 часов 30 минут над станицей Сахарной появился неприятельский аэроплан, который разбрасывал над позициями листовки. Аэроплан был обстрелян. Но полетел он в направлении на Лбищенск[680]. Он явно координировал действия своей конницы. На другой день, 5 сентября, вражеский аэроплан в 10 часов снова появился, опять же разбрасывал листовки, затем полетел на Лбищенск[681].
Слух о том, что белоказакам приказано осуществить какую-то боевую операцию, дошел до частей правой группы. В частности, в журнале боевых действий 219-го стрелкового полка 4 сентября была сделана такая запись: «Задача 219-го стрелкового полка — быть готовым к выступлению в связи с неопределенными слухами о готовящемся или уже произведенном налете противника»[682].
День 4 сентября 1919 года для В. И. Чапаева был нелегким. В 1-й бригаде 50-й дивизии красноармейцы трое суток не получали хлеба. Чапаев с комиссаром П. С. Батуриным 4 сентября утром прибыли в эту бригаду, разъяснили бойцам причины создавшегося положения, рассказали о принимаемых мерах. По приказанию Чапаева для поддержания 1-й бригады 50-й дивизии временно был уменьшен паек двум соседним бригадам 25-й дивизии. Вечером того же дня Чапаев и Батурин выехали на автомобиле в Лбищенск. Чапаев потребовал доложить разведсводки и данные авиаразведки в направлении станиц Сломихинской и Кызыл-Убинской. Начальник штаба Новиков доложил, что ни конной разведкой бригад, ни разведывательными полетами авиаотряда, проводившимися утром и вечером в течение нескольких дней, противник в нашем тылу не обнаружен. Появление же сравнительно небольших казачьих отрядов и разъездов не было редкостью. Чапаев успокоился, но отдал распоряжение усилить охранение. Но доложенные сведения о противнике не соответствовали действительности: противник большими силами конницы был уже недалеко и нацелился на Лбищенск.
Командир 73-й бригады Иван Семенович Кутяков, возглавлявший тогда правобережную группу в районе станицы Сахарной, в своей книге «Василий Иванович Чапаев» (М., Воениздат, 1958, с. 71–72) высказывал мнение о том, что в лбищенской трагедии повинны летчики авиаотряда, которому штабом 25-й дивизии поручалась разведка местности[683]. При изучении документов в Центральном государственном архиве Советской Армии подтверждения сказанному Кутяковым обнаружить не удалось.
В той же книге И. С. Кутяков пишет, что и в самом штабе 25-й дивизии были люди, мало сочувствовавшие Советской власти. Бывшие офицеры — штабные работники — в большинстве потом сдались в плен. Белые их не тронули. После того, как впоследствии части 25-й Чапаевской дивизии, оправившись от поражения, заняли 5 января 1920 года Гурьев, эти офицеры, бывшие оперативные работники штаба 25-й дивизии, при допросе показали, что «в плену» они занимали административные должности в армии генерала Толстова[684].
Со своей стороны, белоказаки время налета на Лбищенск выбрали удачно. На организацию достаточной охраны штабу 25-й стрелковой дивизии просто не хватило времени, так как штаб с дивизионными учреждениями перебазировался сюда из станицы Бударинская лишь к вечеру 2 сентября[685]. Сюда переехали радиостанция № 532, полевая телеграфная контора № 68, хлебопекарня, лазарет, управления начальника артиллерии и дивизионного инженера, отделы санитарного и ветеринарного снабжения, авиаотряд в составе 3 самолетов, громоздкий обоз в 500 с лишним подвод (включая обозы отдела снабжения 73-й бригады и 218-го полка, не успевшие выехать из Лбищенска). Из строевых подразделений имелись, по существу, комендантская команда в составе 60–80 бойцов и дивизионная школа численностью около 200 курсантов[686]. В основном курсанты несли охрану города.
О Лбищенске того времени в журнале боевых действий одного из полков сохранилась такая запись: «Город Лбищенск — это не город, а простое село. Все постройки так же, как и на хуторах, низенькие, слепленные из глины, побеленные известью, крыши домов плоские. На стены положен плетень, насыпана земля, а сверху залита глиной. Дворы обнесены плетнями. Нет ни садиков, ни одного деревца. Мужчин совсем нет. В пустых домах и дворах валяется рухлядь — поломанная мебель, худые кадки, разные ящики, старые сани. От движения частей неимоверная пыль, в тридцати шагах ничего не видно и дышать нечем»[687].
Здание в Лбищенске (ныне г. Чапаев Уральской области Казахской ССР), в котором находился штаб 25-й стрелковой дивизии.
Очевидцы лбищенской трагедии, избежавшие гибели, рассказывали, что положение в Лбищенске было тревожное. Некоторые оставшиеся на месте жители враждебно поговаривали о скором приходе казаков. Но кто-то из них с опаской сообщил в штаб о готовившемся в ночь налете.
После приказания Чапаева об усилении охранения безоружным были выданы со склада винтовки, и они направлены в цепи на окраины Лбищенска. Однако неизвестно чьим распоряжением ночью эта охрана была снята, оружие изъято, и люди отправлены отдыхать.
Перед рассветом противник подошел к Лбищенску с трех сторон. С четвертой (восточной) протекает Урал. Телефонные и телеграфные линии связи с войсками и с Уральском были перерезаны. Некоторая часть местных казаков пробралась задворками в Лбищенск, чтобы стрелять с тыла, сеять панику и смерть. По сигналу конница противника пошла в атаку. Слабая оборона Лбищенска не смогла воспрепятствовать большей ее части быстро прорваться в станицу. Бой защитников принял неорганизованный характер. По всему Лбищенску шла беспорядочная стрельба. На улицах и во дворах защищались группами и в одиночку, в плен не сдавались, знали: будет мучительная смерть; стремились пробиться к своим, в центр Лбищенска, где разгорелся сильный огневой бой. С рассветом действия противника стали еще более организованными, а оборонявшиеся собрать свои разрозненные группы не смогли. Защищались там, где пришлось, до последней возможности. О стойкость героев разбивались атаки противника, несмотря на превосходство его в людях и вооружении. Много полегло отважных чапаевцев, немало полегло и врагов. Наконец, в ход была пущена артиллерия, которая противником в темное время не могла быть применена. От ее огня не было защиты, и через некоторое время сопротивление было сломлено. Остатки разрозненных групп стали пробиваться к Уралу. Но пути отхода уже были отрезаны. На берегу казаки поставили пулеметы и беспощадно расстреливали тех, кто пытался плыть и достичь противоположного берега. Оборонявшиеся на площади курсанты, возглавляемые командирами, бились до последнего. Погибли вместе с ними начальник школы Петр Федорович Чеков и его сын, помощник комиссара дивизии Иван Автономович Крайнюков, заведующий политотделом Дмитрий Васильевич Суворов, зарублен комиссар дивизии Павел Степанович Батурин, тяжело ранены начальник штаба Николай Михайлович Новиков и сам Чапаев.
