«Он будет абсолютно лояльным, он будет молчать», — утверждает Борис Абрамович.
Владимир Васильевич, товарищ и.о. Генерального, неужели это правда? Прошу вас: докажите обратное. Не словами — делами…»
Вот такого прокурора решили сделать генеральным. Комментарии, как говорится, излишни.
Подкосило Чайку и то, что семейство его оказалось связанным с ингушскими бандитами, братьями Оздоевыми, — с ними был дружен сын Чайки Артем. Оздоевы втянули Артема в сомнительные коммерческие операции еще в Иркутске. Не менее опасные связи имелись у Артема и в Москве. Здесь Артем Чайка отдал преступникам Ибрагиму Евлоеву и Хункару Чумакову машину отца с «правительственными» мигалками и спецталоном, запрещающим останавливать и осматривать автомобиль. Евлоев и Чумаков с оружием в руках отправились на этой машине выколачивать деньги. И занимались этим довольно успешно, пока их не задержала милиция.
Мне об этом рассказал Катышев, потом — сам Чайка. Я посочувствовал Чайке, сказал, что надо провести служебное расследование…
Летом 1999-го об этой истории заговорили в полный голос. Чайка почему-то посчитал, что это сделал я, но я к этому не имел никакого отношения. Да и не до того мне было. Уже был готов перевод Чайки в Совет безопасности, первым заместителем секретаря, и Чайка пошел на прием к Путину, поведал о своих заслугах и тот — с разрешения Ельцина, естественно, — вручил Чайке портфель министра юстиции. Пример Чайки — яркий пример: Кремль не оставляет в беде тех, кто помогал ему.
В июне состоялось и заседание антикоррупционной комиссии Совета Федерации, которое вел Королев. Я внес предложение о контроле комиссии над деятельностью Генеральной прокуратуры, так как та все больше и больше подпадала под влияние Кремля, предложил сделать комиссию постоянно действующей, работающей в тесном контакте с такой же комиссией Госдумы…
Обсудили ситуацию и с моей подвешенностью в должности.
— Я готов работать и дальше, — сказал я.
Этим летом мне удалось немного и отдохнуть. В кисловодском санатории «Красные камни». Хотя обычно я отдыхал в Сочи, на Бочарке-3, но в этот раз меня туда не пустили, отдали мой коттедж Кириенко, и я поехал в Кисловодск. И не жалею об этом.
Во мне к этой поре возник некий комплекс неполноценности — меня все время травили, пытались унизить, поэтому порою невольно возникало ощущение: а ведь все люди относятся ко мне так.
Нет, не так: меня останавливали на улицах, в парке, жали руку, старались поддержать. Это придавало силы. Я понял твердо: народ ко мне относится совсем не так, как относится кремлевская верхушка.
Побывал я и на родине, в Улан-Удэ, на семинаре, который проводил фонд Аденауэра. Там меня вообще встречали как некоего национального героя. Часто спрашивали — особенно много таких вопросов было от журналистов, — буду ли я баллотироваться в Госдуму.
— Это не исключено. Но главное для меня не Госдума, а Генеральная прокуратура.
А кремлевские «горцы» тем временем готовили очередной раунд схватки. Тяжелой артобработкой занялось ОРТ, пальбу открыл Доренко, к нему присоединился Сванидзе. Грязь полилась гуще и пуще прежнего. И тут мне в руки попал один несколько необычный документ, написанный на четырех страницах. Заголовок более чем красноречивый: «Сценарий освобождения Ю.И. Скуратова от занимаемой должности на заседании Совета Федерации 13 октября 1999 года».
Вводная часть гласила: «Третья попытка освобождения Ю.И. Скуратова от занимаемой должности имеет шансы на успех при условии активных и наступательных действий с нашей стороны. Успеху будут способствовать и следующие факторы: общественное мнение сформировалось в целом в пользу отставки Скуратова; Совет Федерации устал от вопроса о Генеральном прокуроре и желает скорее выйти из тупика; общая политическая ситуация (выборы, Чечня) подвигают Совет Федерации к воздержанию от конфронтации».
Кремлевские аналитики очень здорово ошиблись, давая ситуации такой приблизительный анализ; все, как оказалось потом, выглядело несколько иначе.
Была разработана и тактика, несколько отличная от прежней, с новыми деталями. Упор делался, как было указано в этом сценарии, на «уход всеми средствами от темы об уголовном деле Скуратова, о рассмотрении спора о компетенции в Конституционном суде». А упор — на «бытовщинку» — пленку, девочек, «оскорбление общества»…
В пятом пункте сценария автор предупреждает: «…Не дать втянуть себя в полемику о незаконности заведения уголовного дела на Скуратова, о незаконности его отстранения от должности».
В шестом пункте предполагалось: «Массированная, с подключением всех ресурсов администрации и правительства, работа с членами Совета Федерации для безусловного обеспечения желаемого результата голосования».
Пункт седьмой: «Проведение серьезного разговора со Строевым Е.С. Огромное значение будет иметь то, как он поведет заседание. Нужно добиться, чтобы он последовательно дал возможность выступить В.Ф. Хижнякову, А.А. Розанову, В.В. Устинову…»
Дальше расписывалась последовательность действий по этапам, где была намечена целая программа. Эту часть сценария я процитирую полностью:
«1. В 8.45 в Организационном управлении аппарата Совета Федерации проверить подготовленный для Е.С. Строева сценарий ведения заседания Совета Федерации. Убедиться в том, что в список выступающих по вопросу о Генеральном прокуроре включены В.Ф. Хижняков, А.А. Розанов, В.В. Устинов.
2. После выступления О.П. Королева (о работе комиссии палаты), С.С. Собянина (о позиции комитета), выступают В.Ф. Хижняков (о позиции Президента Российской Федерации), А.А. Розанов (о существе дела по Скуратову), В.В. Устинов (о положении дел в целом в прокуратуре).
3. Отслеживать выступления членов Совета Федерации.
4. В случае присутствия на заседании Совета Федерации Ю.И. Скуратова и его выступления, задаются контрвопросы и проводятся выступления сенаторов Федорова, Титова, Рокецкого, других, а также контрвыступления А.А. Розанова и В.В. Устинова.
5. В случае, если председательствующий на заседании Совета Федерации будет уклоняться от предоставления слова кому-либо из ключевых фигур, то по прямой телефонной связи или публично в зале заседания обратиться к нему с соответствующим требованием.
6. В случае положительного решения Совета Федерации по вопросу об освобождении Ю.И. Скуратова от занимаемой должности, В.Ф. Хижняков благодарит сенаторов за разрешение кризиса власти».
Что делает человек, в руки которого попадает подобный сценарий, где по дням расписано, как его будут уничтожать? Естественно, начинает действовать на опережение.
Я собрал в Интерфаксе пресс-конференцию.
Состояние у «горцев» после этой пресс-конференции было шоковое. На кремлевском холме даже срочно назначили служебное расследование: как секретная бумага попала к Скуратову?
По плану в Совете Федерации должны были выступить губернаторы хозяева областей и потребовать моей отставки: надоело, дескать, жить без прокурора. Розанов звонил на места, в прокуратуры и просил прокуроров уговорить руководителей регионов — пусть поддержат требование президента об отставке мятежного Генпрокурора. За это обещали блага. Дотации. Руцкому пообещали убрать прокурора, с которым тот не сжился — Николая Александровича Ткаченко и освободить из-под стражи Чука и Гека, магаданскому Цветкову — освободить от занимаемой должности прокурора Неерди, в Чувашии — прокурора Русакова. Розанов злоупотреблял служебным положением, он боялся за себя, боялся, что я вернусь в прокуратуру и спрошу, чем он занимался…
За день до заседания Совета Федерации собралась комиссия по борьбе с коррупцией. От прокуратуры присутствовало несколько человек: Устинов, Катышев, Розанов, Кехкеров, Минаев. Поддержал меня только один Катышев. Это был мужественный поступок. Кехкеров предпочел промолчать. Устинов — тоже. Он все возложил на Розанова и Минаева.
В комиссии сидели люди грамотные, в большинстве своем юристы, им раздали справки, где, казалось бы, все было расписано и требовалось только утвердить «сочинение на заданную тему», но члены комиссии «сочинение» не утвердили. Началась разборка, и когда Розанов начал лить на меня в очередной раз грязь, то Королев оборвал его:
— Откуда эта кассета, о которой вы столько говорите? Как она добыта? Каким путем? Она же не может быть предметом обсуждения ни в суде, ни для следствия! Вы что, ее сами снимали?
Розанов замолчал. Придя в себя, попробовал объяснить, но не тут-то было: тык-мык и все — ничего больше Розанов сказать не мог.
— На чем вы тогда строите систему обвинений?
Розанов и на этот вопрос не смог ответить.
Когда пытался что-то говорить я, то Королев оборвал и меня:
— Не втягивайте нас в дискуссию!
