Ознакомительная версия.
Можно предположить, что в чьих-либо глазах фигура А. Свердлова, чинившего жестокие допросы столь близких ему людей, предстает как нечто уникальное, из ряда вон выходящее. В действительности все здесь типично и просто обычно для тех времен, Напомню искренний рассказ Р.Д. Орловой-Либерзон о том, как даже на вопрос своего отца об отношении к его вероятному аресту она ответила: "Я буду считать, что тебя арестовали правильно".
Обилие сведений именно об А. Свердлове объясняется, как уже отмечено, тем, что он, в отличие от подавляющего большинства энкавэдистов, уцелел и впоследствии, в 1950-1960-х годах, стал "научным сотрудником" Института марксизма-ленинизма, защитил диссертацию, публиковал (правда, под псевдонимами) разные сочинения и т. п. Потому его выжившие жертвы особенно стремились рассказать о его мрачном прошлом. Может вызвать недоумение тот факт, что все четыре «жертвы» А. Свердлова, о которых шла речь, — женщины. Но и это имеет свое естественное объяснение: из его жертв уцелели (и потому смогли поделиться воспоминаниями) именно женщины, которых гораздо реже приговаривали к расстрелу, нежели мужчин.
Наконец, опять-таки тот же «щекотливый» вопрос: почему все упомянутые лица — евреи? Во многих сочинениях это «объясняют» якобы «антисемитской» направленностью террора того времени. Например, в объемистой книге Виталия Рапопорта и Юрия Алексеева с многозначительной иронией говорится о процессе "Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра": "На скамье подсудимых Зиновьев, Каменев, Евдокимов, И.Н. Смирнов и 12 других. (По Сталинской Конституции все национальности нашей страны полностью равноправны. Поэтому в списке подсудимых 9 еврейских фамилий + Зиновьев (Радомысльский) и Каменев (Розенфельд), 1 армянская, 1 польская и 3 русских.)"
Звучит это вроде бы внушительно, но только для тех, кто не знает или же «забыл» состав «команды» НКВД, подготовившей сей громкий процесс: Ягода, Агранов (Сорензон), Марк (Меир) Гай, Александр (Шахне) Шанин, Иосиф Островский, Абрам Слуцкий, Борис Берман, Самуил Черток, Георгий Молчанов, — то есть 9 евреев и всего только один (!) русский (Молчанов)… Непосредственный свидетель их «работы» энкавэдист А. Орлов-Фельдбин, подробно рассказывая о ней в своих мемуарах, отметил, что "следствие приняло характер почти семейного дела", и бывший зав. секретариатом Зиновьева Пикель в ходе допросов "называл сидящих перед ним энкавэдистов по имени: "Марк, Шура, Иося"…"
Могут возразить, что в конечном-то счете Пикель (как и остальные 15 "обвиняемых") был расстрелян; но не следует забывать, что и Марк, Шура, Иося (то есть Гай, Шанин и Островский) и все прочие энкавэдисты также были расстреляны или же покончили жизнь самоубийством (как знаменитый тогда следователь-садист Черток). (Не так давно в печати появилось сообщение, что будто бы один из главных энкавэдистов, комиссар ГБ 2-го ранга Миронов, не только не был расстрелян, но даже "до 1964 года возглавлял Административный отдел ЦК КПСС" (см.: Царев Олег, Костелло Джон. Роковые иллюзии. Из архива КГБ… М., 1995, с. 447). На деле речь идет о другом человеке с той же фамилией, служившем в «органах» с 1951 года (см.: Костырченко Г. В плену у красного фараона. М., 1994, с. 143)). Их места весной-летом 1937 года заняли новые «выдвиженцы» — Израиль Леплевский, Вельский (Левин), Дагин, Литвин, Шапиро и т. д.
Выше уже цитировались верные суждения Давида Самойлова о том, что после революции в центр страны "хлынули многочисленные жители украинско-белорусского местечка… с чуть усвоенными идеями, с путаницей в мозгах, с национальной привычкой к догматизму…". Из них "вырабатывались многочисленные отряды… функционеров, ожесточенных, одуренных властью".
В последнее время публикуются — хотя и весьма скупо — документированные сведения, характеризующие состояние дел в ОГПУ-НКВД, во многом созданное именно этими "ожесточенными, одуренными властью" лицами. Вот два авторитетных ответа на острые вопросы читателей, опубликованные в популярной газете "Аргументы и факты" в 1993 году:
"Правда ли, что широко применявшаяся немцами во время Второй мировой войны «душегубка» является советским изобретением?" (И. Рейнгольд, Иркутск).
На вопрос отвечает подполковник Главного управления охраны РФ А. Олигов:
— Действительно, отцом «душегубки» — специально оборудованного фургона типа «Хлеб» с выведенной в кузов выхлопной трубой — был начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Москве и Московской области И.Д. Берг. По своему прямому назначению — для уничтожения людей — «душегубка» была впервые применена в 1936 году. В 1939 году Берга расстреляли" ("АИФ", 1993, N 17, с. 12).
И другой вопрос — ответ: "Известно ли, кто был самым жестоким палачом в истории КГБ?" (Л. Верейская, Санкт-Петербург).
На этот вопрос наш корреспондент И. Стояновская попросила ответить начальника ООС Управления МБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Е. Лукина.
— В чекистской среде им считают Софью Оскаровну Гертнер, в 1930–1938 гг. работавшую следователем Ленинградского управления НКВД и имевшую среди коллег и заключенных ГУЛАГа кличку Сонька Золотая Ножка. Первым наставником Соньки был Яков Меклер, ленинградский чекист, за особо зверские методы допроса получивший кличку Мясник. Гертнер изобрела свой метод пытки: привязывала допрашиваемого за руки и за ноги к столу и со всего размаха била несколько раз туфелькой по "мужскому достоинству": Берия, придя к руководству НКВД, приказал заключить Соньку Золотую Ножку под стражу. "Уж слишком известна". Умерла Гертнер в Ленинграде в 1982 году в возрасте 78 лет" ("АИФ", 1993, N 19, с. 12).
Конечно, это только отдельные примеры; таких монстров в НКВД имелось тогда множество, и они внесли свой кошмарный вклад в его "деятельность".
До 1937 года они беспощадно расправлялись с «чужими», но в конце концов дело дошло до жестокой расправы в своей собственной среде, вплоть до родственников… Казалось бы, этому должна была препятствовать тысячелетняя (сложившаяся в "рассеянии") мощная традиция еврейской сплоченности и взаимовыручки, однако традиция эта действовала в условиях, когда евреи так или иначе противостояли «чужой» для них власти; когда же они сами в громадной степени стали властью, извечный «иммунитет» начал утрачиваться… Напомню, что прозорливый Василий Розанов в 1917 году в своем "Апокалипсисе нашего времени" предостерегал евреев от обретения власти, утверждая, что "их место" (политическое) — "у подножия держав".
Изложенные только что факты 1937 года (а подобные факты были тогда поистине бесчисленными) раскрывают прямо-таки душераздирающую ситуацию, предельное нервное напряжение ("Какой я тебе Адик, сволочь!" — а ведь он в самом депе был почти родным Адиком…). Как уже сказано, на политической сцене подвизались евреи, которые, не войдя в русскую жизнь, вместе с тем «ушли» из своей национальной жизни, хотя и могли вдруг обратиться к ней в момент потрясения, — особенно на пороге смерти. Иные даже плохо говорили по-русски; так, у комиссара ГБ 3-го ранга (т. е. генерал-лейтенанта) Б. Бермана "любимым изречением было: "Нужно арестоват и взят сюда"…" (см.: Ковалев Валентин. Два сталинских наркома. М., 1995, с. 147). А. Орлов-Фельдбин рассказал о дикой сценке: "20 декабря 1936 года, в годовщину основания ВЧК-ОГПУ-НКВД Сталин устроил для руководителей этого ведомства небольшой банкет… Когда присутствовавшие основательно выпили, Паукер (комиссар ГБ 2-го ранга, т. е. генерал-полковник. — В.К.)… поддерживаемый под руки двумя коллегами… изображал Зиновьева, которого ведут в подвал расстреливать (это было ранее, 25 августа 1936 года. — В.К.). Паукер… простер руки к потолку и закричал: "Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый!"
Не исключено, что, когда 14 августа 1937 года повели на расстрел самого Паукера, и он кричал нечто подобное (ведь и сам рассказавший о Зиновьеве и Паукере резидент НКВД в Испании Орлов-Фельдбин, бежавший в июле 1938 года в США, уже в сентябре этого года посетил там синагогу…)
И вполне естественно усматривать особенный — и существенный — смысл в том, что накануне 1937 года главой «органов» был (впервые!) назначен русский, Ежов, хотя 1-м «замом» остался Агранов (к тому же получивший теперь и должность начальника Главного управления госбезопасности), а другими «замами» — Б. Берман и Бельский-Левин, — не говоря уже о 7 (из 10) начальниках отделов Главного управления госбезопасности. Ежов полновластно управлял НКВД менее двух лет; летом 1938 года (по другим сведениям, даже ранее, уже в апреле) к нему был приставлен Берия, тут же начавший перехватывать управление в свои руки (хотя официально Ежов был заменен Берией на посту наркома позднее, в ноябре). Но Ежов «успел» уничтожить множество главных деятелей НКВД — таких, как Ягода, Агранов, Паукер, Слуцкий, Шанин, Бокий, Островский, Гай и т. д., которым, вероятно, очень нелегко было бы уничтожать друг друга (или даже, пожалуй, брат брата…). Ежов выступал как своего рода беспристрастный арбитр…
Ознакомительная версия.
