епископ Немессан, в течение восемнадцати лет занимавший эту кафедру, и его сестра благочестивая Юлия Гелиола. И впоследствии, по крайней мере вплоть до 446 года, не раскаявшись, умирали многие другие видные донатисты, являя собой пример устойчивости раскольнических общин, существовавших до конца VI века. Благодаря Августину католики вышли из этой борьбы победителями. Но это единство было чисто внешним. В глубине народа кипела глухая ненависть против империи, официальной церкви и земельной аристократии, объединившихся для подавления раскола. Эта чуждая жалости ненависть вырвалась наружу в тот самый день, когда эта триединая сила рухнула под ударами вандалов.
Донатистская литература. Полемика между донатистами и католиками породила с обеих сторон огромную литературу, ставшую нам известной благодаря глубокой эрудиции и превосходным и точным переводам П. Монсо. Как это ни странно, на протяжении полувека (313–366 годы) католики не отвечали на атаки своих противников, очевидно, потому, что надеялись с помощью государства быстро подавить раскол. Только при Юлиане на сцену выступил Оптат Милевитанский, и лишь Августин окончательно утвердил за христианской полемической литературой ее славу и престиж.
Первым крупным донатистским теоретиком был основатель этого течения — Донат, главная работа которого о святом духе, не дошедшая до нас, отдавала, по словам святого Иеронима, арианством, но почиталась за священную книгу («Uber de Spiritu Sancto»). Творчество Пармениана известно нам только из опровержений Оптата Милевитанского и Августина. Он написал большую апологию в пяти книгах и сборник псалмов, разжигавших благочестие верующих и вызывавших возражение со стороны отколовшегося от секты донатиста Тикония. Этот Тиконий не подходил для непримиримой донатистской среды, где он хотел оставаться ничем не связанным и говорить откровенно и напрямик. Он не остановился перед тем, чтобы по нескольким вопросам противопоставить свою точку зрения концепции секты («De bello intestino, Expositiones diversarum causarum»). В оппозиционной партии такие люди опасны, так как сеют сомнение и подрывают ее деятельность. Именно поэтому святой Августин выступил с похвалой в адрес Тикония, Пармениан подверг его критике, а секта исключила из своих рядов. Оставшись вне церкви, но будучи образованным и остроумным теологом, Тиконий опубликовал комментарий к Апокалипсису, получивший большую известность, а главное, руководство по объяснению и толкованию библейских текстов. В нем Тиконий, следуя новому методу, взялся за наиболее спорные места библии, эти основы основ, которых до него никто не решался коснуться, и нашел в них пищу для творческого истолкования. Святой Августин восторгался утонченным трактатом Тикония и использовал в своих целях это глубокое произведение библейской герменевтики («Liber regularum»).
В качестве одного из ораторов донатистской секты на Карфагенском соборе выступил Годенций из Тамугади, человек железной воли, которому в 420 году удалось помешать конфискации базилики благодаря тому, что он угрожал заживо сжечь себя вместе с ней. После этого случая он вступил в письменную полемику со святым Августином. Но самой выдающейся личностью среди участников собора был Петилиан из Цирты, подлинный глава донатистской секты, прославившийся своим колким красноречием. Он выступал с бесчисленными речами и памфлетами, обращался с письмами к святому Августину и написал трактат о крещении.
Католическая литература. Оптат Милевитанский. До Августина католическая церковь почти не выступала с критикой своих противников. Единственная значительная работа принадлежала Оптату, епископу Милева, который в 366 году попытался опровергнуть Пармениана и доказать ложность донатизма («Libri contra Parmenianum donatistum»). В этой книге Оптат излагает историю раскола, подтверждая ее документами. Она остается главным источником наших сведений о происхождении конфликта, хотя к приведенным в ней сведениям следует относиться с осторожностью. Материалы Карфагенского собора показывают, что католицизм был представлен на нем талантливыми ораторами. Но все они меркнут рядом с блаженным Августином.
Августин полемист. Борясь с донатизмом, Августин произнес множество речей и написал большое число сочинений. Прежде всего он дал точное определение сущности церкви, а в целях преодоления сомнений масс верующих разъяснил значение таинств. Чтобы придать своим положениям наибольшую популярность, он облек их в форму азбучного псалма («Psalmus abecedarius contra partem Donati»), который по числу слогов, цезуре, рифме и ассонансу явился провозвестником романской поэзии. Каждая строфа из двенадцати стихов заканчивалась рефреном: Omnes qui gaudetis расе, modo verum iudicate, который звучит как восьмисложное двустишие. Свои возражения противникам Августин изложил в трактатах о крещении («De baptismo contra donatistas, De unico baptismo contra Petilianum»), об обращении донатистов, об их позиции после собора («Contra partem Donati post gesta») и о многих частных вопросах.
В процессе этой полемики блаженный Августин сформулировал страшный своими последствиями принцип «полезного террора», осуществляемого государственными властями и направленного к тому, чтобы вернуть еретиков в лоно ортодоксальной церкви и помешать слабым уклониться от этого. Отталкиваясь от изречения Христа: «Заставьте их войти» (compelle intrare), он оправдывал насилие со стороны государства. К каким бы ухищрениям ни прибегали апологеты святого Августина, чтобы оправдать его позицию пли представить ее в более выгодном свете, бесспорно, что силой своего авторитета и личным примером он поддержал практику, которая в будущем неизбежно приводила к избиению еретиков, имевшему своим следствием лишь еще более широкое распространение ереси. Такова часто бывает судьба идей, действие которых не всегда отвечает желаниям людей, их выдвинувших.
Проблема благодати. Пелагианство и полупелагианство. Донатизм был не единственной ересью, против которой приходилось бороться Августину. Бретонский монах Пелагий выдвинул тезис, что человек может добиться спасения собственными силами, без помощи благодати. Один из его учеников, распространявший эту доктрину, был осужден церковным собором в Карфагене, и епископ гиппонский выступил с опровержением его тезисов в нескольких трактатах об отпущении грехов («De peccatorum meritis et remissione»), о духе и букве («De spiritu et littera, ad Marcellinum»), о природе и благодати («De natura et gratia»), о человеческой справедливости («Ad episcopos Eutropium et Paulum de perfectione iustitiae hominis»), о божьей благодати и свободе воли («De gratia et libero arbitrio»), о предопределении святых («De praedestinatione sanctorum liber ad Prosperum et Hilarium») и о даре твердости («De dono perseverantiae»).
В ходе этой полемики Августин в теологической форме выдвинул сделанные им на основании личного опыта выводы о слабости человеческой натуры. Без помощи благодати человек не в силах сопротивляться непрерывным искушениям жизни и преодолеть «лес, полный ловушек и опасностей». Понятно, что взгляды Пелагия потрясли не только разум, но и самые сокровенные чувства Августина.
Пелагианство, осужденное папой, было оправдано его преемником. Африканские епископы отказались подчиниться этому решению и снова обратились к государству. Папе пришлось уступить, но в отместку он встал на сторону священников, навлекших на себя критику со стороны епископа гиппонского или его учеников. В конце своей жизни Августин, борясь против возрождения
