Хюс (свинья) было прозвищем Каллистии, которое могло относиться к ее жадности или привычкам этого животного или просто говорило о ее нечистоплотности.
Фтейропюле было прозвище Фаностраты, которую однажды видели у дверей ее дома избавлявшейся от вшей.
Много было и ласковых прозвищ, которыми любовники называли своих гетер, о чем свидетельствуют следующие: Сестричка, Соловей, Золотая Рыбка, Виноградинка, Пучина, Ракушка, Коровушка, Ласточка, Матка, Газель, Олень, Слоновая Кость, Лапочка, Низинка (по-гречески hippafesis, то есть то место, с которого лошади начинают свой бег в конном ристалище), Финик, Дорогуша, Зайчик, Зайчонок, Светлячок, Львица, Малышка, Блюдечко, Лютня, Мамочка, Любовь Мальчика, Пчелка, Теленочек, Мушка, Куколка, Ладья, Любимая, Хозяюшка, Бодрствование, Огонек, Поцелуйчик, Лизунчик, Воробей, Курносик, Тигрица.
Глава V
Мужской гомосексуализм
Анри Бейль (Стендаль) пишет в своей книге «О любви»: «Нет ничего комичнее, чем наш обычный взгляд на древних и античное искусство. Поскольку мы читаем лишь тщательно отделанные переводы, мы не знаем, что они поклонялись особому культу Наготы, который отталкивает современных людей. Во Франции люди лишь женщин называют прекрасными. Утонченных ухаживаний не было у древних греков, но, с другой стороны, была любовь, которая нам, теперешним, кажется извращением… Можно сказать, что они культивировали чувство, отвергаемое в современном мире».
Это то чувство, которое, без сомнения, следует объяснить и которое самые замечательные учебники обходят практически полным молчанием. Приведем пример. В работе «Holm-Deecke-Soltau Kulturgeschichte des Klassischen Altertumst», Leipzig, 1879 о гомосексуализме не упоминается совсем; в книге L. Schmidt «Die Ethik der alten Griechen», Berlin, в двух томах, этот предмет обсуждается менее чем на трех страницах; в четырех огромных томах Буркхарда «История культуры Древней Греции» нельзя найти почти ничего, и в новейшем и исправленном издании знаменитой «Pauly Realenzyklopadie der klassischen Altertumswissen-schaft» (к десятитомному изданию добавлено по меньшей мере 1300 страниц) есть статья «Paderastik» на четырех страницах, написанная знаменитым профессором из Бреслау В. Кроллем, которая столь неполна, что ее можно считать несоответствующим заключением монументального труда, написанного профессором о культуре классической античности. Статья «Гетеры» в этой же энциклопедии занимает двадцать страниц.
Выводом его труда, который можно встретить и в других современных исследованиях, было – дать читателю, который сам не в состоянии обратиться к первоисточникам, представление о том, что гомосексуализм древних греков был просто побочным явлением, которое иногда встречалось изредка то здесь, то там.
Предваряя возражения, прислушаемся прежде всего к великому философу Платону, который писал: «Весьма многие сходятся на том, что Эрот – бог древнейший. А как древнейший бог, он явился для нас первоисточником величайших благ. Я, по крайней мере, не знаю большего блага для юноши, чем достойный любовник, а для влюбленного – чем достойный возлюбленный. Ведь тому, чем всегда надлежит руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь. Чему же она должна их учить? Стыдиться постыдного и честолюбиво стремиться к прекрасному, без чего ни государство, ни отдельный человек не способны ни на какие великие и добрые дела. Я утверждаю, что, если влюбленный совершит какой-нибудь недостойный поступок или по трусости спустит обидчику, он меньше страдает, если уличит его в этом отец, приятель или еще кто-нибудь – только не его любимец. То же, как мы замечаем, происходит и с возлюбленным: будучи уличен в каком-нибудь неблаговидном поступке, он стыдится больше всего тех, кто его любит. И если бы возможно было образовать их влюбленных и их возлюбленных в государство или, например, в войско, они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом; а сражаясь вместе, такие люди даже и в малом числе побеждали бы, как говорится, любого противника: ведь покинуть строй или бросить оружие влюбленному легче при ком угодно, чем при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору; а уж бросить возлюбленного на произвол судьбы или помочь ему, когда он в опасности, – да разве найдется на свете такой трус, в которого сам Эрот не вдохнул бы доблесть, уподобив его прирожденному храбрецу? И если Гомер говорит, что некоторым героям отвагу внушает бог, то любящим дает ее не кто иной, как сам Эрот» (Пир, 178с)[129].
Чтобы рассмотреть проблему, разрешение которой является ключом к пониманию всей греческой культуры в целом, необходимо прежде всего ознакомиться с неопровержимыми фактами.
Наиболее часто употребляемое понятие «педерастия» происходит из двух греческих корней – pais (мальчик) и eran (любить). Следует заметить – и дальше мы покажем это более полно, – что слово «мальчик» не следует понимать в буквальном современном смысле слова. В греческом языке слово «педерастия» не звучало столь уродливо, как оно звучит для нас, поскольку оно обозначало лишь одну из разновидностей любовных отношений и не имело никакого непристойного или дурного смысла.
Слово paideros встречается в литературе лишь однажды в смысле «педераст», однако слово paiderastein встречается часто. Лукиан лишь однажды употребил ta paiderastika в смысле «педерастия». Безумная бесконтрольная страсть к мальчикам называлась словом paidomania, а человек, исполненный такой страсти, – paidomanes, оба слова происходят от корня mania – страсть, безумие. Слово paidopipes – тот, кто смотрит на или шпионит за мальчиками, – имело дополнительный безобидный смысл, оно представляет оттенок значения, то есть «тот, кто страстно желает и строит глазки мальчикам со светлыми волосами».
Слова paidotribes и paidotribein, сами по себе безобидные, первоначально означавшие наставников мальчиков в искусстве борьбы, также приобрели непристойный смысл, который легко понять, поскольку слово связано со словом «бороться».
Поздние авторы, особенно отцы церкви, предпочитали использовать в непристойном смысле слова paidoftoria, paidoftoros, paidoftorein (совращение мальчиков, совратитель мальчиков, совращать мальчиков).
К тому же были в ходу выражения paidon eros, paidikos eros (любовь мальчиков, мальчишеская любовь).
Слово ephebophilia не является древним, это новообразование; оно означает любовь к эфебам, под которыми понимались юноши, прошедшие пубертатный период; конечно же существовало выражение philephebos (любовь молодого человека). Насколько мне известно, существительное paidophilia (любовь мальчика) не встречается ни у одного греческого автора; однако слова paidophilein (любить мальчика) и paidophiles (любовник мальчиков) встречаются относительно часто.
Любовь к мальчику в разных греческих диалектах имела разные названия; например, на острове Крит, где любовь к мальчикам процветала с древних времен, любовники назывались erastes, а после окончательной стадии взаимоотношений – philetor, слово труднопереводимое, которое означало «возлюбленный и друг»; мальчик, бывший объектом страсти, назывался eromenos (любимый) до тех пор, пока длился период ухаживания, но, если становился другом взрослого человека, его называли kleinos (знаменитый, прославленный). Само по себе стоит слово philobupais, оно применялось к тем, кто добивался любви уже возмужавших мальчиков. Bupais – это тот, кого мы называем «большой мальчик»[130]. Слово filomeiraks также встречается редко; оно восходит к корню meiraks, которым обозначался мальчик в надлежащем возрасте, и относилось к тем, кто особенно любил красивых мальчиков. В Афинах этот почетный титул был присвоен Софоклу.
Самое часто встречающееся выражение для возлюбленного мальчика или юноши – это ta paidika (вещи, связанные с мальчиками), а объяснение этому то, что такой человек любил все, что связано с мальчиками, то есть свойства ума и телосложение этого отдельного мальчика; что он очень дорожил им, поскольку видел в нем проявление мальчишеских черт. Я не могу придумать точного слова, которое полностью отражало бы всю полноту его значения.
В дорическом диалекте обычным словом для любовника было eispnelos eispnelas, в буквальном смысле «вдохновитель», который содержит намек на то, что любовник, который, как мы позже увидим, был ответственен за мальчика во всех отношениях, вдохновлял юную восприимчивую душу на все прекрасное и благородное. Следовательно, дорийцы использовали слово eispnein в смысле «любить», если эта любовь предназначалась мальчику. Об этом влиянии говорил уже упоминаемый нами Элиан. Еще более определенно выразился Ксенофонт: «Самим фактом, что мы вдыхаем любовь в красивых мальчиков, мы ограждаем их от жадности, помогаем им получать удовольствие от работы, уберегаем их от опасностей и несчастий и укрепляем их скромность и самообладание».
