Ознакомительная версия.
208
«Вы, властвующий император, украшающий мир своим императорским правлением».
Хартман не согласен с Эгингардом, считающим, что Карл был удивлен вышеупомянутой инициативой Льва III. По его мнению, вся процедура провозглашения Карла императором была в деталях согласована заранее.
То, что Карл считался главой христианского мира, нашло дальнейшее отражение при чеканке монет, на которых была сделана надпись: «христианская вера». Эти монеты, как отмечает ряд исследователей, в частности Пру, были отчеканены после коронации Карла. На них изображен бюст императора, голова его повернута вправо, и имеется надпись: «Божьей милостью властвующий великий император Карл, повелитель франков и лангобардов». Голову Карла украшает классический лавровый венок, а плечи покрыты палудаментумом (пурпурный плащ римских полководцев), который носили императоры ранней Римской империи.
К Юстиниану папа обращался следующим образом: «Наш повелитель и владыка, вечно царствующий несравненный Юстиниан».
Коронация Карла и его возведение в императорское достоинство никоим образом не могут быть объяснены тем, что в то время в Константинополе императорский престол занимала женщина.
Об этом совершенно недвусмысленно пишет Хартман: «Произошла перегруппировка христианских народов в географическом и экономическом, политическом и культурном смысле, что наложило своеобразный отпечаток на начинавшуюся эпоху Средневековья». Об этом же пишет и Доусон: «Мы должны считать окончанием последней фазы древней средиземноморской цивилизации не V, а VII в., век, когда возникла христианская империя и началась эпоха Средневековья.
Как отмечает Пру, во время правления Карла Великого, Луи Благочестивого и Лотаря I в Дуурстеде было отчеканено множество монет. Серебряные денарии найдены также в Маастрихте, Визе, Динане (бельгийском), Юи, Намюре, Камбре, Вердене (здесь их обнаружено очень много), Арденбурге, Брюгге, Ганде, Касселе, Куртре, Теруане, Кентавике (здесь их найдено очень много), Турне, Валансьене, Apace, Амьене, Корби и Перонне.
Ф. Веркотерен приводит следующее описание королевского подданного Гервольда, данное в 790 г.: «Это был всемогущий посланник императора, который в течение многих лет был уполномочен заведовать доходами императора в провинции; он много сделал для развития портов, гаваней, пристаней и торговых складов и был распорядителем налогов, пошлин, сборов, податей, а также добровольных даров и подношений, собирая их в большом количестве, а больше всего — в Кентавике». В 830 г. Луи Благочестивый освободил церковь Страсбурга от уплаты торговой пошлины на всей территории королевства, за исключением Кентавика, Дуурстеда и Клузе.
М. Веркотерен приводит данные о том, что в сокровищнице Амьена имелись монеты, отчеканенные в районах, расположенных к югу от Луары, и что 90% всех монет были отчеканены в районах между Мезом и Сеной.
Бугге явно преувеличивает реальный объем торговли норманнов с франками.
В 808—809 гг. король Дании уничтожил порт Рерик, чтобы заставить торговцев перебраться в Хедебю, поскольку это облегчало взимание с них торговой пошлины.
Месту и роли Бирки в развитии торговли того времени посвящено специальное исследование Ватца.
По мнению Холверды, Дуурстед, судя по всему, прекратил свое существование в 864 г.
Хорошей иллюстрацией этого является пример, приводимый в своем исследовании Вогелем. В 856 г. герцог Бретани Эриспоэ отдал епископу торговую пошлину, собранную с небольших торговых судов (баркасов или барок), стоявших в Нанте. В это же время вся городская торговля была практически уничтожена норманнами.
При короле Мерсии Оффе (правил с 757 по 796 г.) также чеканились золотые монеты, но они копировались с арабских золотых монет. Золото для их чеканки поступало, безусловно, благодаря торговле со Скандинавией; это же золото использовалось и при чеканке монет во Фризии. В любом случае вышесказанное доказывает необходимость золотой валюты для обеспечения торговых операций на дальние расстояния и подтверждает тот факт, что там, где золотые монеты были заменены серебряными, торговля исчезла; короче говоря, золото — признак наличия торговли, серебро — признак ее отсутствия.
Допш категорически не прав в этом вопросе, и его точка зрения является полностью ошибочной. Согласно современным взглядам, которых придерживается большинство исследователей, серебряные монеты в эпоху Каролингов стали чеканить потому, что не было золота для чеканки золотых монет. Допш пытается доказать, что это не так и что золото в VIII в. было. В качестве доказательства своей точки зрения он приводит следующие факты: Карл Великий и Луи Благочестивый наложили штраф (форма обложения данью) на герцога Беневенто, который тот должен был выплатить золотом; золото было среди военной добычи, захваченной у аваров; золото было завезено в Южную Францию арабами-магометанами из Испании; майордом выдал св. Корбиниану 900 золотых солидов; в Иланце (Швейцария) было найдено несколько золотых слитков; золотые монеты чеканили фризы; для рассматриваемой эпохи была характерна невероятная роскошь, в которой жили высшие слои общества. По мнению Допша, Каролинги пошли на чеканку серебряных монет по той причине, что в стране разразился финансовый кризис и доверие к золотым монетам было серьезно подорвано, в связи с чем и было решено заменить их надежными, твердыми серебряными денариями. Как мне представляется, Допш коренным образом ошибается, сравнивая, а точнее сказать, смешивая реформу Карла Великого с реформой, проведенной в XIII в., когда были введены в обращение денарии увеличенной массы с большим содержанием серебра.
У Карла Великого были прекрасные отношения с багдадским халифом Гаруном ар-Рашидом в 797—809 гг., который, помимо прочего, пытался не допустить сближения франков с Кордовским эмиратом.
В одном документе, составленном в 807 г., говорится: «Сарацины вторглись в провинцию и подвергли ее землю разорению и опустошению, обратив ее в пустыню».
В 979 г. архиепископ Генуи писал: «Наши приходы опустошены и разрушены, а жители и прихожане остались без помощи и поддержки и оказались брошенными на произвол судьбы».
Как отмечает Леви-Провансаль, в X в. Лангедок, вне всякого сомнения, входил в экономическую орбиту Кордовского эмирата, «но поскольку не сохранилось абсолютно никаких документов по этому вопросу, то в этом вопросе, к сожалению, приходится ограничиться лишь предположением».
Епископы получили приказ проверять церковные и монастырские сокровищницы на предмет защиты от хищений, «поскольку приобрели уже дурную славу как евреи, так и другие торговцы, хвастающиеся тем, что они успешно зарабатывают, продавая добытое ими ценное церковное имущество».
Там, в частности, говорилось: «Под ростовщичеством, то есть предоставлением ссуды в целях получить ее назад с излишком, понимается любое действие, приводящее к получению больше, чем отдано; например, является бесчестьем и позором дать взаймы 10 солидов, а получить назад больше, не считаясь с нанесением ущерба должнику; или же дать взаймы модий (римская мера сыпучих тел, равная 8,754 л), а взыскать назад сверх этого, не считаясь с тем, что должник останется в недостатке и скудости». М. Допш тщетно пытается доказать, что Каролинги не были против предоставления денег в рост; для этого он прибегает к откровенной увертке, говоря, что мирянам не запрещалось давать деньги под процент.
По мнению М. Допша, Карл Великий не привнес ничего нового в законодательство, направленное против ростовщичества, а лишь подтвердил и закрепил существовавшее при Меровингах запрещение священнослужителям давать ссуды под процент. Тот же автор приводит ряд неубедительных примеров, которые, по его мнению, должны доказать, что практика ссужения в рост существовала и в эпоху Каролингов. Она, ясное дело, существовала, иначе нечего было бы запрещать. Но это были эпизодические полуподпольные операции, а не общепринятая полномасштабная практика. Конечно, сам факт запрета на подпольную практику вызывает интерес; но далее автор делает совершенно неверный вывод: «Нельзя говорить, что законодательно закрепленный запрет на ссужение денег под процент был одной из тенденций развития экономики в эпоху Каролингов».
Ознакомительная версия.
