Силы почти полностью вернулись к девушке. Действие сонного зелья кончилось, она оправилась и душевно, чему в значительной степени способствовало присутствие Герберта. Пережитый кошмар сменился вдруг величайшим счастьем и душевным покоем. Герберт любит ее! В этом он успел заверить ее уже не один раз на протяжении последнего часа, и Кэт без утайки, без пустого кокетства, доверчиво и чистосердечно призналась ему в безграничной любви.
Но ведь она дала обещание другому! Герберт осторожно спросил ее, правда ли, что, как он слыхал, она дала согласие на брак с мистером Смизи? Опустив глаза, девушка некоторое время молчала. Пальчики, лежавшие на его руке, вздрогнули, выдавая мучительную внутреннюю борьбу.
Но вот лицо ее приняло решительное выражение, и она ответила тихо, но твердо:
- Да, Герберт, я дала обещание. Его вырвали у меня в минуту глубокого отчаяния. Я думала, что ты меня не любишь... До меня дошли слухи, что ты собираешься жениться на другой... О, Герберт, я не по доброй воле дала это обещание, поверь мне! Меня вынудили угрозами и мольбами...
- В таком случае, данное тобой слово тебя не связывает! - с жаром прервал ее Герберт. - Ты не давала клятвы? Вы не обручены? Хотя и в этом случае...
Кровь прилила к щекам девушки, глаза ее сверкнули.
- Да, ты прав: даже и в этом случае! - воскликнула она пылко. - Я не давала клятв. Но как бы то ни было, после того, что произошло сегодня ночью, когда он покинул меня в минуту опасности, я считаю себя свободной. Нет-нет, я ни за что не выйду за него замуж! Никакая клятва не заставит меня стать женой труса! Пусть отец исполнит свою угрозу и лишит меня наследства, пусть! Конечно, он так и поступит, как только вернется домой. Но лучше умереть, чем навеки связать свою жизнь с жалким трусом!
Герберт молчал, не зная, что сказать. Ведь теперь Лофтус Воган уже не сможет привести в исполнение свои угрозы. Но как сказать ей правду? Сказать, что теперь она сама полновластная хозяйка Горного Приюта? Нет, еще рано. Надо подождать.
Задумчивость и некоторое смущение Герберта навели Кэт на неприятные предположения.
- Скажи, Герберт, - спросила она, - ты сердишься на меня? Ты осуждаешь меня?
- Нет-нет, что ты! - с жаром заверил ее Герберт. - Поведение этого субъекта освобождает тебя от всяких обязательств по отношению к нему. Я не об этом сейчас думаю...
- О чем же, Герберт?
Она с тревогой заглянула ему в глаза. Герберт растерялся, не зная, что ответить. Его молчание вызвало у Кэт еще большее беспокойство. Ее мучили сомнения, и, не дождавшись ответа, прерывающимся от волнения голосом она спросила:
- Может быть, ты сам связан обещанием?
- Я? Каким обещанием? Кому?
- Ах, Герберт, не вынуждай меня произносить ее имя! Ты знаешь, о ком я говорю.
Этот вопрос вывел Герберта из затруднения. Он рассмеялся:
- Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду. Обещание ей? Уверяю тебя, я не давал решительно никаких обещаний. Хотя послушай, Кэт... Раз ты с полной откровенностью призналась мне во всем, я тоже не стану ничего утаивать о моих отношениях с той, которую ты не пожелала назвать по имени. Поверь, никакой любви тут не было - во всяком случае, с моей стороны. Но, должен признаться, уязвленный твоей холодностью и введенный в заблуждение слухами, которые, по счастью, оказались пустыми сплетнями, я чуть было не произнес слов, в которых потом, конечно, раскаивался бы всю жизнь. Благодарение Богу, случайные обстоятельства спасли меня, спасли нас обоих! Правда, Кэт?
- Я так счастлива, Герберт! Значит, мы теперь никогда не расстанемся, мы будем вместе всю жизнь! - воскликнула Кэт.
- Кэт, дорогая, мое сердце бьется только для тебя! - ответил Герберт. - Но смею ли я предложить тебе руку? Ты богата, а я нищий, у которого нет даже крова над головой!
- Увы, Герберт, ты многого не знаешь. Будь я в десять раз богаче, я все равно дала бы тебе свое согласие. Но на самом деле я, вероятно, так же бедна, как и ты. Я ничего от тебя не скрою. Знай же: моя мать была квартеронкой, и поэтому я не считаюсь белой и не имею права наследовать имущество отца иначе, как только по особому завещанию. И при этом еще необходима санкция судебной палаты. Именно для этого отец и отправился в Саванну и Кингстон. Но теперь все это не имеет для меня никакого значения. Ведь так или иначе он лишит меня наследства, потому что я ни за что не пойду замуж за человека, которого он избрал мне в мужья. Ни за что!
- Ах, Кэт, - сказал Герберт, глубоко растроганный ее твердым, непреклонным тоном, - если ты согласна стать моей женой, мне не нужны никакие богатства! Твое сердце - вот клад, которого я ищу. Пусть мы оба бедны! Я молод, я могу работать. Я буду стараться изо всех сил. У нас найдутся друзья, нам помогут. Да мы и без них справимся! Только скажи: ты моя?
- Твоя, Герберт, и на всю жизнь!
Глава CXV
СИРОТА
Сердечные излияния влюбленных были внезапно прерваны. Тишину ночи нарушили тревожные крики. Путники уже подошли близко к усадьбе и сквозь листву растущих вдоль тропинки кустов давно уже видели багровые языки время от времени вспыхивающего пламени, слышали, как с треском рушатся обгоревшие бревна, различали отдаленный гул спокойных голосов... И вдруг - крики мужчин, отчаянные вопли женщин, выстрелы!
Кубина обернулся, во взгляде его была тревога.
- Что случилось? - с не меньшей тревогой спросил Герберт.
- Вернулись разбойники, но не понимаю почему... Я узнаю голос их главаря... А, черт бы его побрал! Сегодня же ночью заткну ему глотку!.. Но кто это еще так мерзко и пронзительно кричит? Клянусь, что Чакра, старый колдун!
- Но чего ради они вернулись? Ведь они забрали все ценное имущество. Ничего не осталось...
- Нет, осталось! - воскликнул вдруг Кубина. - Они вернулись за Йолой!
Он готов был тут же броситься вперед, но какая-то мысль на мгновение удержала его.
- Мистер Воган! - воскликнул он умоляюще. - Я помог вам спасти ту, кто вам дорог. Теперь в опасности девушка, которую люблю я.
Герберта не надо было упрашивать: он уже стоял рядом с Кубиной, готовый на все.
- Герберт! - воскликнула перепуганная Кэт. - Не ходи, заклинаю тебя! Ведь это так опасно! Не покидай меня!
Кубина пожалел, что стал просить Герберта о помощи:
- В самом деле, пожалуй, вам лучше остаться здесь. - Он сказал это серьезно, без тени обиды. - Ваша жизнь теперь принадлежит не вам одному. Я сразу не подумал об этом, мистер Воган...
- Я был бы недостоин ее любви, если бы покинул товарища в беде. Нет, Кубина, я вас не оставлю... Кэт, дорогая, ведь Йоле, которой мы оба с тобой так многим обязаны, грозит опасность. Если бы не она, я не знал бы, что ты меня любишь, и тогда бы мы...
- Йоле грозит опасность? - Эта мысль заставила Кэт наполовину забыть свой страх за любимого. - Да, Герберт, иди, но только позволь и мне быть с тобой рядом. Я умру, если ты не вернешься! Да, я не переживу тебя! Герберт, прошу тебя, не оставляй меня здесь!
- Но ведь я сейчас же вернусь, Кэт! Очень, очень скоро! Не бойся. Кубина и я справимся с целым десятком этих негодяев. Ты не успеешь и до ста сосчитать, как мы вернемся. Спрячься пока в этих кустах и жди нас. Я тебя окликну. Здесь ты будешь в безопасности. Ради Бога, молчи и не двигайся, пока не услышишь, что я тебя зову!
Герберт отвел девушку в чащу и, запечатлев на лбу любимой быстрый поцелуй, вместе с другом побежал туда, откуда доносились крики и выстрелы.
Через несколько секунд они очутились у ограды, вбежали в сад... Но странно: крики, вопли, ружейные залпы - все вдруг прекратилось, как по мановению волшебной палочки.
Они добежали до пожарища. Никого!.. Но тут же при свете луны глазам их представилось леденящее кровь зрелище.
На земле стояли носилки с мертвым судьей, а возле лежало еще три мертвеца. Это были мароны, охранявшие пленников.
Но где же пленники?.. Убежали? Скрылись?
В мгновение ока Кубина понял все, понял, какая трагедия разыгралась здесь. Острый взгляд его тотчас заметил валявшиеся в траве обрывки лиан. Разбойники вернулись, чтобы освободить касадоров.
Это сразу несколько успокоило Кубину. Значит, им была нужна не Йола.
Герберт и Кубина уже готовы были вернуться обратно к поджидавшей их в лесу Кэт... Но они еще не знали, какой смелой и даже безрассудной бывает подлинная любовь.
Едва они повернулись к лесу, как увидели на горе тонкую фигурку в белом. Она бежала так легко, что казалось, будто летит быстрокрылая чайка. Это Кэт покинула убежище в лесу и кинулась вперед, стремясь разделить опасность с тем, кто был ей дороже всех на свете.
Они не успели остановить ее - она вбежала в сад и радостно кинулась к ним, счастливая, что возлюбленный ее жив и невредим... И тут же из груди Кэт вырвался душераздирающий крик - она увидела на носилках неподвижное тело отца...
Глава CXVI
НЕЧАЯННОЕ САМОУБИЙСТВО
Кэт, не помня себя от горя, упала на колени перед трупом отца. Она целовала холодные, немые уста, она горько рыдала. Лицо покойного было открыто, но на тело был наброшен камлотовый плащ: хотя и бескровные, раны были скрыты от взоров дочери. Она не доискивалась причины смерти отца. Изможденное, исхудалое лицо напоминало Кэт о тяжкой болезни, которой он последнее время страдал. "Она и убила его", - решила Кэт, и Герберт не пытался ее разубеждать. Сейчас не время было вдаваться в подробности. Самый тяжкий удар уже обрушился на Кэт: она узнала, что осиротела. К чему еще сильнее растравлять ее боль?
