Существовала еще одна опасность: не только папство рассматривало Латинское королевство как своего вассала по праву и могло направить в Сирию несвоевременную экспедицию, грозившую нарушить спасительное перемирие с мусульманами; но и все государства Запада имели обыкновение считать Святую Землю своей колонией. Случай, в результате которого Сирия оказалась в подчинении у Сицилийского короля, иллюстрирует этот факт. Фридрих II, так же как и Карл Анжуйский, прежде всего, радели об интересах своего итальянского королевства: купцы из Мессины извлекали из этого выгоды{402}, а внешняя политика Иерусалимского государства выстраивалась в зависимости от политической линии Сицилийского королевства. Так, Святая Земля стала простой пешкой на пространной шахматной доске наследников норманнских королей. В глазах Палермских монархов их протекторат над Тунисом был гораздо более важным делом: в 1270 г. Карл Анжуйский без колебаний отговорил крестоносцев идти прямо на Египет. Союз с Египтом стал догмой сицилийской политики как по причинам торгового характера, так и по причинам дел в Тунисе; и Иерусалимские государи, Штауфен или Анжуец, помышляли только о том, чтобы соблюдать эту традицию. Дружба с владыками Каира и выплата дани с побережья Туниса — не забудем, что Египет был очень заинтересован в том, что происходило в Тунисе — заставляла их забыть или же часто пренебрегать ловкой политикой, которая позволяла прежним королям извлекать пользу из локальных войн между мусульманскими государствами{403}. В остальном план, которого они будут придерживаться, мог оправдать себя. Повелители Египта всегда были заинтересованы в том, чтобы побережье Филистии и внутренние области Иудеи, если они не были способны сами завладеть этими землями, находились в руках их друзей или вассалов. Шла ли речь о Тутмосе, Птолемее, Саладине, Мехмете-Али, фатимидских халифах или мамлюкских султанах, египетская политика в этом отношении никогда не изменялась. Поэтому короли Сицилии пытались спасти свои владения в Святой Земле, убедив египтян, что в их же интересах оставить эти земли, ставшие совсем крошечными, под властью дружественных государей. Замысел, который полностью удавался, пока независимые мусульманские князья удерживали за собой Сирию, тут же стал непригодным, как только мамлюки вновь создали единое сирийско-египетское государство, победив своих соперников в Дамаске и Алеппо. Во времена Фридриха II еще можно было делать ставку на союз с Египтом: в эпоху правления Карла Анжуйского эта политика стала достоянием прошлого, но Анжуйцы так этого и не поняли.
Отныне — что стало драмой для королевства, как это прекрасно показал Р. Груссе — короли более не проживали постоянно в Сирии. С 1226–1268 гг. государями станут Гогенштауфены, которые всегда будут заняты в Италии или Германии — лишь Фридрих II появится на Востоке, на время своего недолгого «крестового похода» в 1229 г. — и которым сирийское население на деле будет все меньше подчиняться, отказываясь, однако, лишить их права на иерусалимский трон. Позднее короли Кипра и Сицилии станут оспаривать друг у друга титул «Иерусалимского короля», в реальности не занимая его место.
В тот день, когда иерусалимская нация потеряла свою династию (1186 г.), начался ее закат; но в тот день, когда у Сирии более не стало короля, а эфемерные бальи сменяли один другого, осуществляя регентство, становившееся все более иллюзорным, жизнь королевства стала клониться к анархии, и 1291 г. ознаменовал логическое завершение кризиса, начавшегося в день свадьбы Изабеллы де Бриенн и Фридриха II. Отсутствие королевской власти в Сирии, авторитета, который так ревниво охраняли государи второго королевства, прямо привели к развалу этого государства и распаду его составляющих. Можно было бы сказать, что иерусалимская нация потеряла свою душу в тот день, когда потеряла своего вождя: феодальный строй основывался на подчинении всех одному сеньору-сюзерену, и исчезновение этого сюзерена порвало связующую нить, которая объединяла меж собой всех подданных франкского королевства.
Благодаря энергичной деятельности Конрада Монферратского, Генриха Шампанского, Амори II и Иоанна де Бриенна иерусалимская нация просуществовала еще какое-то время. Когда же оплошность Фридриха II и неотвратимые перемены, произошедшие в королевстве, разбили единство королевской власти и нации, последней оставалось только исчезнуть. Если еще оставались «франки», то с «иерусалимлянами» было покончено. Так второе Иерусалимское королевство уступило место королевству Акры.
Третья часть
Королевство Акры
Юридически не существовало никакого «королевства Акры»: государи, которые правили после Фридриха II франкскими владениями Леванта, даже если они имели на них только исключительно теоретические или недействительные права, не прекращали носить титул Иерусалимских королей. Точно так же короли Кипра, герцоги Савойские, король Рене, или даже в XIX в. неаполитанские короли, или австро-венгерские императоры претендовали на Иерусалимскую монархию и включали в свою титулатуру название Святого Града. Но Иерусалим, возвращенный в 1229 г. по Яффаскому договору, с 1244 г. уже несколько столетий не принадлежал христианам. И никто из тех, кто носил Иерусалимскую корону, не возвращался, чтобы остаться на Святой Земле, если не считать довольно недолгое пребывание некоторых из кипрских Лузиньянов в сирийских городах. Во всяком случае, после того как Фридрих II был коронован, никто уже не появлялся в Иерусалиме, и это отсутствие символично: после отъзда императора пропал интерес к возвращенной столице, которая представляла особую ценность только в глазах крестоносцев Запада и — с большей или меньшей долей искренности — самого Фридриха.
Настоящей столицей королевства теперь стала Акра, огромный порт, куда бесчисленные корабли свозили товары с Запада и где закупали продукты с Востока, крупный, неспокойный город, откуда начался мятеж гвельфов в 1232 г. В текстах того времени «сеньория королевства Иерусалимского» и «сеньория Акры» обозначала одно и тоже. «Королевство» Акры, или, скорее, конфедерация сеньорий и городов, над которыми главенствовала Акра, франкское государство, наследовавшее королевству Иерусалимскому, до 1291 г. поддерживало в Сирии господство латинян над беспрестанно уменьшающейся территорией. И несмотря на небольшую площадь и тревожное продвижение мусульман, история Акрского королевства не состоит из безнадежных выпадов оборонявшихся христиан, а представляет собой битву нескольких семей за господство в Акре, за венецианскую или генуэзскую гегемонию в восточном Средиземноморье, за монополию того или иного купеческого сообщества из Италии на рынках Акры или Тира. К этим почти непрерывным гражданским войнам добавлялись неразрешимые династические проблемы, которые мешали возрождению сильной власти, способной вразумить враждующие группировки в Акре. Роковой развод в 1190 г. Изабеллы Иерусалимской привел в следующем столетии к соперничеству между кипрскими Лузиньянами и сицилийскими анжуйцами, которое ослабило королевство в момент самого значительного наступления мусульман: они встретили только слабое сопротивление, результат раскола в стране{404}.
Когда начнется это соперничество, иерусалимская королевская власть уже настолько утратит престиж и могущество, что династические конфликты смогут развиваться беспрепятственно: такое впечатление, что, как для жителей королевства, так и для претендентов на власть, Святая Земля стала некоролевской территорией. Мы уже рассматривали рост «денационализации» в Латино-Иерусалимском королевстве. Отныне это было свершившимся фактом, и приказы, которые будут получать бальи, управлявшие этим королевством, поступят с Запада. Франкские владения в Сирии продержатся до 1291 г., само же Латинское королевство умрет гораздо раньше. Поводом для упадка королевской власти послужили войны между гвельфами и гибеллинами, уже фактом своего появления подтвердившие «денационализацию» франкской Святой Земли{405}.
Событием, окончательно пошатнувшим королевскую власть и приведшим к расколу в Иерусалимском королевстве, стал гвельфский мятеж 1231–1233 гг.; Филипп Новарский назвал его «войной, которую вели меж собой император Фридрих и монсеньор Жан д'Ибелен». Столь богатый последствиями конфликт возник по двух причинам: из-за политики Фридриха II в отношении иерусалимской знати и враждебности некоторых кипрских баронов к могущественной семье Ибеленов. Фридрих II уже давно показал себя приверженцем абсолютизма, очень далекого от феодальной власти Иерусалимского короля: в своем Сицилийском королевстве, централизованном еще со времен норманнских королей, он покончил с могуществом феодалов в «войне баронов» 1221 г.{406} Франкской знати в Сирии грозила та же участь: разве не был одним из главных помощников Фридриха в этой войне 1221 г. Томас д'Ачерра (Аквинский), которого в 1226 г. император назначил бальи в Акре? Прибыв на Восток, Фридрих не скрывал своего намерения приструнить иерусалимских феодалов: он не только наделил фьефами такого германского барона, как Конрад Гогенлоэ, но и захотел увеличить мощь Тевтонского ордена, сделав из него основной орган управления в своем восточном королевстве. Известно, чем орден был для Фридриха II: орден не столько непосредственно подчинялся папе, сколько подчинялся императору. Туда толпой поступали юные рыцари; ему разрешили строительство кораблей, доверили курьерскую службу. Один рыцарь-тевтонец управлял Эльзасом. Воспитанный при дворе, Великий Магистр входил в окружение (familia) императора. Герман фон Зальца, тюрингец (ум. 1239 г.) стал для Фридриха замечательным помощником… В Риминийской булле (1226 г.) Фридрих утвердит программу ордена и его привилегии. Он позволил ему создать независимое государство даже в пределах «имперской монархии», где орден был сам себе государем»{407}.
