Судьба ее такова. Участники боя с «Эмденом» подлежали какому-то награждению, и, так как это была единственная победа австралийского флота в первой мировой войне, поступило предложение учредить специальную медаль. Но морской департамент не спешил с ответом. Он полагал, что расстрел немецкого рейдера не был слишком большой заслугой «Сиднея», превосходство которого было столь значительно, что исход боя был ясен с первой минуты. В конце концов разрешить этот вопрос помогли водолазы. Во время работ по подъему немецкого рейдера была найдена его касса, в том числе сундуки с серебряными монетами — мексиканскими долларами, которыми не только платили за продовольствие, но и расплачивались с членами экипажа. Из этих монет и были изготовлены медали за бой «Сиднея» и «Эмдена». Остальные монеты были частично переплавлены, частично продавались как сувениры.
Рейдеры, погибшие поодиночке на коралловых рифах и в мангровых зарослях, сыграли важную роль в первой мировой войне, причем не только из-за большого количества потопленных ими кораблей, но и из-за того психологического эффекта, который оказали их действия. Вот почему через полгода после гибели «Кенигсберга» немецкое командование решило вновь направить рейдеры на торговые пути. Но от крейсеров уже пришлось отказаться. Для этой цели были выбраны невинно выглядевшие устаревшие пароходы, на которые устанавливали мощные двигатели и тщательно замаскированные орудия.
Всего было послано пять таких рейдеров, и один из них, «Меве», выходил на охоту дважды и потопил двадцать кораблей общим водоизмещением сто двадцать две тысячи тонн. Карьера остальных не была столь удачной, и, хотя подобные «переодетые» пираты встречались в море до весны 1918 года, когда был уничтожен последний из них, значение их в первую очередь было психологическим и не шло ни в какое сравнение со значением походов «Эмдена» и «Кенигсберга», парализовавших судоходство в Индийском океане в первые месяцы.
После поражения Германии в первой мировой войне ей было запрещено строить подводные лодки и линейные корабли. Общий тоннаж остальных военных судов был также ограничен. Но уже с конца двадцатых годов руководители германского флота начали исподволь готовиться к реваншу. Немецкий адмирал Фридрих Руге таким образом описывает соображения своих коллег: «Когда во второй половине 20-х годов были ассигнованы средства для замены старейших из допотопных линкоров, военно-морской флот был поставлен перед выбором: удобный путь прибрежного флота или трудный путь флота открытого моря. Было вполне возможно построить в дозволенных рамках (10 000 т, калибр 28 см) монитор, не быстроходный, но с мощной броневой защитой, обладающий очень большой живучестью и пригодный для оборонительных операций в Северном море и наступательных в Данцигской бухте. Главнокомандующий адмирал Ценкер предпочел, однако, совершенно новый тип корабля — с легкой броней и дизельной установкой, скорость хода которого (25 узлов) была выше, чем у любого из существовавших в то время линкоров (за исключением трех британских линейных крейсеров), а вооружение (шесть 28-см орудий) намного превосходило вооружение всех более быстроходных кораблей; к тому же дизели обеспечивали ему дальность плавания свыше 20 000 миль, то есть в три раза больше, чем у кораблей с паровыми двигателями, а также возможность в кратчайший промежуток времени достигать максимальной скорости хода. Последнее качество было особенно ценным для корабля, который, будучи предоставлен самому себе, должен был всегда находиться в готовности быстро приблизиться к замеченному торговому судну или удалиться от более сильного противника».
Такая длинная цитата приведена здесь из-за важности заключенной в ней информации, свидетельствующей, что уже в двадцатых годах создание новых немецких кораблей шло по пути строительства средств нападения, а не защиты. Важно также и то, что этим «карманным линкорам» предназначалось исполнять обязанности рейдеров.
После прихода к власти нацистов все ограничения в строительстве флота были отброшены, и три «карманных линкора» — «Германия», «Адмирал Шеер» и «Адмирал граф Шпее» — остались единственными кораблями такого рода. Склонный, как все диктаторы, к гигантомании, Гитлер был сторонником создания огромных линкоров, строительство которых и началось в тридцатые годы.
10 мая 1939 года Гитлер издал «Директиву подготовки к войне вооруженных сил на 1939–1940 годы». В директиве военно-морскому флоту приказывалось «провести соответствующую подготовку борьбы против английского и французского торгового судоходства».
Программа строительства громадных линкоров, на что были потрачены колоссальные средства, не была выполнена. В строю находилось лишь четыре линкора и четыре тяжелых крейсера — с этими силами выходить в открытый бой с английским флотом было бессмысленно. Фашистская Германия решила сконцентрировать усилия на морской блокаде Англии, а «карманным линкорам» предстояло заняться крейсерскими операциями.
21 августа 1939 года «Граф Шпее» и вспомогательное судно «Альтмарк» вышли к берегам Южной Америки. Через три дня за ними последовала «Германия», также в сопровождении вспомогательного судна. Оперативный приказ, который получили «карманные линкоры», гласил: «Нарушение и уничтожение всеми доступными способами торгового судоходства. С вражескими военно-морскими силами, даже уступающими, входить в соприкосновение лишь в случае, если это способствует вы пол нению главной задачи… Частая смена позиций в операционных зонах создаст неуверенность и ограничит торговое судоходство. Временный отход в отдаленные районы приведет к дальнейшей растерянности противника…»
Через несколько дней Германия напала на Польшу, и началась вторая мировая война. А еще через месяц в борьбу вступили немецкие рейдеры.
1 октября в Лондоне были получены известия о том, что британский пароход «Клемент» погиб в тридцати милях от бразильского берега. Несколько человек из его команды сумели добраться до земли и сообщить, что пароход был потоплен большим немецким крейсером. Появление немецкого военного корабля у Южной Америки было неожиданностью для британского Адмиралтейства. Еще более непонятным было то, что никаких других сообщений о действиях немецких крейсеров ни до, ни после этого не поступало. Каждый день корабли становились жертвами подводных лодок, подрывались на минах, подвергались нападениям самолетов, но ни одну из потерь нельзя было безусловно считать добычей надводных рейдеров.
1 ноября с самолета, пролетавшего между Мадагаскаром и Африкой, над местами, где когда-то располагались пиратские поселки, увидели, что какое-то судно терпит бедствие. Пилот снизился над кораблем, который вот-вот должен был затонуть, и заметил две шлюпки, медленно двигавшиеся к берегу. Помочь им пилот ничем не мог, но, пролетая над первым же населенным пунктом, сбросил вымпел с сообщением об увиденном. Вскоре люди со шлюпок были найдены. Погибшее судно называлось «Африка Шелл». Оно было потоплено большим немецким кораблем, а его капитан взят немцами в плен. Этот пиратский акт также был загадочен. По описанию было ясно, что действовал один из «карманных линкоров»: либо «Германия», о которой было известно, что недавно она находилась где-то в Северной Атлантике, либо «Граф Шпее». Однако если «Граф Шпее» и «Германия» проникли в Индийский океан, совершив тайное путешествие в несколько тысяч миль, то почему они дают возможность части команды маленького, не представляющего никакой ценности и к тому же пустого судна выбраться на берег, взяв в плен лишь капитана? Зачем рейдеру афишировать свое присутствие и охотиться за ничтожной добычей?
Тайна, которая мучила в те дни и журналистов, и английских моряков, может быть разгадана с помощью известных сегодня немецких документов. Рейдеру (а им был «Граф Шпее», он же потопил «Клемента» у берегов Бразилии) нужно было, не попавшись самому на глаза военным кораблям союзников, запугать английских и французских торговцев, навести панику в морях — пусть кажется, что немецкие линкоры находятся везде и никто не застрахован от их нападения. И эту цель рейдеры выполнили. Недаром уже после войны, когда приказы Гитлера стали известны, Черчилль так говорил об оперативном задании германским «карманным линкорам»: «С правильностью этих планов наше Адмиралтейство вынуждено было бы с прискорбием согласиться».
После гибели «Африка Шелл» вновь наступила пауза. Никто не знал, где рейдер ударит снова. В африканских портах была введена светомаскировка, корабли выходили в море без навигационных огней, и береговые батареи были приведены в боевую готовность.
Через две недели, 16 ноября, немецкий «карманный линкор» был замечен в Индийском океане голландским лайнером «Мапия». На лайнере ожидали нападения, однако рейдер (это был «Граф Шпее») прошел мимо и, хотя его орудия развернулись в сторону голландца, выстрелов не последовало. «Мапия» сообщила о встрече с «карманным линкором», и меры предосторожности в Индийском океане были усилены. Но, показавшись «Мапии», рейдер тут же изменил курс и повернул на юг. 2 декабря Адмиралтейство в Лондоне получило сигнал: «Подвергся нападению вооруженного рейдера. „Дорик Стар“». Больше об этом пароходе, груженном мороженым мясом из Австралии, ничего не было слышно. В момент встречи с рейдером он находился в середине Атлантического океана.
