Трестурнель успел мне показать еще пару пустых «храмов», каждый из которых, как он пояснил, в соответствии с расписанием и необходимостью отводится для занятий братьев усовершенствованием человечества. По дороге к нам присоединился масон-доброволец, который разъяснил мне, почему у каждого храма стояла деревянная стоечка с воткнутыми в нее шпагами, символизирующими равенство: «Это для ритуалов». Шпаги, видимо, часто бывали в употреблении, потому что у одной из них ручка была наполовину отломана у самого эфеса. В середине каждого храма в рост человека на полу лежала уже знакомая мне дорожка с шахматными черно-белыми клетками, а вдоль нее стояли на высоких канделябрах свечи.
— Это для чего? — спросил я.
И оба масона мне ответили в голос:
— Для ритуалов.
На прощание я сфотографировал одного из них в храме с мечом и мы вернулись в кабинет Трестурнеля. Великий Секретарь буквально сиял оттого, что столь наглядно доказал мне открытость и прозрачность своей ложи.
— Как видите, — сказал он, — мы во Франции от прессы не прячемся. А за рубежом… У меня есть принцип. Каждый раз, когда мы открывали где-нибудь новую Великую национальную ложу, скажем в Африке, я приглашал в то здание, где располагалась ложа представителя национальной полиции. Он мог судить, поэтому о том, что видел своими глазами. Ему показывали все, кроме ритуалов.
— Значит они секретные.
— Нет.
— Но раз секрета нет, то могу я, например, как журналист наблюдать ваши ритуалы, церемонию посвящения в масоны?
— Нет. И это не потому, что мы все хотим сохранить в секрете. Это наше право быть среди своих. Возможно, для вас это анахронизм. Но, если вы, как журналист, все же хотите увидеть ритуалы и обряды «Великой Национальной Ложи Франции», то вам для этого необходимо самому пройти обряд посвящения.
— То есть стать масоном?
— Да, конечно.
— Спасибо. Я пока еще не готов.
Транстурнель заулыбался, как коммивояжер, демонстрирующий своими собственными зубами преимущества продаваемой им зубной пасты, и сказал:
— Я вам гарантирую, что дверь у нас была бы всегда открыта и для вас. И вот тогда, посмотрев все своими глазами, вы смогли бы нас покинуть и написать о наших ритуалах.
— Вы говорите «нас покинуть»? Разве можно вот так запросто сначала вступить в масоны, а потом выйти?
— Выйти можно из ложи. В масоны посвящают пожизненно.
— Какая все же у вас цель в России?
— Облегчить диалог с теми русскими, которые этого хотят. И этот диалог позволит этим русским открыть двери в мировое масонство. Они найдут своих братьев в США, в Японии, в Англии, других странах Европы. Масонство всюду существует. Это в практическом плане очень полезно.
— Поясните, пожалуйста, мне, профану, я как-то не совсем понял, чем может быть полезен, скажем, японский масон московскому?
— Ну, например, в России открылась ложа, к которой может принадлежать и японский бизнесмен. Некоторые наши братья, которые обладают возможностями вложения капитала, уже работают в России.
— Понял, не дурак, — пробормотал я про себя. На всякий случай по-русски. Оказывается принцип «Ты мне — я тебе» — масонский. А мы-то мучились в России над тем, как наладить торговлю с японцами, не отдавая им Курильские острова…
17 аррондисман Парижа. Здесь, неподалеку от знаменитого Монмартра и не менее знаменитого кабаре «Мулен Руж», где «девочки танцуют голыми» знаменитый канкан, расположена маленькая улица Пюто, где в доме номер 9 у меня должна была состояться встреча с Великим Магистром Великой Ложи Франции господином Мишелем Бара. Из этой ложи мне так и объяснили, как туда проехать: «Это рядом с “Мулен Руж”». Мне как-то неудобно было сказать, что я в этом районе бывал не раз. О нас, русских, у французов все же довольно академическое представление. Я ехал туда из центра. И по привычке, чтобы попасть на бульвар Батиньоль, на который выходит Rue Pute выскочил через Rue de Moscou (улицу Москвы) на Rue de Saint-Petersbourg, бывшую Rue Leningrad.
По ассоциации мне вспомнилось, что масонское движение в России и Санкт-Петербург связаны неразрывно. Именно там была создана знаменитая ложа «Полярная звезда». Теперь она восстановлена в Москве. Вместе с ней открылась ложа «Новиков» по имени российского первомасона. Осведомленные люди говорят, что свои «ателье» эти ложи открыли уже и в Санкт-Петербурге. За всем этим стояла «Великая ложа Франции». Как правило, и в России, как и в других странах Восточной Европы, она действует в полном соответствии с соглашением с «Великим Востоком» о «гармонизации» деятельности их подопечных лож. У ВВФ такие подопечные ко времени нашей встречи с г-ном Бара уже были, хотя «Великий Восток России» появится на масонской карте России только летом 1992 г.
… Вот и рю Пюто. В отличие от Великой Национальной Ложи здесь нет вывески даже с аббревиатурой В. Н. Л. Просто нет никакой вывески. Только номер дома. И вновь у меня возникает тот же самый вопрос, который я задавал господину Трестурнелю, как до него Великому Магистру «Великого Востока» Рагашу: «Чего вы боитесь в демократической Франции, где вас защищают все законы, все полицейские и прочие силы?»
… Секретарша господина Бара проводит меня на второй этаж в уютный холл, где мне велено подождать. Меня позовут. Ознакомившись с гравюрами на стенах, на которых изображена старинная церемония посвящения в масоны, усаживаюсь в кресло в уголке.
… Открылась дверь, и на пороге появился человек лет сорока пяти с всклокоченной кучерявой шевелюрой и фигурой любителя французской гастрономии. Это и был Великий Магистр Великой Ложи Франции Мишель Бара.
Я решил сразу же продолжить с ним ту тему, которую мы обсуждали с шефом «Великого Востока».
— Скажите, а почему у вас на дверях, нет вывески вашей ложи? Не написано ничего, только номер дома. Вы боитесь чего-нибудь?
— Да нет, мы не прячемся. В справочниках Парижа наш адрес указан. Мое имя тоже указано вместе с официальной должностью. Мы принимали здесь даже французское телевидение. Однако мы знаем, что во Франции существует сильное антимасонское движение. Оно напрямую связано с французскими крайне-правыми. Они считают масонов своими врагами. Крайне-правые враждебны к республиканским идеям, и сам девиз Великой Ложи Франции «Свобода. Равенство. Братство» им не нравится тоже.
— Но это девиз и Пятой Французской Республики.
— Правильно. Они и ее ненавидят. И не случайно во время войны и оккупации вот здесь в нашем здании, захваченном вишистами, обосновалась «Антимасонская лига» правительства Виши. Нам вернули это здание только после освобождения Парижа. В традиции крайне-правых — антисемитизм и антимасонизм весьма устойчивы. Как у «Памяти». Это — близнецы наших правых экстремистов. (В те годы само название общества «Память», ныне практически не существующего в России, у всех масонов и сионистов служило своего рода подтверждением существования антисемитизма в России. — В.Б.).
— А что, в Вашей ложе есть евреи?
— У нас все есть. И евреи, и мусульмане, и христиане, и белые, и черные, и желтые. Я уже не говорю о разнообразии политических партий.
— В социальном плане, кто входит в вашу ложу?
— У нас есть очень высококвалифицированные рабочие, есть преподаватели, как школьные, так и университетские, люди свободных профессий.
— То есть в основном — интеллигенция.
— Да, но та, у которой есть склонность к преподаванию и познанию…
— А в плане политическом?
— Демократы, республиканцы. Но для нас неважно, кто в какую партию входит. Мы не примем только тех, кто враждебен идее демократии. В настоящий момент в ложе нет членов Национального фронта.
— Какая разница между Великой ложей Франции, Великим Востоком и Великой Национальной Ложей Франции?
— Это разница между масонскими обрядами. Они интернациональны. Великий Восток — ориентируется главным образом на гуманистические ценности. В этой ложе, светской по своему характеру, отказались от каких-либо ссылок на Великого Архитектора Вселенной. Другое направление — исключительно духовное. Для него обязательно признание Великого Архитектора, как исповедуемого Бога. Третье направление — среднее. Это масонство шотландского обряда в нашем словаре. Это и есть Великая Ложа Франции. Мы за два начала — духовное, и, естественно, гуманистическое. Одного без другого нет. Мы считаем, что признание Великого Архитектора Вселенной обязательно, но члены ложи вольны интерпретировать это понятие в соответствии со своими представлениями — либо, как Бога Творца, для верующих, либо, как Человечество с большой буквы для тех наших братьев, которые не религиозны. Мы стремимся сохранить масонство своего типа — либеральное и вместе с тем духовное, которое существовало в XVIII в. Поэтому у нас много времени уделяется изучению духовных проблем, символов и истории. В плане философском — это размышления о современности.
