Так началось пребывание кота в странном новом мире.
...После восемнадцати месяцев в стране заболоченных речушек и озер кот совершенно изменился. Никакое преувеличенное воображение не могло бы больше увидеть в нем признаки котенка. Он хорошо приспособился к смене обстановки и, без сомнения, мог бы вести здесь приятную жизнь, если бы не грызущее беспокойство. Периодически он совершал странный ритуал: надолго останавливался, задрав голову, как будто к чему-то прислушиваясь, напряженно уставившись в одну точку, которая всегда находилась на севере, внюхивался в воздух. Но вслушивался он не в звуки окружавшей его страны, его волновали не ее виды и ароматы. Казалось, он тоскует о чем-то таком, чего не может понять, и это рождало в нём тревогу, похожую на неудовлетворенность.
Ему было почти два года теперь, и он был тринадцати дюймов ростом, а от кончика носа до кончика хвоста-обрубочка, было тридцать два дюйма. Он весил двадцать восемь фунтов, был прыгуч и мускулист. Темно-серые полосы на боках напоминали материнские, роскошная длинная гладкая шерсть имела глубокий оранжево-коричневый подцвет, как у его дикого отца.
Кот был теперь потрясающе гибким и самоуверенном существом. Он стал опытным и безжалостным охотником и гордо носил себя по лесу. В этой болотистой местности он хорошо кормился. Иногда ему приходилось довольствоваться лягушками и мелкими змеями, но он определенно предпочитал теплокровное мясо млекопитающих, особенно грызунов. Он нападал на птиц лишь при необходимости.
В этом краю только три действительно диких существа были опасны для кота. Двое из них, крокодил и щитомордник - водяная змея, жили в воде или совсем рядом с нею. Третье было постоянным врагом, с которым надо было всегда быть настороже. Тростниковая гремучая крапчато-желтая змея вырастала в длину до семидесяти дюймов и была толщиной с руку человека. Полые корни ее клыков наполнены смертельным ядом. Год назад он столкнулся с такой змеей. Вообще-то он знал о присутствии змеи задолго до того, как непосредственно попал в сферу ее досягаемости. В тот раз его внимание было целиком сконцентрировано на дикой кошке.
Дикие кошки были немногочисленны в болотистой местности, он пересекал тропы нескольких. Обычно он убегал от них, так как они были больше его, и он боялся их. Но на этот раз, когда он приблизился к годовалой кошечке, что-то проснулось в нем, что отвергло решение "повернуть хвост". Она прижала уши и зарычала. Он ответил на ее низкий угрожающий голос и, чуть припав к земле, стал кружить вокруг нее, приготавливаясь к прыжку. Она поворачивалась вместе с ним, все время оставаясь напротив него, и хотя рычание всё еще доносилось из ее горла, оно было скорее приглашением, чем угрозой.
Он прыгнул на нее внезапно, и она повернулась и сцепилась с ним, пока вдруг не отскочила и побежала от него. Трижды он одолевал ее, и каждый раз рычание ее становилось всё менее угрожающим, ее укусы и царапины менее мучительны. Наконец она опустилась на небольшой песчаный пятачок, и ее голос походил скорее на скулящую песню, чем на жалобу. Она приняла его победу. Но вдруг возле них раздвинулись кусты. Сузив глаза и припав к земле, Йоулер следил за приближением испещренного боевыми шрамами дикого кота, раза в полтора крупнее его. Не было никакого сомнения в том, что он собирался завладеть кошечкой. Его уши были плотно прижаты к голове, шерсть дыбилась, и боевое рычание вырывалось из глотки.
Кошка осторожно наблюдала за двумя самцами. Йоулер только добился ее, но если этот кот победит его, она признает победителя своим супругом. Когда дикий кот прыгнул, атакуя, Йоулер рванулся ему навстречу, и они сплелись в отчаянной схватке. С самого начала было ясно, что у Йоулера мало шансов на победу, хотя он хорошо дрался с этим более крупным и опытным котом. Они забрались в борьбе в заросли тростника, яростно бросаясь друг на друга. Занятые сражением, они не услышали, не увидели толстую гремучую змею, свернувшуюся за мшистым бревном. Слегка задетая, змея подняла голову на полфута от земли, и ее хвост задрожал с громким угрожающим жужжанием. Соперники вдруг повалились на нее, и большое пресмыкающееся ответило ударом. Зубы змеи, не коснувшись лапы Йоулера, глубоко вонзились в шею дикого кота. Змея тут же отпрянула и исчезла, а два кота, сплетясь, остались на месте. Через мгновение дикий кот издал страшный вопль и ослабил хватку. Вращая глазами, он отскочил, лапы его задергались, в страшных судорогах он повалился на землю. Пасть открылась и закрылась, но никаких звуков не было слышно, он неистово забил лапой и в считанные секунды был мертв.
Йоулер, страшно испуганный, в стороне от поля действия гремучей змеи наблюдал предсмертные судороги соперника.
Кошка подошла и лизнула его в морду. Без дальнейшего ухаживания они ушли вместе. Они были вместе больше месяца, но так как кошка не выказывала никаких признаков беременности, их отношения к концу этого периода заметно охладели. Ни один из них не мог знать того, что Йоулер, как помесь, не мог иметь потомства. Они стали надолго разлучаться, и тогда однажды старая тоска проснулась в нём снова; кот поднял голову к северу и стоял без движения несколько минут. Когда он внезапно побежал, кошка не последовала за ним.
...Расставшись с дикой кошкой, Йоулер последовал своему неудовлетворенному побуждению, которое целый год толкало его на север. Теперь, во вторую свою весну на юге, он оказался на самом северном краю страны болот. Он направился к северу от Болот Варфоломея. Несколькими милями южнее Дюма река поворачивала на запад, это беспокоило Йоулера. Сворачивая с пути, он подходил к берегу реки и подолгу смотрел на восточный берег. Ширина реки в этих местах составляла футов сорок. Не раз жизнь его висела на волоске, когда он оказывался в воде, и он не собирался залезать туда сам, когда ничто его не заставляло.
Но все же, когда река еще сильнее свернула к западу, он стал чрезвычайно нервным. И лишь только чуть западнее маленькой арканзасской деревушки ему повстречался узкий мостик, он пренебрег обычной предосторожностью и перебежал по мосту. Но появление кота при свете дня было серьезной ошибкой. Те пять минут, за которые он пересек реку, широкое пастбище и шоссе, с расстояния трех четвертей мили на него был наставлен бинокль. С особой точностью запомнив место, где кот перебежал шоссе, человек с биноклем бросился в дом.
Через минуту три человека выбежали из дома. Один вскочил в крытый грузовик и стал заводить мотор, другой побежал в сарай и вновь появился с длинным шестом и мотком веревки в руках, третий поспешил к загону, где полдюжины охотничьих псов лаяли с остервенением. Люди с винтовками и собаки, чующие травлю, устремились к грузовику. Машина прошумела на северо-запад по шоссе к Сосновому Утесу, лишь на минуту остановившись в том месте, где кот пересек дорогу, и люди спустили собак по его следу.
В этот момент кот, не подозревающий о людях, бежал прямо навстречу к ним. Он был более чем в миле от собак, но легко их услышал, когда они залаяли. В его ушах были чувствительные волоски, способные улавливать малейшее колебание воздуха.
Он не испугался. Собаки часто гавкали на него издали, случалось, и нападали на него, но он убегал от них, никогда не ввязываясь в драку.
Несколько минут спустя, однако, он услышал взволнованный лай "открытия", который подняли собаки совсем неподалеку от него.
Теперь он точно понял, что они напали на его след, он припустил что было сил. На четверть мили он опережал их, но обнаружил, что путь ему преграждает широкая река Арканзас. Он помедлил и свернул чуть севернее, пользуясь тактикой уклонения. Он прыгал на дерево и спрыгивал с него футов на двадцать в сторону или перебегал с ветки на ветку соседнего дерева и прыгал на землю оттуда, чтобы продолжить бег.
Но ведущие след псы были очень опытны, и его тактика лишь короткое время была успешной. Страх стал проникать в него. Он проделал в предыдущую ночь двадцать миль и бежал теперь во всю мочь почти четыре мили и стал задыхаться. Сможет ли он сражаться, если в этом возникнет необходимость? Настало время выбрать дерево. Он вскочил на ствол колоссального старого дуба и, найдя крепкий сук, футах в шестидесяти пяти над землей, лег, растянувшись на нем.
В пятистах ярдах люди, приехавшие на грузовике, ожидали, когда лай собак станет ближе.
Человек по имени Ди выплюнул коричневую табачную жвачку.
- Кажись, Черныш у кошки на хвосте.
Две минуты спустя свора залаяла: на дереве, дескать. Ди ухмыльнулся.
Все трое побежали на лай. Первым заметил кота на дереве самый молодой, тощий, как скелет, малый.
- Вот! - закричал он. - Я его вижу!
Шофер похлопал его по плечу:
- Молодец, Слим. Ты, конечно, не откажешься слазить за ним?
- Конечно, Ди, если вы с Энди меня подсадите на ту большую ветку.
Ди завязал петлю на одном конце веревки и продел другой свободный конец в кольца, прикрепленные к обоим концам шеста. Получилась большая петля. Оставшийся кусок веревки, футов восьмидесяти длиной, он смотал и привязал к ручке шеста.
