Конечно, эта беседа первым делом коснулась событий этого утра.
-Боже мой, боже мой! - стал жаловаться Генрих.- Если брат действительно умер, то кто будет наследовать мне? Мовпен без церемонии расхохотался и ответил:
-Вот это мне нравится! Ведь вам, государь, нет и тридцати лет еще!
-Да, но... у королевы нет детей!
-Нет, так будут!
-Как знать?
-А если даже и не будет, то во всяком случае лучше царствовать, не имея наследника, чем жить под вечным страхом, что тебя в один прекрасный день спихнут с трона.
-Что ты хочешь сказать этим?
-Гм... гм... герцог Анжуйский всегда отличался непомерным честолюбием!
Генрих III нахмурился и припомнил, что лет семь- восемь тому назад королева-мать открыла ему заговор, составленный герцогом Франсуа с Гизами и направленный против него, Генриха. Те несколько минут, в течение которых он молчал, показали Мовпену, что он попал в цель.
-Хорошо, допустим, что мне тридцать лет и что меня ждет долгое царствование. Но так или иначе, а наследника мне нужно. Корона не может оставаться без владыки, трон не должен быть под угрозой остаться вакантным!
-По этому поводу я мог бы многое сказать вашему величеству,- заметил Мовпен.
-Ну, так говори!
-Долгое время вы, государь, были окружены дурными людьми.
-Ты думаешь?
-Вы дали себя завлечь безнравственным людям, сбившим вас с пути и склонившим ваши вкусы в нехорошую сторону. Так и случилось, что королева-супруга осталась в пренебрежении. Правда, вы посвящали немалое время покаянию, бичевали себя, постились, молились, но не этого ждал от вас Господь.
-А чего-же Он ждал от меня, по-твоему?
-Чтобы ее величество Луиза Савойская, королева Франции и ваша супруга, не оставалась в пренебрежении!
-Гм... гм...
-Вот уже восемь лет как я вступил на службу к вашему величеству. Я был при вашей особе, государь, две недели, когда вы отправились в Блуа на открытие генеральных штатов. Я помню, как накануне этого открытия вы изволили высказать ряд соображений, из которых явствовало, что женщина - исчадие ада, орудие сатаны и источник всех бедствий...
-А разве это не так?
-Рискуя навлечь на себя гнев вашего величества, осмелюсь заявить, что это неправда. С того времени как свет существует, женщина только и делала, что поправляла зло, содеянное мужчиной!
-Что за чушь! А история Адама и Евы?
-Ну а что эта история? Вспомните, ведь Адам ходил совсем голым; значит, зимой он мерз от холода, а летом страдал от жары. Благодаря Еве он получил одежду...
Король невольно расхохотался.
Мовпен продолжал:
-Я не буду говорить вашему величеству о Дидоне, Семирамиде, Клеопатре и прочих знаменитых женщинах древности. Но я сошлюсь на Агнессу Сорель и Жанну д'Арк, спасших монархию, а в самое последнее время достаточно указать на Екатерину Медичи, которая не дала Франции погрязнуть в ереси! Что было бы вовсе нетрудно благодаря слабости...
-Постой, да к чему ты хочешь прийти? - перебил шута король с недовольной гримасой.
-К тому, что вы, ваше величество, очень много выиграли бы, если бы соблаговолили приблизиться к королеве-супруге!
-Вот еще!
-Во-первых, вы получили бы полное удовольствие от общества прелестного, ласкового существа.
-Будто бы!
-А новые заботы, возникшие от этого общения, отвлекли бы ваше величество от черных дум.
-Это что за заботы?
-Заботы о наследнике, ваше величество!
Король погрузился в задумчивость. Мовпен, заметив, что его слова произвели свое действие, молчал. Так они въехали в Париж и направились прямо ко дворцу Босежур.
Когда они подъехали к воротам дворца, король, выглянув в окно своего экипажа, вздрогнул: у подъезда стояли два придворных во всем черном.
-Что это значит? - крикнул он.
Один из пажей подскочил к экипажу и доложил:
-Это траур по его высочеству герцогу Анжуйскому.
-Значит, брат все-таки умер? - простонал Генрих. К экипажу подошел старик-шталмейстер и с низким поклоном доложил:
-Его высочество испустил последний вздох прошлой ночью в Шато-Тьерри.
Король дрожащей рукой провел по лбу и пробормотал:
"Значит, человек в маске все-таки сказал правду!" - а затем громко спросил:
-А где матушка?
-Ее величество отправилась в Шато-Тьерри. Король подумал и сказал:
-Значит, и мне тоже надо отправиться туда, но только не сейчас: теперь чересчур жарко, и я чувствую себя очень плохо. Мы остановимся пока здесь! - и король направился во дворец.
XIV
Да, герцог Франсуа умер, в этом уже не могло быть сомнений! Не в силах короля было воскресить его, но зато он мог почтить память покойного, устроив ему пышные похороны. За выработку церемониала их и принялся на следующее утро король.
Для этого он потребовал к себе настоятеля женовефинцев. Монахи ордена Святой Женевьевы были немногими из черноризцев, еще державшихся короля. Доминиканцы, например, были лигистами, открыто проповедовавшими, что король - еретик, что власть должна перейти от нечестивых Валуа к Лотарингскому дому. Но женовефинцы, в общем люди очень жизнерадостные и терпимые, известные чревоугодники и пьяницы, оставались нейтральными в гражданской розни, раздиравшей в то время Францию.
Настоятель женовефинцев, о. Василий, был еще совсем молодым человеком. Он происходил из знатной бургундской семьи, был высок ростом, красив и отличался завидным здоровьем. Среди своих собратьев он был известен за самого неутомимого гуляку и порядочного шалуна. Кружка, которую ему подавали в монастыре за трапезой, вмещала добрых три бутылки вина, причем он опоражнивал ее в два глотка. Что же касается Латинского квартала, этого царства школяров и нестрогих женщин, то там о. Василий славился любезностью и составлял изрядную конкуренцию студентам. Говорили, что однажды ревнивый школяр даже ткнул о. Василия кинжалом в грудь, но осторожный монах носил под власяницей кольчугу, так что кинжал сломался без вреда для любезного настоятеля. Однако, отбросив в сторону его мирские делишки, мы должны отметить, что он был отличным администратором и превосходно вел свой монастырь, а процессии монахов Святой Женевьевы были истинной радостью верующих. Вот почему Генрих III вытребовал его на совещание.
Это совещание продолжалось несколько часов. Кроме Мовпена, на нем никто не присутствовал, так как мрачность и резкость делали Крильона совершенно непригодным для обсуждения таких вопросов, а больше у Генриха III никого и не было.
Когда все подробности предстоящей церемонии были решены, король с завистью сказал настоятелю:
-А знаете ли, батюшка, у вас такое цветущее лицо, что просто радуешься, глядя на вас!
Отец Василий молча поклонился, но Мовпен ответил за него:
-Если его преподобие обладает таким цветущим здоровьем, то это потому, что он знает верный секрет!
-Вот как? Вы действительно знаете секрет? - спросил король.
-Быть может, да! - улыбаясь ответил монах.
-Могу открыть вам этот секрет, государь,- снова подхватил Мовпен.- Прежде всего, отец Василий любит старое вино и умеет отдать ему должное.
-Затем?
-Затем его преподобие изрядно кушает, а вкусив от даров земли, предается благодетельному сну.
-И это - все?
-Ну, не совсем! Отец Василий не упускает случая поинтересоваться состоянием здоровья своих духовных дочерей из... Латинского квартала! Если бы вы, ваше величество, последовали его примеру, то через месяц- другой обладали бы таким же цветущим лицом и хорошим расположением духа, как его преподобие.
Советы шута Мовпена, подтвержденные таким наглядным примером, произвели на короля свое действие и заставили его погрузиться в какую-то неясную мечту. Когда он лег спать, ему приснился приятный сон: ему снилось, что перед ним стоит белокурая, голубоглазая, тоненькая девчурочка, и, когда он, король, обвил своей царственной рукой ее гибкий стан, она со страстью и нежностью приникла к нему. Проснувшись, Генрих III был в очень меланхолическом настроении, начиная сознавать, что действительно много потерял, отказывавшись так долго от естественных радостей жизни.
Когда король рассказал свой сон Мовпену, шут расхохотался и ответил:
-Вот видите, государь, недаром я говорил вам, что в женщинах есть много хорошего! Так, например, благодаря тому, что вы поухаживали во сне, вы не только отлично поспали, но и встали совсем другим человеком. У вас очень свежий вид, и это внушает мне новую мысль. Мне кажется, я лучше этого колдуна в маске смогу разъяснить вам вещий сон Крильона!
-А ну-ка, истолкуй мне его, милочка!
-Белокурая женщина сна Крильона и вашего августейшего сна - одно и то же лицо!
-Как? Значит, она замышляет предательство?
-Отнюдь нет! Но, завоевав ваше сердце, она тем самым завладеет и вами. Она покорит вас, станет вашей царицей! Но это сладкое поражение, государь!
Слова Мовпена заставили короля глубоко задуматься. Наконец он сказал:
