Ознакомительная версия.
В несколько ином плане, с конкретными выводами о последствиях завоевательной и налоговой политики Надир-шаха повествует И. П. Петрушевский. Его работа, изобилующая ссылками на многие восточные, русские и западноевропейские источники, рисует удручающую картину положения народных масс под владычеством Надир-шаха. «Надировы завоевания (в Закавказье, Ираке арабском, Средней Азии и Индии), – резюмирует Петрушевский, – не сопровождались ростом производительных сил, как это имело место при шахе Аббасе I. Между тем расходы на военные предприятия вызвали новое повышение податей в небывалых до того размерах. Взыскание налогов, особенно жестокое в Закавказье, сопровождалось пытками и истязаниями налогоплательщиков. По словам Мухаммад-Казима, тех, кто проявлял упущения в уплате поземельного налога и других податей в диван, лишали глаз и языка, а у тех, кто занимался подстрекательством к волнениям, обрезав им уши, нос и язык, конфисковывали имущество».[70] Автор приводит конкретные данные о возрастании налогового гнета в Азербайджане с 3 тыс. туманов до 100 тыс. туманов в год, что было характерно и для других областей Закавказья и Дагестана и вызывало многочисленные антииранские восстания в 1743–1744 гг.[71]
На более обширной источниковой базе, по сравнению с трудами его предшественников, написаны работы дагестанского историка А. И. Тамая. Его кандидатская диссертация[72] и объемная статья,[73] посвященные краху Дагестанской кампании шаха Надира (1741–1743 гг.), представляют существенный вклад в историческую науку по этой проблеме. Не вдаваясь в анализ кандидатской диссертации, написанной более полувека назад, рассмотрим статью, в которой нашли концентрированное выражение основные положения и выводы, содержащиеся в кандидатской диссертации, но на более высокой научной основе.
В статье А. И. Тамая перед нами оживают героические картины совместной борьбы народов Дагестана против грозных полчищ Надир-шаха, главные маршруты движения вражеских войск, основные центры сражений, где противник потерпел сокрушительное поражение.[74] Автор конкретно излагает ход сражений у Чоха Согратля, Мегеба и в других местах Андалалских гор и долин, выделяет умелую тактику ведения боя горцами, их героизм и самоотверженность, приводит данные о потерях, поражении и бегстве разгромленных сил противника.[75]
Достоинства статьи А. И. Тамая в том, что в ней использованы многочисленные свидетельства очевидцев и современников событий – Мирзы Мехди-хана, Мухаммад-Казима, И. И. Калушкина, В. В. Братищева, И. Я. Лерха, а также труды, написанные на базе архивных и документальных источников, – П. Г. Буткова, П. А. Юдина, С. М. Соловьева и др. Кроме того, среди ценных источников, использованных автором, – «Хроника войн Джара XVIII столетия», совместная работа турецких летописцев Сами, Шакира, Субхи и Иззи «Тарих» («История»), сочинения английских авторов Джонса Ханвея, Лоуренса Локкарта и др. В статье также нашли отражение героические аварские, лакские, лезгинские и другие эпосы и сказания, существенно дополняющие документальные источники.[76]
Использование широкого круга источников и литературы позволило Тамаю раскрыть международное значение победы дагестанцев над многочисленной армией шаха, оценить их вклад в международные события своего времени. «Значение битв 1741–1743 годов в Дагестане было велико и выходит за пределы истории страны, – заключает автор. – Успешная борьба народов Дагестана ослабила военную машину шаха, облегчила борьбу порабощенных народов и показала им, что «Грозу Вселенной» можно победить. Участившиеся восстания в его владениях – в Грузии, Хорезме, Туркмении, Азербайджане, Парсе и других районах говорят о том, как был воспринят здесь успех этой борьбы, интересовались им также в Стокгольме и Париже. Из этого можно заключить, что борьба народов Дагестана имела широкое международное значение».[77] В статье выделены внутренние и внешнеполитические факторы, способствовавшие поражению иранских полчищ в Дагестане, показана решающая роль народных масс в осуществлении этого бессмертного подвига.
Определенное место внешнеполитическим проблемам Ирана в период правления Надир-шаха Афшара уделено в монографии московских ученых М. Р. Аруновой и К. 3. Ашрафян, посвященной характеристике общественных отношений в империи Надир-шаха.[78] Эта работа также отличается широким использованием архивного, опубликованного документального и нарративного источникового материала. Особенно часто авторы ссылаются на материалы АВПРИ, РГАДА, АКАК, ПСЗ, Сб. РИО, а также на работы восточных, западноевропейских и отечественных исследователей (Мехди-хан Астрабади, Мухаммад-Казим, И. Лариби, М. А. Хекмат, И. Я. Лерх, Дж. Ханвей, Г. Алкадари, П. Г. Бутков, А. А. Бакиханов, В. Н. Левиатов, И. П. Петрушевский и др.).
Непосредственно с нашей темой соприкасается V глава монографии «Народные движения в государстве Надир-шаха в 30-40-х гг. XVIII в.», где имеется специальный раздел «Народно-освободительные движения народов Кавказа и Средней Азии». В этом разделе со ссылкой на вышеуказанные источники кратко освещаются первые нашествия иранских войск в 1734,1735 гг. и более подробно – Дагестанский поход 1741 г.
Авторы монографии правильно подчеркивают, что Надир не оправдал надежд широких масс как освободитель от афганского и османского владычества, так как все достигнутые успехи и богатства использовал для укрепления личной диктатуры и проведения новых завоевательных походов. Касаясь этой стороны деятельности Надира, они приходят к выводу, что его походы «в Среднюю Азию (1740) и особенно в Дагестан (1741) явились подлинным бедствием для народа. В Дагестанском походе Надир терпел одно поражение за другим. Не добившись успеха, потеряв значительную часть войска и затратив колоссальные денежные средства (со всех областей страны в Дагестан посылалось много провианта, фуража, денег), Надир вынужден был в феврале 1743 г. вернуться в Иран».[79] Труд этих авторов охватывает широкий круг внутренних и внешнеполитических проблем Ирана, в том числе массовые и стихийные антииранские восстания, которые происходили в Закавказье и Дагестане под руководством различных претендентов на шахскую корону.
Отдельные эпизоды завоевательных походов Надир-шаха в Афганистан, Индию, Среднюю Азию и Дагестан нашли отражение в работе армянского историка Л. X. Тер-Мкртичян, посвященной его политике в отношении Армении.[80] После краткой биографической справки о Надире со времени службы у шаха Тахмаспа до восшествия его на престол автор описывает завоевание Афганистана, Индии, Средней Азии, а затем приступает к Дагестанскому походу. «В 1741 г. состоялась Дагестанская кампания, которую Надир предпринял с целью отомстить за смерть своего брата Ибрагим-хана, убитого в сражении с лезгинами, – утверждает она. – Эта кампания Надира не имела успеха. Упорная борьба горских народов деморализовала воинов Надира… Неудачная Дагестанская кампания, массовый террор, задержка жалования армии – все это вызывало недовольство и привело к восстаниям против иранских правителей (1743–1744 гг.). Восстания вспыхнули в районе Дербента, в Грузии, в Ширване».[81]
Наряду с этим, Л. X. Тер-Мкртичян, анализируя налоговую политику Надир-шаха, отмечает его благосклонное отношение к армянскому католикосу Аврааму Креатаци, который стремился облегчить иранский гнет. Однако добиться этой цели католикосу не удалось, и владычество Надир-шаха имело трагические последствия. «Положение армянского народа при Надире было очень тяжелым, – заключает автор. – Налоги достигали неимоверных размеров, и сбор их сопровождался пытками и тяжелыми истязаниями населения… Все это привело к тому, что все слои армянского общества осознали необходимость найти пути к освобождению от непосильного ига захватчиков, стремившихся полностью истребить армянский народ».[82]
Фрагментарные сведения о нашествиях Надир-шаха на Ширван, Джаро-Белоканы и Дагестан в 1735, 1738 и 1741 гг. содержатся в монографии X. X. Рамазанова и А. Р. Шихсаидова.[83] Написанная на основе достоверных источников, она дает представление о некоторых сражениях и численности армии захватчиков, их поражении и отступлении из Дагестана. Отмечая, что «отступление шаха по существу было паническим бегством», X. X. Рамазанов приводит следующую выдержку из газеты «Санкт-Петербургские ведомости» (1743 г., N 2): «Шах персидский уже через полтора года в Дагестане для желаемого себе тамошних народов покорения пребывания, но никакой удачи в том не получа, возвратился в Персию, уже действительно за Дербент прошел и через лежащую через оный Самур речку переправился и далее в Персию марширует».[84] Приведенный пример – одно из подтверждений интересных материалов, использованных в данной монографии.
Ознакомительная версия.
