29 июня четыре корабля, снявшись с якоря, в обстановке строжайшей секретности вышли в Атлантический океан…
В конце июля эскадра А достигла берегов Антарктики. Первую остановку сделали у побережья Антарктического полуострова. Здесь была основана база «Хорст Вессель», которую немецкие полярники называли между собой «станцией Мартина Бормана». Дело в том, что все время экспедиции Борман, вместо того чтобы наслаждаться покоем в комфортабельных каютах «Шлагетера», провел на ледяном побережье Антарктиды, чем заслужил уважение остальных участников экспедиции.
Когда я узнал о существовании этой базы, мной сразу же завладела навязчивая идея: найти ее следы.
Не может быть, чтобы от достаточно крупной научной станции не уцелело ровным счетом ничего! Для начала я связался с аргентинскими полярниками, которые долгие годы работали в тех местах — может, они что-то находили? И получил письмо с неожиданным ответом.
Дорогой Ганс-Ульрих! Думаю, что могу ответить на ваш вопрос. Дело в том, что, когда я впервые попал на базу «Сан-Мартин» — а было это в 1975 году, — среди полярников ходила достаточно интересная легенда. Рассказывали, что база была основана на месте старой немецкой полярной станции, созданной еще до войны.
Говорили, что там были оставлены достаточно крупные запасы техники, вещей, да и здания были отстроены на славу, так что аргентинцы пришли на все готовое. Не знаю, правдива ли эта легенда. Скептики утверждали, что она обязана своим появлением германским ученым, которые после 1945 года уехали в нашу страну и долгие годы работали на этой полярной станции. Именно этот факт породил легенду о некогда существовавшей здесь «станции Мартина».
Впрочем, я сам находил вокруг базы некоторые предметы явно германского происхождения — зажигалки, монеты и т. д. Принадлежат ли они немецким ученым, побывавшим здесь до или после войны? Не знаю…
Итак, база «Хорст Вессель», или станция Мартина Бормана, впоследствии переименованная в «Сан-Мартин» и переданная Аргентине, начала свою деятельность в августе 1938 года. Заканчивалась суровая антарктическая зима, и германские полярники начали обустраиваться капитально. По своим масштабам секретная станция намного превзошла все, что имелось на южном континенте до того момента. Она была рассчитана на несколько сотен человек. Рядом с базой был оборудован аэродром, на котором базировалось несколько самолетов, привезенных сюда в разобранном виде. Мощный радиопередатчик, укрепленный на вершине одной из гор, обеспечивал бесперебойную связь с рейхом.
В это время корабли уже двинулись дальше, на юго-запад, к еще не исследованным землям. Погода стояла на удивление неплохая, и самолеты с «Рихтгофена» начали обследование побережья с воздуха. Тут-то и начали происходить странные вещи.
19 августа одноместный разведчик, совершавший полет над Землей Элсуэрта, неожиданно пропал с экранов радаров. Одновременно прервалась и радиосвязь с ним. При этом никаких сигналов бедствия пилот подать не успел. На помощь немедленно был выслан другой самолет, перед которым была поставлена задача спасти потерпевшего катастрофу пилота, если это возможно. Однако в том же районе с ним произошла та же самая история. И снова — ни звука по радио.
Командир авианосца посылает на поиски звено из трех самолетов. При этом летят они не в плотном строю, а на некотором удалении друг за другом, так, чтобы держаться на расстоянии видимости, но не более того. И вновь — первый самолет пропадает с экранов радаров, слышен вскрик второго пилота — и с его самолетом происходит то же самое. Третий выполняет резкий разворот и на максимальной скорости идет в сторону моря. Через полчаса самолет приземляется. Пилот садится неуверенно, как новичок, и с трудом «вписывается» в узкую взлетную палубу. Сам он выйти из кабины не в состоянии. Его выносят на руках, бледного, как мел, с трясущимися руками. Пилота отправляют в санчасть, куда немедленно прибывает Ритшер и несколько человек из «Аненэрбе». О чем рассказал им чудом спасшийся пилот — скрыто под покровом тайны. Поговаривали то о каком-то летающем чудовище, то о странных лучах, бивших из абсолютно зеленой полоски земли, то о таинственном смерче, проглотившем крылатые машины. В любом случае, эскадра с максимальной скоростью движется дальше, прочь от проклятого места.
Войдя в море Амундсена, корабли держатся как можно ближе к берегу. Само побережье в этом месте выглядит как-то странно — вместо вечных льдов красуются черные скалы, на которых кое-где даже имеется чахлая растительность. Гидрологические исследования дают картину странной аномалии: вода в море на несколько градусов теплее, чем обычно! При этом достаточно сильное течение направлено прямо от берега. Ученые дают свое заключение: поток вырывается из-под прибрежных скал, где, очевидно, есть теплые ключи. На берег высаживаются экспедиционные партии, которые обследуют территории гор. На поверхности они находят множество «оазисов», покрытых мхом и лишайниками; в горах — систему пещер, уводящую в глубь скального массива. Летчики, уже преодолевшие страх перед полетами в глубь континента, обнаруживают на некотором удалении от берега кратер потухшего вулкана. Очевидно, здесь, под горами, земная кора особенно тонка, и магма, некогда вырывавшаяся на поверхность, согревает потоки воды.
Но для того чтобы исследовать источник теплого течения, нужны подводные лодки. Ритшер немедленно связывается по радио с Берлином и просит прислать ему хотя бы пару-тройку крупных субмарин.
Между тем и на базе «Хорст Вессель» не сидят без дела. Первая задача — это исследовать как можно большую территорию. Четыре самолета, имеющихся на базе, совершают полеты, пользуясь каждым часом хорошей погоды. Борман располагал данными о странных оазисах, замеченных за несколько лет до этого; он поручает пилотам найти и исследовать их.
На поиски ушло приблизительно две недели. Наконец они принесли успех: из «дорнье», приземлившегося на заснеженном аэродроме станции, экипаж с горящими глазами ринулся прямо в штаб экспедиции. Им удалось найти и сфотографировать один из «оазисов», расположенных в глубине горного массива. По словам пилотов, с высоты они различили следы какого-то растительного покрова; возможно, место было пригодно для размещения там еще одной станции!
Но настоящий шок у исследователей наступил, когда были проявлены и отпечатаны фотоснимки. На пленке были четко видны искусственные сооружения, заполнявшие всю горную долину. Больше всего они напоминали аэродром с широкой и короткой взлетной полосой.
Борман немедленно распорядился отправить в долину, получившую название Флюгхафен — Аэропорт, — экспедицию на двух «дорнье». Пилоты подтвердили, что объект окружен непроходимыми горами и добраться до него молено только по воздуху. Одним из двенадцати человек, вылетевших на встречу с неведомым, был Олаф Вайцзеккер.
Как я уже писал, дядя Олаф умер в 1996 году. В его завещании был упомянут и я. Правда, доставшееся мне наследство не представляло, на взгляд непосвященных, никакой материальной ценности. Это был пакет с бумагами, среди которых хранился и его арктический дневник.
14 октября 1938 года. Наши самолеты долго кружили над горной долиной — пилоты понимали, что двух попыток сесть у нас не будет, и старались не ошибиться. Наш «дорнье» первым заходит на посадку. За окнами мелькают отвесные скалы. Наконец мы касаемся земли.
Машина катится по какому-то покрытию, как по взлетной полосе берлинского аэродрома. Но мы до последней секунды не можем расслабиться: кто знает, что там впереди? Наконец машина останавливается.
Мы выходим на свежий воздух. Второй «дорнье» садится следом, но мы не смотрим на него; перед нами расстилается панорама мертвого города! При просмотре фотоснимков в лагере некоторые скептики высказывали предположение, что никакого города на самом деле нет и «руины» — не более чем причудливое творение природы. Сейчас они уже и не пытаются что-то доказать, а стоят рядом со мной с разинутыми ртами. То, что перед нами небольшой город, — несомненно. Остатки зданий, в которых сохранились дверные и оконные проемы; ступени лестниц; черные обелиски — вот первые детали, которые жадно впитывает в себя наш мозг. То, на чем мы стоим, — ровная скальная поверхность. Мы так и не смогли понять, что это: тщательно обтесанный скальный выступ или каменные блоки, пригнанные друг к другу с поразительной точностью. В глубине виден ступенчатый храм, напоминающий ацтекские пирамиды. Скоро, совсем скоро мы вдоль и поперек облазаем все эти руины; но сначала нужно разбить лагерь, за что мы и принимаемся.
Лагерь был разбит в одном из находящихся рядом со «взлетной полосой» сооружений. В тот же день ученые наступили к планомерному обследованию города. Поселение было разделено достаточно широкими улицами на прямоугольные кварталы, застроенные каменными домами. От некоторых домов остались только фундаменты, другие были почти совершенно целыми.
