Эти поражения вызвали большое недовольство в России, как в либеральных, так и в консервативных кругах. Думские либералы потребовали, чтобы правительство уступило Думе право назначения министров. Консерваторы хотели, чтобы царь Николай II отрекся от престола в пользу более дееспособного члена монаршей семьи. В войсках и среди разных слоев населения бродили слухи о предательстве в высших сферах: императрицу, немку по происхождению, заподозрили в передаче военных секретов врагу. Трудности правительства усугубляла серьезная инфляция в городах, а расстройство железнодорожного сообщения привело к нехватке хлеба и топлива, особенно в Петрограде (так стал называться Санкт-Петербург после начала войны). Сочетание плохих новостей с фронта с политическим недовольством и экономическими неурядицами в городах (деревня оставалась спокойной, выиграв от повышения цен на продовольствие) создала к октябрю 1916 года революционную ситуацию.
Можно сказать, что русская революция 1917 года началась в ноябре предыдущего года, когда правительство оказалось под жестоким нажимом со стороны либеральных и консервативных депутатов Думы за бездарное ведение войны. Лидер либералов Павел Милюков впрямую обвинил правительство в измене. Эти атаки со стороны высших политических кругов сделали страну неуправляемой; зрело убеждение, что наступило время решительных перемен. Царь, фаталист по природе, не сделал ничего для упрочения своей власти.
Искрой, вызвавшей революцию, явилось брожение петроградского гарнизона в марте 1917 года. Он состоял из призывников старшего возраста, которые считали, что их должны были освободить от воинской службы; получив приказ стрелять в безоружную толпу возмущенных людей, они взбунтовались. Генералы, опасаясь, что мятеж перекинется на фронтовые части, убедили Николая отречься от престола, чтобы спасти Россию от поражения. Горячий патриот, он последовал совету и 15 марта отрекся.
Вслед за отречением царя власть перешла к комитету думских депутатов, нарекшим себя Временным правительством. Одновременно с этим социалистические интеллектуалы созвали в Петрограде Совет рабочих и солдатских депутатов. Совет был призван наблюдать за «буржуазным» Временным правительством, не позволяя ему проводить реакционную политику. В течение следующих семи месяцев Россия управлялась — если вообще как-то управлялась — режимом двоевластия, при котором советы подрывали власть правительства, не беря на себя ответственности за последствия. Социалисты-интеллектуалы, заправлявшие советами, подрывали армию, урезая власть офицеров, в которых видели потенциальную контрреволюционную силу. И в то же время требовали вести войну до победного конца.
Временное правительство обещало безотлагательно созвать Учредительное собрание, чтобы дать стране новые республиканские органы власти, но, занятое более настоятельными задачами, постоянно откладывало выборы в это собрание. Оно также медлило с земельной реформой. Крестьяне, теряя терпение, нападали на частные поместья, а солдаты покидали фронт, торопясь домой, чтобы не упустить свою долю во время ожидавшегося перераспределения земли. Национальные меньшинства начали требовать самоуправления и в ряде случаев полного суверенитета. И притом Временное правительство не переставало требовать продолжения войны, становившейся все более непопулярной. Страна, единство которой веками обеспечивала государственная власть, а не общественная сплоченность, сползала в анархию.
В этом был шанс Ленина. В начале 1917 года он жил в Швейцарии. Получив известия о мартовской революции, он телеграфировал своим подручным в России, наказав не доверять Временному правительству, избегать союзов с другими социалистическими партиями и вооружать рабочих. Он сгорал от нетерпения вернуться домой и взять дело революции в свои руки.
Немцы и австрийцы, завязшие на западном фронте в казавшейся нескончаемой войне на истощение, пристально следили за русскими эмигрантами и Лениным в том числе, которые выступали против войны. Ленин связался с немецким посольством в Швейцарии и запросил помощь в организации возвращения на родину. Берлин не только предоставил ему и другим эмигрантам-социалистам свободный проезд через Германию, но и снабдил деньгами на возрождение партии. Ленин, которого никогда не заботило, откуда берутся деньги, коль скоро они служат его целям, принял предложение. Через посредников и с великими предосторожностями он в течение следующих полутора лет находился на содержании у немцев.
Сразу же по прибытии в Петроград Ленин начал бескомпромиссную атаку на правительство, требуя его свержения: нельзя было позволить, чтобы оно установило в России «буржуазный» строй, как того хотели меньшевики и большинство сторонников самого Ленина. В июле 1917 года большевики осуществили недостаточно решительную попытку государственного переворота, которую правительство подавило, обнародовав ряд данных разведки о связях Ленина с немцами. Были выписаны ордера на арест Ленина и других большевистских руководителей, в том числе Троцкого, который незадолго перед этим примкнул к ленинской партии. Троцкий оказался за решеткой, но Ленин скрылся в Финляндии и оставался там в укрытии до кануна переворота, осуществленного его партией в ноябре.
Сторонников у Ленина было немного, но они отличались сплоченностью и строго выполняли указания Центрального Комитета. Ни одна партия не имела подобной организации: социалисты-революционеры, гораздо более популярные среди населения, имели слабую структуру, не дававшую им возможности мобилизовать своих сторонников. То же справедливо и в отношении меньшевиков и либеральных конституционных демократов. Более того, ни один заметный политик, кроме Ленина, не стремился к власти и не был готов принять на себя ответственность за руководство неуправляемой, по всем признакам, страной. Ленин, который всю свою сознательную жизнь готовился к этому моменту, пристально следил за развитием событий, выбирая подходящее время для удара.
Это время пришло в конце лета, когда Александр Керенский, номинальный, но неэффективный диктатор, рассорился с генералом Лавром Корниловым, главнокомандующим российской армии, безосновательно обвинив его в подготовке военного путча. Своими безответственными действиями Керенский лишился поддержки армии, которая была ему необходима на случай попытки захвата власти большевиками. Одновременно он потакал большевикам, выпустив их из заключения и снабдив оружием для отражения предполагаемого корниловского путча. На выборах в Советы в следующем месяце большевики добились внушительных результатов, послуживших Ленину сигналом, что настал момент для нанесения нового, решающего удара. Резолюция о захвате власти была принята на тайной встрече большевистских лидеров в ночь с 23 на 24 октября 1917 года. Ленину пришлось преодолевать нерешительность своих соратников, опасавшихся повторения июльского фиаско.
Переворот состоялся 7 ноября, когда пробольшевистские части без единого выстрела заняли все стратегические пункты в столице. Некоторые стычки имели место в Москве, но в остальных районах страны смена власти прошла довольно гладко. Ленин позже говорил, что взять власть в России оказалось не труднее, чем «поднять перышко». Причина была в том, что захват власти им самим и его партией он очень искусно замаскировал как переход «всей власти советам», этот лозунг сулил народную демократию, а не диктатуру. Даже социалистические соперники Ленина, с подозрением относившиеся к его действиям, не были особо встревожены, убежденные в том, что однопартийная большевистская диктатура не продлится долго и скоро уступит место коалиции социалистических партий. Они предпочли позволить Ленину какое-то время пользоваться властью, лишь бы не развязывать гражданскую войну, которая была бы на руку только «контрреволюции».
Вышло так, что большевики оставались у власти семьдесят четыре года. Таким образом, коммунизм пришел в Россию не в результате народного восстания: он был ей навязан сверху крошечным меньшинством, прятавшимся за демократическими лозунгами. Этот бьющий в глаза факт наложил свой отпечаток на всю историю коммунизма в России.
Рассматривая захват власти большевиками в свете всех исторических обстоятельств, поражаешься его дерзости. Ни один из ведущих большевиков не имел административного опыта в той или иной области, но они были готовы взять на себя ответственность за управление крупнейшей страной мира. Не имея также делового опыта, они не остановились перед быстрой национализацией пятой по масштабам экономики мира и, следовательно, принятием на себя ответственности за руководство ею. Они видели в подавляющем большинстве граждан России — в буржуазии и землевладельцах из принципа, в большинстве крестьянства и интеллигенции исходя из реального положения дел — классовых врагов промышленных рабочих, выразителями интересов которых они себя называли. Эти рабочие составляли малую часть населения России — в лучшем случае 1–2 процента — и из этого меньшинства лишь крохотная горстка шла за большевиками: в канун ноябрьского переворота только 5,3 процента промышленных рабочих были членами большевистской партии[2]. Это означало, что новый режим не имел альтернативы диктатуре — диктатуре не пролетариата, а над пролетариатом и всеми прочими классами. Эта диктатура, с течением времени вылившаяся в тоталитарный режим, была, таким образом, обусловлена самой природой большевистского переворота. Коль скоро коммунисты хотели остаться у власти, они должны были управлять жестокими деспотическими методами, они никогда не могли себе позволить расслабиться. И это положение распространилось на все последующие коммунистические режимы.
