Другой предмет спора был еще более сомнительным.
До определенного времени все хронисты и даже известные отечественные и иностранные историки считали, что открытие Бразилии было чистой случайностью.
В начале прошлого века возникли некоторые сомнения в этом, и вскоре прежняя версия, господствовавшая в течение трех столетий, стала опровергаться сначала робко, а затем весьма рьяно.
Ныне можно считать полностью опровергнутой старую легенду о буре и морских течениях.
Открывая южный путь в Азию, португальцы никогда не отказывались от мысли одновременно исследовать и западную часть Атлантики.
Начиная с Васко да Гамы, перед португальцами возникла насущная задача закрепить за собой владение землями, открытыми ими в Атлантике.
И лишь после установления обоими иберийскими королевствами соответствующих зон владения португальцы сумели достигнуть того, на что прежде не решались, стремясь не подвергать риску свое огромное достояние.
Ясно, что Кабрал вышел из устья Тежу не для открытия Бразилии. Об этом не могло быть и речи ввиду неизменной осторожности лисабонс- кого двора. Последний постоянно стремился представить открытие Бразилии лишь как явление случайного характера.
Вот почему вместо того, чтобы направить одну из каравелл прямо к земле Вера-Крус, снаряжается большая экспедиция, перед которой ставится другая цель и лишь попутно ей поручается найти эту землю.
Кабрал, собственно говоря, пропел всего лишь предварительную рекогносцировку.
ТУЗЕМНОЕ НАСЕЛЕНИЕ
Португальцы встретили в Порту-Сегуру людей, находившихся в состоянии совершенной дикости, а экспедиции, пришедшие сюда после Набрала, установили, что вся эта земля была населена людьми, по-видимому принадлежавшими к одной расе.
Вопрос о том, коренное это население континента или это пришельцы, является основным при изучении этой проблемы. Однако вопроса о местном происхождении обитателей Америки уже не существует для… (отсутствуют страницы. Прим. OCR)
Безудержная удаль и мстительность тупи доводили их до людоедства. При оценке этого изуверства тупи не следует, однако, впадать в преувеличения. Тупи не приносили врага просто в жертву своему обжорству. Жертвенные праздники были для них не просто кощунственными пиршествами, а культовыми обрядами. Поедая врага, они тем самым выказывали свое презрение к нему и делали это из чувства мести за оскорбление, нанесенное племени.
Такое людоедство почиталось даже своего рода геройством, резко отличаясь в этом отношении от людоедства бытового или религиозно-ритуального, которое имело место среди тапуйя.
Сам образ жизни тупи, их самобытная мораль, их более открытый характер и более широкий кругозор – все это представляло собой явный контраст тому состоянию деградации, в котором находились в то время все племена восточной Бразилии. От тех форм общественной организации, которые древние эллины называли «фратриями», они переходили к более широким союзам племен и даже к племенным конфедерациям.
К моменту европейского вторжения наиболее передовые представители этих племен уже возвысились до подлинного понимания идеи родины или, во всяком случае, проявляли уже какие-то национальные чувства.
Чтобы более наглядно представить себе, на какой стадии развития находились тупи, сравним их с древними германцами.
Как и германские племена, индейцы Бразилии не оставили собственно исторических памятников; все, что сохранилось у них от старины, сводилось к мифам, легендам, обычаям и песням, воспевающим битвы, высокие чувства, героические подвиги и великие деяния, или относящимся к божественным культам.
Религиозные церемонии тупи переплетались с воинственными ритуалами.
Единственным признаком родства, например, между батавами и фенами являлось некоторое родовое сходство, которое сохранялось, несмотря на все изменения, вызывавшиеся переменой среды и превратностями судьбы.
То же самое происходило в Бразилии. Разница между тупи, стоявшими на более высокой ступени развития, и менее развитыми тапуйя была весьма заметной; однако эти различия не смогли стереть ни у одной из этих двух ветвей основных признаков их происхождения.
Как и германцы, тупи не знали денег (как не знали их и в Перу). Хотя железо, возможно, и было известно некоторым германским племенам, однако повсеместно для изготовления орудий и оружия служили камень и кость, точно так же как и у тупи.
Германцы, утверждает Тацит, ходили нагими или прикрывались одними лишь шкурками (sagum). На войне они всегда сражались строем. Их стратегия состояла во внезапном нападении на врага, а их тактика – в отступлении, которое дало бы возможность вновь организовать нападение с большими силами.
В пылу битвы, даже и в тех случаях, когда им грозило неминуемое поражение, германцы никогда не забывали подобрать и отнести в безопасное место своих убитых и раненых.
Все это можно сказать и о тупи.
Если германцы и не были людоедами, подобно бразильским индейцам, они тем не менее приносили человеческие жертвы, что имело место и в Мексике.
У германцев и у тупи воин никогда не расставался с оружием; у тех и у других наивысшей добродетелью почиталась воинская доблесть, нормой брачных отношений считалась моногамия; традиционной чертой каждой семьи было гостеприимство; частная собственность отсутствовала.
Как у тех, так и у других наказуемыми преступлениями считались убийство, нарушение супружеской верности, ложь, предательство, дезертирство и воровство; точно установлены были нормы правовых отношении между отцом и сыном, господином и рабом, между семьями внутри «табы» [10], отдельными табами одного племени и даже между различными племенами.
Помимо законов, закрепленных в обычаях, которые соблюдались по традиции, следует отметить как у тупи, так и у германцев наличие судебного права, то есть определение меры наказания судьей в тех случаях, когда преступление было чрезвычайно серьезным или выходило за рамки нанесения личного ущерба.
Индейцы уже имели к тому времени собственную культуру, основанную на преклонении перед силами природы и ее непосредственном изучении.
Следует отметить в особенности их познания в области ботаники и географии. Общие представления туземцев о местности столь обширны и любопытны, что свидетельствуют о глубокой наблюдательности и необычайной тонкости инстинкта, позволяющих им распознавать особенности той или иной области, речного бассейна, бухты или горы.
Познания в области ботаники и зоологии, вероятно, и еще большей степени свидетельствуют об интеллектуальном развитии индейцев. Система знании у них ясная, определенная и точная.
Индейцы уверенно применяли некоторые растении и качестве лекарственных средств.
Сходство представлений о видах животных и растении в отдаленных друг от друга пунктах континента свидетельствует, что приобретенные знания являлись достоянием всей индейской расы и переходили от поколения к поколению. Некоторые растения и животные имеют одинаковые названия на Амазонке и на Риу-Гранди-ду-Сул и даже в Парагвае.
Индейцы пришли к представлению о видах растении и животных не только в силу простой интуиции. Того, что оставил нам их язык (как в области практической зоологии и ботаники, так и в области номенклатуры многих лекарственных средств), достаточно, чтобы убедиться, что, познавая окружавшую их природу, индейцы приобретали опыт, который полностью соответствовал процессу развития классической науки и заключался в выделении наиболее характерных особенностей или основных черт данного растения, плода, животного или местности, реки, залива и горы, которые им приходилось как-то обозначать.
После установления основных видов растений, говорит наш натуралист Барбоза Родригис, произошло разделение на их разновидности, причем каждой из них давалось название растения, казавшегося наиболее типичным. Отдельные разновидности объединялись в разделы или семейства, составлявшие группы, которые в свою очередь объединялись в различные классы. Например: «иба» – это большие деревья, строевой лес, «ибира» – дерево, кустарник, «каа» – травы, «сипо» – вьющиеся растения, лианы. Наблюдения индейцев настолько верны, что отдельные разновидности в пределах одного и того же семейства устанавливались с такой точностью, словно они классифицировались настоящим ботаником. Части растения и плода различались очень правильно и удивительно точно.
Туземная терапевтика была до такой степени надежной, что многие лекарственные средства, которые употреблялись индейцами, получили применение и в нашей фармацевтической практике, причем они назначаются в тех же случаях, что и у них.
Не следует забывать также и о туземной хирургии, влияние которой ощущается во всех внутренних районах нашей страны.
