Мая 9 дня 7200 года. Писавый Якимко Воронин челом бьет со всеми твоими учениками».
Из письма следует, что в конце 1691-го или начале 1692 г. Петр, по «государеву указу» Федора Юрьевича Ромодановского отправился с шестнадцатью преображенцами для корабельного строительства в Переславль. Но какой смысл был в этом указе, если и без него суда на Плещеевом озере строились уже, по крайней мере, три года, притом по указу самого Петра? Почему Яким Воронин молчит о главном строителе судов в Переславле, Карштене Брандте и о голландских плотниках? Они-то должны были поинтересоваться, что и как построил их лучший ученик Петр, и в случае необходимости дать практические советы.
Примечательно письмо Воронина и тем, что в нем впервые князь Федор Юрьевич Ромодановский назван «государем». Нам не известно, кто, когда и при каких обстоятельствах наделил его этим званием. Князь Федор Юрьевич входил в так называемую «компанию», кружок наиболее близких к Петру людей, таких как Лефорт, Гордон, Брюс, Виниус, Вейде, Кревет, и ему во время длительных отлучек царя поручалось управление государством. Но что заставляло Петра в последующие двадцать пять лет, вплоть до смерти «князя-кесаря» в 1717 г., обращаться в письмах к нему как к государю, подчеркивая свое подчиненное положение, и отчитываться в своих поступках? Неужели только сила привычки, приобретенная во время дружеских и непринужденных общений членов «компании»? Какая-то странная и слишком затянувшаяся игра, начало которой в 1692 году и отметил Воронин.
Надо сказать, что сам Ромодановский никогда не прерывал этой игры и ни в одном из своих писем не титуловал Петра ни «царем», ни «государем», упорно употребляя лишь обращение «господин бонбардир», или же «господин капитайн». Жена же Федора Юрьевича, как утверждали злые языки того времени, искренне считала себя московской царицей.
Но самое главное в этом письме то, что Яким Воронин не решается обратиться к Петру с упоминанием его царского титула — «государь» или «ваше царское величество» — но, пусть и с изрядной долей почтения, все же именует его просто «учителем». Почему Воронин, знавший Петра с 1682–1683 года (предположительно, Яким в эти годы начал службу в потешных полках), так осторожно и так неопределенно обращается к Петру? При этом князя Ромодановского он уверенно называет «государем». Может быть, это письмо послано не Петру, а, предположим, Карштену Брандту? Но авторитет первых издателей этого письма и Устрялова вряд ли позволяют сомневаться в том, кому оно адресовано. Так что же произошло на Плещеевом озере в 1691 году и почему близко знавшие Петра люди не решаются именовать его царем?
Яким Воронин скончается от ран под Азовом в 1695 году, уже числясь бомбардиром Преображенского полка. Странно, что и он, вслед за Петром, оставив корабельное ремесло, занялся изучением артиллерийского дела.
Но вернемся к «Истории царствования Петра Великого» Устрялова и продолжим его рассказ: «Через два дня после приема послов он (Петр) ускакал к своим кораблям, приказав квартирмейстеру Преображенского полка, Луке Хабарову, перевезти из Москвы шлюпки и карбасы на озеро Плещеево. Там готовилось торжество, доселе невиданное и неслыханное в России, после уже часто повторявшееся и всегда празднуемое Петром как день радости и славы, спуск корабля.
Государь пригласил в Переславль свою избранную компанию, с удовольствием показывал ей построенные суда, катался на них по озеру, между тем неутомимо трудился на верфи, и 1 мая 1692 года, в шестое воскресение после пасхи, первый корабль, сооруженный умом и трудами самого Царя, благополучно сошел на воду.
Для полного удовольствия Петра не доставало одного: присутствия цариц. Наконец приехали и они со всем двором в конце июля 1692 года[9] и целый месяц провели в Переславле. 1 августа было торжественное водоосвящение с крестным ходом; недели через две пришли из Москвы полки[10], и начались маневры на суше и воде. В том и другом случае все воинские почести отдавались князю Федору Юрьевичу Ромодановскому, украшенному, кроме прежнего титула генералиссимуса, саном адмирала. 14 августа был обед на адмиральском корабле с церемониею; 18 числа рано утром, при благоприятном ветре, флотилия вступила под паруса и, переплыв через озеро, у противоположенного берега бросила якорь; противный ветер задержал ее там двое суток; 21 августа она снялась с якоря и возвратилась к пристани. После того настали веселые пиршества. Царица Наталия Кирилловна была, кажется, очень довольна своим путешествием, отпраздновала день своего тезоименитства в Переславле и не прежде сентября возвратилась в Москву, не совсем однако ж здоровою, впрочем, болезнь ее скоро миновала».
Если внимательно сравнить описание переславских «нептуновых потех» в «Истории» Устрялова и у Крекшина, то вывод будет довольно неожиданным: в них описаны одни и те же события, причем соблюдается и их последовательность. Зимою идет сооружение флота, на следующий год, весной, суда спущены на воду, в конце июля прибывают в Переславль двор с царицами (у Крекшина «с царицей-матерью», поскольку предполагается, что Петр не был еще женат в то время), 1 августа происходит церемония водоосвящения, после которой флотилия совершает плавание по озеру. Единственное отличие между ними состоит в том, что Устрялов отнес эти события к 1691–1692 гг., в то время как Крекшин — к 1686–1687 гг. Кто из них прав и какая дата является правильной?
Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны иметь четкое представление о том, как долго могла сооружаться флотилия из пяти небольших судов. Крекшин этому строительству отвел всего полгода. Все последующие историки увеличили этот срок до трех лет. Но так ли это?
Четыре года спустя после переславских «нептуно-вых потех» началось строительство больших судов и галер в Воронеже, предназначенных для войны с турками. Время от закладки судна и до полной его оснастки исчислялось в несколько месяцев.
Во время пребывания Петра в Голландии ему была предоставлена возможность участвовать в строительстве большого военного корабля. Для этого на верфях Амстердама заложили восьмидесятипушечный фрегат, который был завершен и спущен на воду всего за четыре с половиной месяца. Причем в сооружении принимали участие исключительно русские волонтеры в количестве сорока человек под руководством голландского мастера Поля. Так почему же переславская флотилия, состоящая из крошечных, по сравнению с этим фрегатом, судов должна была сооружаться три года? Не хватало плотников? Но нетерпеливое желание Петра видеть свою флотилию завершенной было столь велико, что он привлек к этой работе не только нескольких голландских мастеров во главе с Карштеном Брандтом, но и десятки, если не сотни, русских. Тот же Яким Воронин говорит о двух яхтах и корабле, которые построили шестнадцать преображенцев примерно за полгода, а то и за меньший срок. Поскольку таких бригад было несколько, то можно с полной уверенностью считать, что переславская флотилия сооружалась считаные месяцы. Поэтому в этом вопросе следует согласиться с Крекшиным.
Относительно года переславского строительства можно сделать следующее предположение. Первая и вторая даты (соответственно 1686-й и 1689 г.) являются ошибочными. Строительство началось осенью 1691-го и закончилось летом следующего, 1692 года. Ранее уже говорилось о полном отсутствии каких-либо исторических документов с упоминанием переславского корабельного строительства ранее этих лет. Согласившись с тем, что «нептуновы потехи» на Плещеевом озере начались на несколько лет раньше, мы будем вынуждены искать объяснения странному исчезновению документов за эти годы. Хотя на полное исчезновение бумаг многое списывается в отечественной истории, но в данном случае логика и здравый смысл подсказывают, что значительных документальных утрат не было, и мы столкнулись с элементарной ошибкой или фальсификацией, которая странным образом укоренилась в историографии Петра.
То, что строительство переславской флотилии началось не в 1689 году, а позднее, подтверждается и дневниками генерала Гордона, которые он вел с 1655 по 1699 г. Гордон, как отмечал Устрялов, весьма тщательно отмечал все поездки царя, и первая запись о посещении Петром Переславля относится только к ноябрю 1691 года!
Но кому и зачем понадобилось переносить начало строительства переславской флотилии на несколько лет назад?
Здесь можно сделать предположение, что уже у современников Петра появились некоторые сомнения и подозрения при неожиданной смене «марсовых потех» на «нептуновы». Причем смена увлечений произошла за считаные месяцы, если не дни! И приняла какой-то неестественный характер. Вряд ли такие перемены возможны без серьезных причин. Но поскольку даже ближайшее окружение царя находилось в полном неведении относительно побудительных мотивов этих перемен, то невольно поползли разнообразные слухи. И было о чем говорить: без всяких видимых причин царь и кавалерийский офицер одевается в немыслимое платье голландского крестьянина — полосатые чулки, белые короткие штаны, красная куртка с большими пуговицами и черная лакированная шляпа[11], — берет в руки топор, закуривает трубку и начинает без устали строить шлюпы, яхты, галеры. При этом он без всяких усилий общается с голландцами на их родном языке. Но когда он всему этому выучился?.. Вызывало недоумение и то, что страстно любимые им с детства потешные войны и походы забываются на длительный срок.
