Интересно, а изгнание варягов накануне призвания Рюрика не могло быть связано с походом 860 г.? Может быть, за этим фактом кроется борьба язычества с христианством в среде русов. На этот вопрос мы постараемся ответить ниже.
3. Хазары и русь накануне 860 г.
Для более вероятной локализации Русского каганата и понимания причин похода 860 г., необходимо рассмотреть непростую политическую ситуацию в Хазарском каганате в первой половине IX в.
Как известно, в VIII–IX вв. доминирующее место в истории юга Восточной Европы принадлежало именно Хазарскому государству. Это достаточно мощное образование, не только подчинившее себе ряд воинственных кочевых племен Причерноморских степей и Прикаспия, но и сумевшее в течение длительного времени сдерживать натиск Арабского халифата на Кавказе.
Относительно территории, занимаемой Хазарским каганатом, единого мнения среди исследователей нет. Б.А. Рыбаков считает, что это вызвано тем, что его границы были изменчивы. «Если каждое упоминание источников о взимании дани хазарами или о попытке их взимать дань (как в случае с полянами, давшими вместо дани символ суверенности — меч) рассматривать как доказательство вхождения этих племен в состав каганата, то Хазария будет выглядеть огромной державой, занимающей половину Восточной Европы»{37}. Опираясь на известный хазарский документ «Ответ царя Иосифа» и арабские источники, Рыбаков очерчивает эту границу «как пространство между Доном (у Саркела) и Каспием, с одной стороны, и между Манычем и Нижней Волгой, с другой. К этому следует прибавить давние хазарские владения в Дагестане с городами Семендером и Беленджером». У хазар также были владения в районе Керченского пролива и в Крыму{38}. (Рис. 17)
По мнению В.В. Седова, Хазарский каганат занимал достаточно обширную территорию и, включал в себя «на севере весь бассейн Северского Донца и бассейн Дона почти до Воронежа, на западе — Северное Приазовье и часть Крыма, на юге — Кубань и предгорья Кавказа вплоть до Каспийского моря. Население Хазарского государства было многоэтничным, в его составе были хазары, аланы, болгары, угры, славяне и другие, более мелкие племена. Арабские авторы сообщают о десятке городов-крепостей, имевших мощные каменные фортификационные сооружения. Они были сконцентрированы на юго-восточной окраине Хазарии, куда через Дербентские «ворота» могли в первую очередь проникнуть боевые силы ее главного противника — Арабского халифата{39}.
Таким образом, Хазария становится главным союзником Византии в ее постоянной борьбе с арабами.
М.И. Артамонов пишет по этому поводу: «Могущественная Хазарская держава была желанным союзником как для Византийской империи, так и для Арабского халифата, изнемогающих в непрекращающейся борьбе друг с другом. Оба эти государства неоднократно пытались обеспечить прочные дружеские отношения с хазарами родственными связями с каганатом, и та и другая сторона с еще большей настойчивостью старались навязать хазарам свою религию, как лучшую в данных условиях форму подчинения хазар своим политическим интересам.
Еще в 737 г. Мервану удалось принудить хазарского кагана принять мусульманство. Однако вынужденное обращение было непрочным. Хазарский каган скоро отказался от религии своих врагов, что, впрочем, не помешало мусульманству распространиться среди населения Хазарии. Связанное с Византией христианство издавна и широко было распространено в подвластных Хазарии областях Крыма и Кавказа, и давление на хазар с этой стороны было, без сомнения, если не столь грубым и прямолинейным, как со стороны арабов-мусульман, но зато более постоянным»{40}.
Вместе с тем, среди основной массы хазар-кочевников еще продолжала жить старая языческая религия. «Однако, — как пишет Артамонов, — еще в первой половине VIII в. перед правительством Хазарии встала дилемма — либо христианство, либо ислам», либо их взаимное сосуществование. Но хазары выбрали третью — иудаизм, несмотря на то, что это противоречило самой его сути, а именно идеи избранности еврейского народа.
«Эта религия не объединяла разноплеменное население, а наоборот, разъединяла его; поэтому она не могла служить прикрытием и обоснованием классового господства, она подчеркивала классовые противоположности и отделяла исповедующее ее правительство от народа»{41}.
Таким образом, благодаря принятию верхушкой Хазарии иудаизма при сосуществовании христианства, ислама и язычества, была заложена мина замедленного действия, взрыв которой привел, в итоге, к уничтожению этого государства, постепенно расшатываемого внутренними противоречиями.
Столица каганата — город Итиль, располагался в дельте Волги и пока не обнаружен археологами. По одной из версий, учитывающей, что Каспийское море в VIII в. было меньше по своим размерам, и дельта Волги находилась почти в 100 км южнее существующей, Итиль сегодня может располагаться на дне Каспия. (Рис. 2, 3)
Рис. 2. Территория Хазарии по данным письма царя Иосифа (по Могаричеву Ю.М.) Рис. 3. Местоположение города Итиля, столицы хазар (по Могаричеву Ю.М.) Этот город подробно описан арабскими авторами, в частности ал-Масуди. Город состоял из трех частей: его кварталы располагались по обоим берегам Волги, а на острове замок, построенный из редкого для Хазарии обожженного кирпича; стены же самого Итиля были возведены из кирпича-сырца.
Население столицы было полиэтничным и состояло из общин иудеев, мусульман, христиан и язычников, среди которых были славяне и русы{42}.
В 30-е годы IX в., о чем свидетельствуют византийские документы, у Хазарского каганата появился еще какой-то соперник.
Правители Хазарии не смогли сдерживать военный натиск этого соседа и направили послов в Византию с просьбой о помощи в крепостном строительстве, на которую благожелательно откликнулся византийский император Феофил (829–842 гг.).
В Хазарию, о чем повествует Константин Багрянородный{43}, была направлена экспедиция во главе с Петроной Каматиром, братом жены императора Феодоры, что говорит о том, какое большое значение придавал император этой экспедиции. Константин Багрянородный рассказывает о постройке экспедицией Петроны крепости Саркел на левом берегу Дона, в устье Цымлы, не сообщая точной даты этого строительства. (Рис. 4)
Археологические исследования показали, что это была мощная для своего времени крепость. Как пишет В.В. Седов: «Она имела в плане форму четырехугольника размерами 193,5 x 133,5 м, кирпичные стены по периметру толщиной 3,75 м и башни по углам и вдоль стен. Крепостные сооружения Саркела своей геометрической правильностью, точностью разбивки и безукоризненной техникой кладки, подчеркивает исследователь П.А. Раппопорт, свидетельствуют о том, что строителями их были мастера, имеющие богатый опыт кирпичного строительства. Вместе с тем, формат кирпича, технология кладки и исключительно геометрический план крепости определенно указывают на то, что это была не собственно византийская (константинопольская) строительная традиция. Крепостные сооружения Саркела обнаруживают черты сходства с раннесредневековым строительством Кавказского региона, а отдельные элементы сопоставимы с иранской архитектурой. В этой связи можно с большой долей определенности полагать, что строителями Саркела были мастера не из Константинополя, а из одной из малоазийских фем, скорее всего из Пафлагонии»{44}.
Рис. 4. Схематический план Саркела (по Артамонову М. И.) Интересно, что по возвращении в Константинополь, Петрона
Каматар заявил императору:
«Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упускать их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам»{45}.
Дело в том, что до 30-х годов IX в. Крымская Готия находилась в составе Хазарского каганата. В связи с тем, что Византия выполнила для Хазарии строительство крепостей, последняя была вынуждена уступить крымские земли. Херсон с округой стал византийской фемой, первым стратигом которой был Петрона Каматир. Кроме этой территории, остальной Крым принадлежал, в основном, хазарам.
М.И. Артамонов пишет: «Освобождение Готии из-под власти Хазар и переход ее во власть Византии, по-видимому, произошли в период острого кризиса, который, — подчеркивает автор, — переживала Хазария в первой четверти IX в. после реформ Обадия. Хазария в то время не располагала силами для противодействия этому переходу и должна была с ним примириться. Одной из важнейших задач хазарского посольства в Константинополь и ответной миссии Петроны и могло быть улаживание связанного с этим конфликта между Хазарией и Византией. Оба государства были слишком заинтересованы друг в друге, чтобы не найти пути к примирению, особенно перед лицом новых, вставших пред тем и другим опасностей в виде вторжения мадьяр и появления агрессивного Русского государства. Участие Византии в сооружении Саркела было дружественной демонстрацией готовности империи разделить с хазарами усилия по борьбе с новыми общими врагами»{46}.
