По-видимому, этот термин надо понимать в том смысле, что суда имели на своих палубах башни, на которых были установлены метательные машины. Предание не сохранило сведений о времени выступления этой эскадры, командиром которой был сын экзарха Ираклия, носивший имя отца, будущий император. Флот был поставлен под охрану Богородицы, ее образ в богатом киоте красовался на адмиральском корабле и на реях судов развевались изображения Богоматери. [75] Оказывал ли Ираклий содействие своей эскадрой Никите во время его военных предприятий на сухопутье, обеспечивая сообщения, как утверждает это Перниче в своей монографии, об этом нет никаких сведений. Иоанн Никиуский, наиболее полный источник, говорит о действиях Ираклия только в общих чертах и лишь за то время, когда дело Никиты было окончено — Эскадра подвигалась на север медленно. Ираклий делал остановки на островах Архипелага, вступал в сношения с прибрежными городами и повсюду встречал сочувствие и содействие партии зеленых. [76]
Никакого противодействия организовано не было. В конце сентября 610 г. Ираклий вступил в Дарданелы и сделал остановку Абидосе. Начальник местной таможни устроил ему торжественную встречу и осведомил его о положении дел в столице. В Абидосе явилось к Ираклию много членов столичной знати, изгнанных Фокой или бежавших от террора. Жена Ираклия-старшего и невеста младшего находились в столице. Фока заточил их в монастыре «Нового раскаяния», построенного некогда Феодорой, чтобы в их лице иметь заложниц. Окруженный изменой, он продолжал и даже усиливал террор. Ожидая нападения с суши, Фока послал на охрану Долгой Стены своего брата Доменциола с небольшими военными силами, какие были в столице. Когда же стало известно, что Ираклий прибыл в Абидос, Доменциол вернулся в город. Ираклий из Абидоса проехал в Силимврию и там съезжал на берег, чтобы помолиться в храме св. Гликерии, а затем сделал остановку около острова Калонима (ныне Калолимни). Здесь к нему явился митрополит города Кизика и поднес царский венец, хранившийся в храме Богоматери в Артаке. Приск притворился больным и лежал во Влахернском храме, охраняемый своей личной дружиной. Фока отправился на свидание ним, а Ираклий в это время переехал на остров, ближайший к городу (вероятно, Проти). Пользуясь всеобщим замешательством, прасины освободили из заточения мать и невесту Ираклия и доставили их к нему на остров. 3 октября флот Ираклия вытянулся в линию до Евдома. Фока выехал за город и осматривал неприятельские суда из Евдома, затем вернулся верхом в город и сделал распоряжения об обороне.
Лучшая и наиболее обширная в ту пору гавань столицы на берегу Пропонтиды носила имя Софиан со времени больших работ, которые были произведены для расширения и укрепления порта при Юстине II. Сюда были стянуты все скудные средства обороны, какими тогда располагал Фока. То был александрийский флот, задержанный в Константинополе после отпадения Египта, милиция димов, экскувиты и личная дружина Приска, его букелларии. [77] Египетские моряки были заточены в одной из городских башен и во время последовавшей катастрофы приветствовали из своего заточения Ираклия титулом августа. В гавани были собраны суда, вход в нее был затянут цепью по обычаю тех времен и на обеих сторонах входа в гавань были расположены вооруженные отряды димов: прасины — близ дворца Кесария, венеты — дворца Ормизды. Экскувиты и букелларии Приска заняли позицию в квартале Боранда, неподалеку от ипподрома. [78] По сигналу, который дал один возница, подъехавший на лодке к концу мола, прасины распустили цепь, закрывавшую вход в гавань, и подожгли дворец Кесария. Воноз, который со своими людьми хотел предупредить последствия измены, бросился к прасинам, но вынужден был спасаться от них, спрыгнул в лодку, был при этом ранен и погиб в волнах. Корабли Ираклия вошли в гавань и прекратили возможность сопротивления. Теперь открылась арена для междоусобной войны димов: прасины бросились на венетов и стали их избивать; венеты искали спасения в храме св. Софии. [79]
Считая свое дело потерянным, [80] Фока бежал и скрылся в храме Архангела Михаила. [81] Ночью его разыскал и вывел из убежища куратор дворца Плацидии Фотий, имевший с ним личные счеты за бесчестие своей жены. Он сорвал с него царские одежды и в жалком рубище доставил Ираклию. Грозно поглядев на Фоку, Ираклий задал ему иронический вопрос: «Так то ты, жалкий, управил царство», — на что Фока ответил: «Ты его управишь лучше». [82] В ответ на эти слова Ираклий ударил его ногой и приказал казнить. Немедленно Фоке отрубили голову и правую руку, и эти трофеи с торжеством носила толпа по городу, наткнув их на копья. Труп Фоки был доставлен на берег и его волочили по земле до площади Тавра. [83] Той же участи подвергся Леонтий, начальник императорской казны. Он был еще жив, и кто-то убил его камнем близ Халки ипподрома. Выловленный из моря труп Воноза подвергся той же участи. Эти три трупа были сожжены на площади Тавра. Казнен был также Доменциол, брат Фоки, а также несколько слуг прежнего режима низшего ранга. Казнь Фоки совершилась рано утром 5 октября 610 года. [84]
ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ПРАВЛЕНИЯ ИРАКЛИЯ
ИЗБРАНИЕ НА ЦАРСТВО. ДИНАСТИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ. ОБЩЕЕ СОСТОЯНИЕ ГОСУДАРСТВА И ПРАВИТЕЛЬСТВА
Казнь Фоки была заключительным моментом переворота. Его счастливый противник был первым кандидатом на освободившийся престол римского императора. Но Ираклий от имени своего отца заявил, что целью его похода было низвержение тирана, и предложил синклиту избрать на царство достойного, указав на Приска, а сам заявлял готовность вернуться к своему отцу. [85] Приск, скомпрометировавший себя изменой своему тестю, не мог явиться соперником сокрушителю тирана, и «в десятом часу» того же дня, когда был казнен Фока, патриарх Сергий, являвшийся единственным законным представителем пребывавшего в состоянии анархии государства, совершил венчание Ираклия на царство. Церемония состоялась внутри дворца в храме св. Стефана. [86]
Одновременно с венчанием на царство патриарх совершил бракосочетание Ираклия с его невестой Фабией, которая приняла при этом царское имя Евдокии. Она была также увенчана царским венцом и приняла титул августы. На третий день нового царствования император справлял в первый раз игры на ипподроме, и завершение победы было ознаменовано особым зрелищем, характеризующим нравы того времени: голова Леонтия, труп которого был сожжен вместе с истерзанными останками Фоки на площади Тавра, была принесена на ипподром и сожжена на костре. На тот же костер брошена была статуя Фоки, которая некогда
