13—15), и стремясь освободиться от жесткого контроля со стороны эфората и герусии, они нередко проявляли максимум самостоятельности и поступали вопреки спартанским законам и обычаям. Эфоры вместе с геронтами поддерживали царей лишь до тех пор, пока самостоятельность и растущий авторитет последних не вызывали у них опасения. Цари могли добиться определенных успехов, действуя только сообща (Plut. Ages., 12), поэтому эфоры старались внести раскол во взаимоотношения между ними.
Первым засвидетельствованным в источниках конфликтом подобного рода можно считать взаимоотношения эфоров с царем Анаксандридом из рода Агиадов в середине VI в. до н. э. (Hdt., I, 67, 68, 82; V, 39, 41; VI, 65). В конце VI — начале V в. до н. э. обострилась борьба между эфорами и царем Клеоменом (Hdt., III, 148; V, 49—51; VI, 74-75, 84, 108; Plut. Moral., p. 223) [55]. В рассматриваемый нами период времени большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику Спарты оказал конфликт между эфоратом и Павсанием.
2. Политическая борьба в Спарте в 70-е гг. V в. до н. э. (дело Павсания)
Греко-персидские войны выдвинули как в Спарте, так и Афинах новых лидеров, которые, добившись успехов в борьбе с персами и вынашивая планы более грандиозных мероприятий, вступали в противоречие с традиционными принципами и нормами полисной жизни. Этими политиками были в Спарте Павсаний, а в Афинах — Фемистокл. Уже древние авторы, описывая их жизнь как бы в сравнении (Thuc., I, 89, 3—96; 128, 3—13; Diod., XI, 39—47; 56—59), видели в их судьбе черты сходства. Они проявлялись не в том, что оба политика претерпели наказание от облагодетельствованных ими же людей. Сходство обнаруживается прежде всего в том, что Павсаний и Фемистокл относились к типу политических деятелей, как бы опережавших своими поступками эпоху. В самом деле, имперские и гегемонистские цели Павсания, которых он думал достигнуть, опираясь на помощь персидского царя, в значительной степени были воплощены в жизнь в конце V в. до н. э. Лисандром. Начинания же Фемистокла впоследствии во многом были продолжены и осуществлены Эфиальтом и Периклом. Кроме того, гибель Павсания и изгнание Фемистокла явились важной вехой в афино-спартанских отношениях. В то время как в Спарте после расправы с Павсанием значительно окрепла консервативно-олигархическая правящая политическая группа эфоров и геронтов, в Афинах после изгнания Фемистокла усилилась консервативно-аристократическая группировка знати во главе с Кимоном. Это в значительной степени стабилизировало взаимоотношения между Спартой и Афинами, закрепив на некоторое время во внешней политике этих полисов принцип афинско-спартанского дуализма.
Сначала обратимся к рассмотрению роли Павсания в событиях 70-х гг. V в. до н. э. Основными источниками, повествующими о деятельности Павсания после 479 г. до н. э., являются Фукидид (Thuc., I, 95; 128—135), Диодор (Diod., XI, 44—46), Плутарх (Plut. Arist., 23; Cim., 6) и Непот (Nep. Paus., 2—5). Краткие дополнительные сведения дают Геродот (Hdt., V, 32; VIII, 3), Аристотель (Arist. Ath. Pol., 23, 2 sq.) и Юстин (Just., IX, 1, 3). Личность Павсания неоднократно привлекала к себе внимание ученых, в том числе и отечественных, однако далеко не всегда с их выводами можно согласиться, тем более, когда они отличаются гиперкритическим отношением к данным литературной традиции [56].
Анализ сведений Фукидида и других авторов убеждает нас в том, что рассказ историка представляет единое целое и должен быть положен в основу реконструкции деятельности Павсания и связанных с ним событий. Диодор, также передающий достаточно детальный рассказ о Павсании, не противоречит Фукидиду, хотя он допускает некоторые отклонения, обусловленные как сокращением сведений Фукидида, так и влиянием материала, позаимствованного из других источников, в частности из Эфора.
Сообщение Диодора, дополняемое вместе с рассказом Фукидида сведениями других авторов, позволяет уточнить хронологию событий и определить главное их содержание. Диодору в угоду принятой им хронологической системе анналистического и синхронистического изложения материала приходилось некоторые события, длившиеся несколько лет, приурочивать к одному году. Часто он брал за основу завершающий год и к нему присоединял то, что случилось прежде. Это характерно и для его рассказа о деятельности Павсания. Все описываемые события он относит к 477 г. до н. э. Однако сопоставление данных всей известной традиции позволяет сделать вывод, что этот год был завершающим в политической карьере спартанского регента.
Его действия на Кипре в качестве стратега эллинов и взятие Византия относятся к 478 г. до н. э. (Thuc., I, 94). Поведение Павсания в Византии источники единодушно характеризуют как тираническое. Они указывают на то, что он значительно превышал свои полномочия и действовал вопреки обычаям эллинов (Thuc., I, 130, 1—2; Diod., XI, 44, 5). Находясь вдали от Спарты и пользуясь своим положением стратега-автократора (Thuc., I, 94), Павсаний строил честолюбивые замыслы достижения господства в Элладе. Возможно, через Мегабата (Hdt., V, 32) он установил контакты с Ксерксом. Однако его первое пребывание в Византии оказалось недолговременным, поэтому он успел только наладить связь с царем.
Союзники не желали терпеть его диктат и жаловались в Спарту. Лакедемоняне незадолго до окончания срока пребывания Павсания в должности возвратили его и предали суду. Но он был оправдан. Относительно его связи с персами у спартанцев в это время не было никаких доказательств. Тем не менее вследствие недовольства союзников спартиаты более не предоставили Павсанию полномочий главнокомандующего (Thuc., I, 95, 6). Тогда Павсаний отправился в Византий в качестве частного лица (Thuc., 1, 128, 3), но, будучи изгнан афинянами, поселился в Троянских Колонах, где, как говорит Фукидид (Thuc., I, 131, 1), «имел недобрые намерения». Эти события произошли в течение весны — лета 477 г. до н. э.
Некоторые современные исследователи, отвергая сообщение Фукидида о связях Павсания с персами во второй период его пребывания в Византии, а также во время проживания в Колонах (в Троаде), выдвигают свою, кажущуюся им более правильной, интерпретацию. Они считают, что возвращение Павсания в Византий и последовавшее затем поселение его в Колонах было осуществлено в соответствии с тайным поручением от спартанских властей [57]. Однако этот путь едва ли может привести к плодотворному результату. Если спартанские власти дали Павсанию тайное поручение, то какова его цель? Вернуть Спарте гегемонию он не мог. Вести, как считает Лэнг, тайные переговоры с персами от имени Спарты — это слишком далеко уводящая нас от текста источника гипотеза.
Таким образом, мы не видим целесообразности в отказе от сообщения Фукидида. Признав же его за основу, можно прийти к результату, более соответствующему истине. Павсаний, отправляясь в Геллеспонт частным образом, стремился восстановить свое влияние и
