после того, как разогнали демонстрантов, были запрещены «всякие собрания, в том числе и закрытые»; запрещено было «собираться на улицах и в общественных местах». По всем, кто пренебрегал этими запретами, Пыддер приказывал «немедленно открывать огонь» и затем еще «предавать их военно-полевому суду, который в тот же день должен вынести свой приговор». Одновременно он с вежливостью, унаследованной со времен своей службы околодочным в царской полиции, предупреждал в своем приказе: «Прошу всех, кому дорога жизнь, не собираться понапрасну в группы на общественных площадях». Однако, наверное, мало было тех, кто дорожил жизнью, потому что 3–4 дня спустя это огородное пугало вновь стращало: «Запрещаю на улицах Таллина всевозможные церковные шествия, сборища участников похорон в общественных местах и на кладбищах. Участники похорон должны иметь при себе письменное разрешение коменданта города. Всякие недозволенные народные сборища под видом похорон или прочих церковных обрядов (значит также свадеб и крестин! – В. К.) приказываю разгонять путем применения самых строгих мер, а участников их (значит и кумовьев, и шаферов! – В.К.) – предавать военно-полевому суду, который в тот же день должен вынести приговор». И опять этот шут «еще раз» предупреждал «жителей города», чтобы каждый выполнял этот приказ «для предотвращения несчастных случаев». Но по-видимому, этот гениальный жандарм услышал от какого-нибудь знатока, что «жители города» устраивают «недозволенные сборища» не только для выполнения «церковных обрядов» – и Пыддер, эта не знающая устали душа, публикует новый приказ (№ 10): «Частным лицам запрещается передвигаться или стоять на улицах и площадях города группами более трех человек. – Запрещается беседовать или вступать в какое-либо общение с патрулями, подходить сзади или с тротуаров к двигающимся посреди улицы патрулям. Сталкиваясь посреди улицы с патрулем, немедленно переходить на тротуар. На площадях запрещается подходить к патрулям ближе, чем на 50 шагов». – И, конечно, угрозой опять была смертная казнь или каторга.
Передвижение по железной дороге без разрешения было запрещено. «Независимость» терроризировала трудовой народ еще лютее, чем Байлтийское герцогство!
Тем самым была решена и судьба Таллинского Совета рабочих депутатов. Здание «Валвая» [22], где вечером 17 декабря Совет должен был собраться, было окружено вооруженными белогвардейцами. Вести «классовую борьбу» с разрешения «генерала-повелителя» – до этого Совет трудящихся не унизился!
Так был «запрещен» и Таллинский Совет рабочих депутатов. Все гражданские свободы были в отношении рабочих объявлены недействительными. Закон о создании суда вешателей поставил рабочий класс вне закона. Даже свобода передвижения была под запретом. 29 ноября с закрытием газеты «Коммунист» не осталось и намека на свободу печати. Теперь это «народное правительство» могло для достижения «независимости и самостоятельности» и вытеснения из Эстонии «иностранных войск» приступить к величайшему предательству…
17 декабря рабочие потребовали: вон англичан! В ответ на это 27 декабря на закрытом заседании белого маапяэва была избрана делегация к английскому генералу Синклеру – просить, чтобы английское правительство оккупировало Эстонию. Эта невыразимо подлая попытка предательства страны и народа стала широко известна в Эстонии если не раньше, то в июне 1919 года, когда К.Пятс, руководствуясь политическими интересами своей партии, разоблачил в учредительном собрании эту историю. Но в общем круговороте событий осталась незамеченной другая, не менее подлая попытка предательства, хотя она и была совершена открыто, не в такой большой тайне, как выпрашивание английской оккупации. В газете белых – «Рийги Театая» № 2 от 28 ноября 1918 года оба документа, подтверждающие предательство, сохранены для потомков. […]
Лидеры эстонской буржуазии сделали тем самым для предательства страны и народа все, что только было в человеческих силах Иуды! Каждый «ростом с локоть ребенок» знает у нас теперь фон дер Гольц-пашу и его фиговый листок – Бермонта [23]. Каждому сегодня ясны также масштабы этого тогда задуманного и провалившегося предательства. Не лидеры буржуазии повинны в том, что фон дер Гольц не смог укрепиться в Эстонии, что Пятсу не пришлось разделить судьбу Ульманиса, что в Эстонии к власти пробралось буржуазное правительство. Этим буржуазия обязана наступлению красных. Наступление красных на Рижском направлении вынудило германских солдат сломя голову отступить из Южной Эстонии. Наступление красных в направлении Раквере-Таллин заставило германских солдат сесть в Таллине на корабли и очистить Северную Эстонию, хотя они и не имели на это разрешения от лондонского жандармского управления. Комедия, которая в Латвии длится уже с год, была предотвращена в Эстонии благодаря успешному наступлению красных.
27 декабря красное знамя восстания трудящихся развевалось уже в Тарту и под Таллином. Таллинские рабочие 17 декабря решительно провели демонстрацию против английских «спасителей». Правительство Ллойд Джорджа не могло мечтать об оккупации, боясь английского рабочего класса. И когда буржуазные проститутки пошли предлагать свой подпередничек англичанам, то получили отказ.
Так буржуазия Эстонии осталась «самостоятельной и независимой» – вопреки желанию ее создателей!
5. Финские мясники. Спасение отечества. Белый террор
«Чем беда горше, тем помощь ближе!» – воскликнула эстонская буржуазия, когда первые отряды финских мясников 30 декабря прибыли в Таллин.
6-7 января эстонские и финские белогвардейцы уже переходят в наступление. Один за другим в руки белых переходят Тапа – 9 января, Раквере – 12, Тарту – 14, Нарва – 19, Петсери – 31 января, Валга и Выру – 1 февраля.
Отечество буржуазии было на этот раз спасено!
Кровавые волны белого террора начали белить страну и народ…
Кому принадлежит эта честь спасения отечества?
Съезд эстонской социал-демократической партии, состоявшийся в марте того же года, признал:
«Участие во временном правительстве представителей эстонской социал-демократической партии обеспечило создание независимой демократической республики Эстонии, в которой эстонский рабочий класс жизненно заинтересован» («Сотс.» № 54, 6 марта 1919 г.) […]
Сотсы буржуазнее, чем сама буржуазия! […]
И сотсы послали Аугуста Рея в Хельсинки – на съезд финских социал-предателей – разъяснить, что трудящиеся Эстонии «жизненно заинтересованы» в прибытии финских мясников, и чтобы финские сотсы не помешали кровавому Маннергейму обескровить и эстонских трудящихся, как он обескровил рабочий класс Финляндии, то есть сделать то, что эстонской буржуазии в союзе с Реем было не под силу. […]
Нельзя сказать, чтобы финским и шведским социал-предателям – таннерам и брантингам – было трудно «повлиять на свои правительства». Мы увидим ниже, что «Сотс.» прекрасно знала, что финские белогвардейцы с Маннергеймом «прямо-таки сгорали от желания прийти на помощь». Надо было пустить шведским и финским трудящимся пыль в глаза, чтобы трудящиеся «не повлияли на свои правительства», не повлияли так, чтобы посылка мясников не состоялась. Пятс для этого не годился. Но Рей – годился. И этот государственный муж заслужил себе шпоры белого рыцаря. Маннергейм предоставил «частной инициативе» полную свободу нанимать мясников
