Ознакомительная версия.
Поскольку борьба с большевизмом – лишь ширма, из всех оппонентов «коммунизму» Запад поддерживал лишь своих прозелитов. Именно они стали объектом тщательной обработки со стороны США с 60-х годов. Помогли и интеллектуалы Европы, по философским устоям – левые. Приветствовав Октябрь 1917-го, разрушивший православную империю, они в 50-е отвернулись от СССР, соединившего русскую и советскую историю. Советская интеллектуальная элита и номенклатура третьего поколения, опять западнического, стала тяготиться своей идеологией лишь потому, что она стала помехой для принятия в мировую олигархию. Цена за место в ней была названа Западом в эру Горбачева.
В конце века в результате экспериментов над российской государственностью, которых так жаждали «западники», русский народ расчленен, а Россия оказывается в положении до Ливонской войны на северо-западе, в положении после Крымской войны на юге, ее вытесняют с морей, и Берлинская стена приближается к границам Московского царства XVI века. Национальное достояние, оплаченное кровью и бескорыстным трудом трех советских поколений, расточено в обстановке антихристианского глумления новоявленных библейских Хамов над поколением Отцов, на Запад были выкачаны суммы, многократно превышающие репарации, наложенные на Германию. Теперь, когда «коммунистическая фантасмагория» рассеялась, а давление на уже некоммунистическую Россию лишь многократно усилилось, смысл многовековой борьбы Запада против России и православного славянства, маскируемый то борьбой с большевизмом, то с русским империализмом, должен стать ясным.
Иной итог принесло Западу двукратное русское само-предательство в ХХ в. Если первые «всемирные» учреждения – Лига Наций и Банк международных расчетов (созданный планом Юнга формально для решения репарационного вопроса) – лишь институционализировали ведущую роль в европейской экономике англосаксонского и интернационального финансового капитала, то в конце столетия налицо соединение многосторонних политических и экономических механизмов с военной машиной НАТО уже для диктата того самого транснационального капитала. Очевидно, что спор между коммунизмом и западноевропейским либерализмом являлся исключительно спором о форме владычества над миром, о другом этим Левиафанам было спорить нечего. В земном успехе Pax Americana – итог универсалистских идей ХХ в. о «всемирном братстве труда», общеевропейском доме, «едином мире».
В конце прошлого века дилемма «Россия или Европа» стояла перед русской интеллигенцией. Тогда К.Леонтьев, говоря о гибельности «общечеловеческого» пути, назвал один из своих текстов: «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения». Через столетие вопрос «быть или не быть» встает уже перед Европой, ибо сегодня «средний американец», претендующий устами его лидеров на единственную «постхристианскую» общечеловеческую цивилизацию, превращается в орудие гибели когда-то великой европейской культуры. Ее героика и идеал, романтизм и подвиг, даже Декартово сомнение и ее дерзновенное «безумство гибельной свободы», – все было задано христианским духом, выкованным в первое тысячелетие христианства, презрительно называемого теперь «Dark Age». Все это погублено гордыней, «похотью властвования», о которой предупреждал великий европеец Бл. Августин.
Сам западный человек инстинктивно не раз бунтовал против своей десакрализации, приземления духа и демонизации, что проявлялось в периодическом всплеске романтизма в литературе и искусстве. Разве не кричал устами Сирано Эдмон Ростан, тщетно вопия, подобно умирающему лебедю, к персонажам Э.Золя о вечном стремлении человека к Идеалу? Разве не бунтовщиком против опошления человека либерализмом был Ницше, гордыня которого повела его опять в антихристианское русло? Красота многообразного и гармоничного Богоданного мира перестала отражаться в человеческом сознании, отринувшем Творца. Оно действительно родило «Черный квадрат» Малевича.
Блестящий философ, он же мировой ростовщик Ж. Аттали с пугающей откровенностью и теплохладным цинизмом предвещает «царство банка» как символ окончательного утверждения рационалистических – денежных критериев, которое заменит храм. В нем «суверенным» в плену плоти и гордыни индивидам чужды Декартовы «страсти души», их удел «эгоизм и нарциссизм».
Американский образ жизни как феномен цивилизации уже несколько послевоенных десятилетий агрессивно рушит европейскую этику и культуру, а последние годы совращает Россию и славян, причем не только обыватель, но и советский интеллигент-либерал оказался на удивление падок на искушение потребительства и гедонизма, не проявляя при этом даже малой доли пуританской этики в труде. Атеистическое, ориентированное на рай на земле космополитическое воспитание сделало российских западников легкой добычей американского, почти языческого культа человека и даже его тела.
* * *
Путь русского народа в мировой истории удивительно отражает судьбу человека и человечества в православном нравственном поиске: сначала обретение истины и смысла исторической жизни, отступление от нее – падение, саморазрушение, – затем осознание грехопадения и поиск спасения. Редкий народ христианского мира демонстрирует с такой поразительной наглядностью библейские пророчества и христианское толкование истории. Может быть, русские как нация все еще обладают соборной личностью – душой народа, сохраняющейся в его взлетах и поражениях, в его поисках и заблуждениях.
Не это ли позволяет говорить о мессианизме русской идеи? Не это ли придает историософский смысл российскому великодержавию, способному удерживать мир от энтропии, от смешения Добра и Зла, от теплохладности. Но именно поэтому все силы мирового зла брошены на то, чтобы Россия и русские никогда не восстановили себя как историческое явление.
Глобальные политические и культуртрегерские устремления против России и Православия могут определить судьбу на столетия, так как с утратой непременного условия успешного исторического бытия любого народа: триединства духа, души и тела – веры, культуры и национальной государственности, – русские и православные славяне как субъект мировой истории переживают невиданную национальную катастрофу. Громадная территория, внушительная экономика, военная мощь и ядерное оружие, как показывают унижения России, сами по себе никогда не станут политическими факторами.
Ибо материя без духа не способна творить историю.
Православие. ру, 2000
Работы Н.А. Нарочницкой, особенно ее книга «За что и с кем мы воевали», а также ее взгляды на некоторые аспекты международной политики вызвали достаточно острую полемику на Западе. Для того чтобы дать читателю представление о ней, мы публикуем в этой книге две статьи известных французских ученых на данную тему.
С позиции защитника идеи Родины
Предисловие к французскому изданию книги Н.Нарочницкой «За что и с кем мы воевали»
В этом эссе мы слышим звучание непривычного для нас «колокола» в лице автора Н.А. Нарочницкой, которая является выразителем мнения подавляющего и, отчасти, молчаливого большинства ее соотечественников. Эта книга – одновременно защитная речь в пользу непризнанной России и протест против стереотипов, жертвой которых Россия себя считает. Она адресуется западным читателям. В ней, как в зеркальном отражении, порой с грустью, они могут узнать самих себя. Но, при наличии смелости взглянуть на себя другими глазами, преодолевая существующее недоверие, очевидная искренность автора и новизна ее аргументации, несмотря на ряд преувеличений, непременно, страница за страницей, будут притягивать их внимание.
Практически неизвестная широкой публике во Франции, в России Н.А. Нарочницкая пользуется бесспорным авторитетом: она была депутатом Думы от партии «Родина» и заместителем председателя Комитета по иностранным делам, она, в первую очередь, – историк, доктор наук, член Академии наук и дочь академика, тоже специалиста по международным отношениям. Н.А. Нарочницкая, кроме того, возглавляет политическое издание, где печатаются известные обозреватели и публицисты, стремящиеся донести голос России далеко за ее пределы.
И именно с позиции защитника идеи Родины – как говорят, единственной ценности, которая есть у тех, кому больше нечего терять, – она обращается к своим российским и зарубежным читателям.
Как показывает заглавие книги, выход которой был приурочен к шестидесятой годовщине победы над нацистской Германией, ее повествование касается в основном проблематики «Великой Отечественной войны» и подъема патриотизма, вызванного празднованием победы над фашизмом. Но, как истинный профессионал, автор этим не ограничивается и попутно затрагивает массу смежных тем, начиная с очень давних отношений между Россией и Западом, почти сразу же отмеченных недопониманием, а то и стойким антагонизмом, о проявлениях которого представляется важным вкратце упомянуть далее.
Ознакомительная версия.
