Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

в Голландии были так же сильны, как и во Флоренции, и получали такие же надежные грамоты и монопольные привилегии от городских олигархий, жаждущих успокоить народное недовольство и подавить восстания во время гражданской или заграничной войны (Israel, 1995, с. 119-121 и далее). Несмотря на их внутреннюю сплоченность, голландским гильдиям недоставало союзников из числа элит, необходимых для направления их потенциала уличной борьбы за экономические уступки на достижение политической роли в городских или государственных органах. У крестьян не было причин присоединяться к силам Hoeks из-за того, что знать во главе этой фракции была более требовательным взимателем денег, чем сборщики налогов, купцы и рантье Cabeljauwen.

Голландская элита с доминированием купцов и элиты в других провинциях Северных Нидерландов столкнулись с самой серьезной угрозой в лице Испании. Испания повышала свои налоговые притязания на Голландию, чтобы покрыть свои расходы по защите всех Нидерландов и борьбе с Францией. Начиная с 1550-х гг. и вплоть до 1648 г., когда Соединенные провинции добились от Испании признания своей независимости при заключении мирного договора, Голландия при большей или меньшей поддержке других провинций противилась этим притязаниям. Борьба с Испанией стала народной и получала поддержку элит, потому что она затрагивала стремление голландских протестантов получить свободу вероисповедания, которой противостояли фанатичные усилия Испании привести всех подданных Габсбургов в единое католическое состояние. Восьмидесятилетняя война между Испанией и Голландией характеризовалась отдельными периодами интенсивных и грубых конфликтов, годами менее насильственного сопротивления и временами, когда Испания предлагала перемирия в надежде восстановить свои финансовые и военные ресурсы и покорить заново Северные Нидерланды.

Голландцы выиграли свою войну за независимость частично из-за того, что Испания становилась все слабее на протяжении XVI-XVII вв. Голландцы также получали помощь от противников Испании, Франции и Англии. Однако голландцы не просто пересилили истощенную Испанию, чтобы стать независимым захолустьем, таким как Португалия. Голландцы вышли из своей войны одной из главных военных и колониальных держав, а с Амстердамом стали финансовой и индустриальной столицей Европы.

Капиталовложения в принуждение в голландской политии

Война содействовала удовлетворению интересов амстердамско-голландской олихархии [188] в трех направлениях. Во-первых, война подтачивала силы главного соперника Амстердама, Антверпена. Война давала голландцам повод устраивать блокаду Антверпена, отрезать его от торговли и переместить коммерцию в Амстердам. Во-вторых, введенное испанцами эмбарго на Голландию вынудило их создать собственную колониальную систему и развить торговую систему для перевозки товаров роскоши из Вест- и Ост-Индии с центром в Амстердаме (Adams, 1994b, с. 327-332).

В-третьих, война облегчила для купцов захват господства над Голландией. Восстание против испанского владычества в 1572 г. сопровождалось вычищением всех прогабсбургских католиков и дворян-чиновников из органов управления городов и провинций, что наиболее драматично происходило в Амстердаме (Israel, 1995, с. 337-341). Реакция народа и элиты против католиков, союзников Габсбургов, очистила от них всю политию Соединенных провинций к 1580 г. Жестокий испанский террор против протестантов на юге привел к бегству их самих и оттоку их капитала на север в те же десятилетия. Правящая элита после 1572 г. была почти полностью протестантской, тем самым проблема религии как основы для разделения внутри органов управления республикой и ее провинциями была снята [189].

Сплоченность амстердамской правящей элиты позволила ей быстро и полностью собирать крупные суммы дохода и использовать их для преследования своих геополитических и экономических целей. Голландские провинции и города сохраняли свои независимые вооруженные силы на протяжении всех столетий существования республики. Существовало пять независимых голландских флотов, каждый финансировался из таможенных пошлин и акцизных сборов, собиравшихся на каждой территории по отдельности, эти флоты контролировались городами и провинциями, к которым они относились [190]. Кроме того, собственный флот и армию имели Вест-Индская компания (WIC) и VOC. Все попытки консолидировать пять адмиралтейств или поставить их под единое командование провалились. Неоднократные попытки контролировать вооруженные силы WIC и VOC статхаудерами (губернаторами) или другими назначенцами Генеральных штатов тоже не увенчались успехом. Номинальный контроль статхаудеров над сухопутными силами подрывался тем, что каждая компания финансировалась отдельной провинцией, а также готовностью Голландии распустить свои войска, когда иностранная политика губернатора становилась слишком агрессивной или не соответствовала желаниям и интересам амстердамских регентов [191].

Статхаудеры и Генеральные штаты зашли в тупик в своих усилиях централизовать контроль над военными силами из-за своей неспособности создать общенациональную фискальную систему. Города имели собственные монетные дворы, купцы препятствовали девальвации, потому что сами зависели от твердой монеты в международных сделках. Таким образом, девальвация — эффективный краткосрочный (если не контрпродуктивный в конечном счете) метод для властителя собрать деньги в Голландской республике была недоступна. Большая часть пошлин контролировалась провинциями и городами; регенты Голландии, особенно много инвестировавшие в VOC, подрывали схему Генеральных штатов 1625 г. по консолидации всех пошлин в единых общереспубликанских налоговых откупах. Национальное правительство получало лишь 20% своих доходов от налогов и земель в свое непосредственное подчинение. Другие 80% национальных налогов платили провинции согласно системе квот (Israel, 1995, с. 285-291). Если какая-то провинция отказывалась или уменьшала выплату, всем другим тоже было позволено сокращать выплаты пропорционально с провинцией-упрямицей [192].

Провинция Голландия, благодаря своему относительному богатству и тому, что ее экономика концентрировалась в торговле и городском производстве, которое было легче отследить и обложить налогом, обеспечивала большую часть доходов республики. В 1586-1792 гг. от 55 до 65% всех доходов республики шло из Голландии, и даже тогда ее богатство недооценивалось относительно других провинций (Israel, 1995, с. 286-287). Если мы прибавим сюда траты каждой провинции и адмиралтейства на свои нужды, равно как и военные расходы WIC и VOC, которые по большей части контролировались и принадлежали голландцам, то станет ясно, что «государство» в Голландской республике финансировалось по большей части за средства провинции Голландия.

Когда несколько городских элит Голландии приходили к согласию относительно военной и торговой внешней политики, у них были средства финансировать вооруженные силы, необходимые для преследования своих интересов. Часто другие провинции через статхаудера или Генеральные штаты тоже соглашались с желаниями Голландии либо потому, что существовала действительная общность интересов (ярче всего это проявилось во время войны за независимость от Испании и в попытках противостоять Священной Римской империи и Ганзе), либо потому, что у Голландии были способы заставить остальных следовать своей воле. Когда голландские элиты разделялись, общенациональная политика оказывалась в параличе. В таких условиях Амстердам (часто в