Он недолюбливал своих соперников по вербовочной работе, считая, что только сотрудники его ведомства способны обеспечить качественную безопасность страны от внедрения советской агентуры на важные объекты США.
Надо отметить, что неприязненные отношения с руководителями ЦРУ у него были на протяжении всего периода службы в ФБР.
Он рассуждал с видом человека, убежденного в божественной непогрешимости своих решений. Карьера Гувера к концу 50-х держалась на монолитном фундаменте. Он был осыпан почестями и не успевал принимать все новые и новые приветствия и награды от президентов, высокопоставленных чиновников и крупных акул бизнеса, понятно почему заигрывавших с ним.
Как писал Энтони Саммерс, знаток жизни и деятельности Гувера в книге «„Империя“ ФБР: мифы, тайны, интриги», президент Эйзенхауэр наградил его премией за заслуги на государственной службе.
Власти штата Индиана объявили даже День Джона Эдгара Гувера, и такое же мероприятие планировалось провести в штате Иллинойс. Но самое главное то, что Гувер продолжал находиться рядом с теми, кто руководил государством, — президентами, вице-президентами, госсекретарями, генеральными прокурорами и другими элитарными личностями.
Старый волк и лис контрразведки (так его называли друзья и враги) не только видел свою жертву, он знал, как ее схватить, а затем… не убить, не съесть, а заставить с отдачей работать на Америку.
Гувер так долго был директором ФБР, что для нескольких поколений американцев его имя и название этой организации стали синонимами. А в 1971 году Марта Митчелл даже заметила: «Если вы знакомы с одним директором ФБР, считайте, что вы знакомы с ними всеми».
Холостяк Гувер так и не женился, будучи твердо уверенным в том, что женщина — это основное препятствие для мужчины в его служебной карьере. В 26 лет, когда умер его отец, он принял решение не жениться и жить вместе с матерью до конца жизни. Обет безбрачия он исполнил до конца. Мать пережила отца на 17 лет. Единственным близким другом для Гувера на протяжении последних 44 лет жизни был Клайд Толсон, личный помощник трех подряд министров обороны США до того, как стал работать в ФБР с 1928 года. Время от времени по стране прокатывались слухи о том, что между всесильным шефом ФБР и его помощником существует гомосексуальная связь.
Автор книги «„Империя“ ФБР: мифы, тайны, интриги» ирландский писатель Энтони Саммерс в ее «Прологе» писал:
«Октябрь 1971 года.
Овальный кабинет Белого дома.
Президент Соединенных Штатов, его министр юстиции и главные советники борются с неразрешимой проблемой. Она заключается в старом человеке, которого боится глава государства.
Ричард Никсон: По ряду причин он должен уйти в отставку… Ему следует убираться оттуда ко всем чертям… Возможно, впрочем, я в этом сомневаюсь… возможно, мне достаточно будет позвонить ему и уговорить подать в отставку… Думаю, что он останется, пока ему не стукнет сто лет.
Джон Митчелл: Он останется до тех пор, пока его не вынесут вперед ногами. Бессмертие…
Ричард Никсон: Я считаю, что мы должны избежать ситуации, когда он ушел бы со скандалом, хлопнув дверью… Не исключено, что здесь мы имеем дело с человеком, который вместе с собой потащит и остальных, включая и меня… Дело предстоит нелегкое».
Президент догадывался, что о нем знает всесильный Гувер.
Семь месяцев спустя, 2 мая 1972 года, оказалось, что «проблема» президента смертна, как и все прочие люди.
Джон Эдгар Гувер, директор Федерального бюро расследований, умер в возрасте 77 лет, так и не уйдя в отставку. Тело было найдено его экономкой на полу возле кровати в спальне его вашингтонского дома. Это выглядело как обычный инфаркт, случившийся ночью, и поэтому вскрытие не производилось…
И все же кто-то в Вашингтоне, кто-то очень могущественный, чувствовал, что даже смерть Гувера все еще несет в себе угрозу. Служащие похоронного бюро, прибывшие в дом покойника за трупом, увидели экстраординарное зрелище. У подножия лестницы, в кресле с прямой спинкой, сидел пожилой человек с отсутствующим взглядом. Это был его помощник и друг Толсон. Вокруг него сновали молодые люди, выполнявшие явно какое-то ответственное задание. Они прибыли сюда через четыре часа после обнаружения трупа и перерыли все вверх дном. Они вытряхивали наружу содержание выдвижных ящиков письменных столов и шкафов, снимали книги с полок и тщательно перелистывали их, обшаривали антресоли, не погнушались порыться и в помойном ведре.
На следующий день тело Эдгара Гувера было с большими почестями доставлено в Капитолий, где его положили в черные похоронные дроги, на которых в свое время лежали Авраам Линкольн и восемь других президентов США…
Когда президент Никсон, находившийся в Овальном кабинете, встретил сообщение о кончине Гувера, он после продолжительного молчания воскликнул:
— О, господи! Этот старый хрен окочурился!
Для общественности же смерть Гувера президент Никсон подал как кончину героя нации…
Гувер после своей смерти завещал Толсону всю свою недвижимость, оцененную в 551 000 долларов, а также флаг, в который на похоронах будет завернут его гроб. Итак, шефа ФБР не стало. На письменном столе его кабинета всегда лежали свежие порнографические журналы, а дома на стенах висели портреты обнаженных знаменитых женщин, включая известный порнографический календарь с изображениями Мэрилин Монро.
Он любил собирать компрометирующие материалы на различных правительственных чиновников и общественно-политических деятелей и подшивал их в папки, которые хранились в его кабинете. В этих папках, например, были материалы о внебрачных любовных связях Франклина Делано Рузвельта и его жены Элеоноры, а также описания некоторых подобных событий из жизни Ричарда Никсона и Джона Кеннеди.
Однажды агенты ФБР совершили налет на квартиру известной негритянской активистки в коммунистическом движении США Анжелы Дэвис. При обыске были найдены фотографии, показывающие Анжелу со своим любовником в разных позах во время сексуального акта. Когда Гувер узнал о существовании этих фотографий, он был в гневе, что о них ему не доложили немедленно. Агент, который задержал эти фотографии у себя, был сурово наказан.
Подобным компроматом он давил и на Мартина Лютера Кинга, передав его на просмотр и прослушивание депутатам Конгресса США и президенту Линдону Джонсону…
Вот ответ на вопрос, кто были и что искали в квартире покойного 2 мая 1972 года. Это были люди Никсона — они, вероятнее всего, искали то, что не должно было стать достоянием гласности, — доказательства грехов президента.
Это несколько штрихов к портрету «вождя» контрразведки США, которого так и не удалось убрать с дороги, хотя как знать, из-за чего остановилось сердце ветерана. Уязвленные политики были недовольны им, и молодые наступали ему на плечи…
Итак, с планом вербовки Полякова, предложенным Биллом Браниганом, Гувер полностью согласился, сделав несколько незначительных замечаний. В конце концов он санкционировал ее проведение на тех условиях и перспективах, о которых ему докладывал подчиненный.
Директор ФБР не ошибся, — он прекрасно понимал, какая рыбка пока только плавает в кольце расставленных им сетей. И хотя она еще не попалась, не запуталась в сетях, он был уверен — никуда ей не деться.
Как опытный контрразведчик, как профессионал со стажем, подставу Комитетом госбезопасности СССР такой важной персоны он полностью исключал. По его убеждению, играть секретоносителем подобного калибра ни политическая разведка СССР, ни военная — элементарно не могли. Это было бы вне логики неписаных законов разведки и контрразведки. Для этого он ставил себя на место руководителей советских спецслужб и говорил самому себе: «Не такие глупцы русские, чтобы выставлять для продажи ходячий сейф с важными военно-политическими секретами».
Примерно недели через две на имя военного атташе при посольстве СССР в США и Полякова пришло представительское письмо с приглашением на прием, который устраивался на квартире американского генерала О Нейли…
Несмотря на достаточно высокую должность американца, вечеринка оказалась довольно скромной как в смысле оформления стола, поднимаемых вопросов, так и краткостью по времени ее проведения.
Поляков чутьем профессионала тут же понял, что этот прием был организован исключительно для него и может закончиться логическим завершением всего того, что задумал и он, и они — теперь его «новые друзья» — предложением себя в их агентурную сеть и принятием этого предложения американцами.
И действительно, по окончании скоротечного приема при выходе из дома на улицу Поляков был приостановлен одним из присутствовавших на вечере американцев. Назвал он себя Джоном и предложил россиянину встретиться через полтора часа в городе на пересечении 6-й авеню и 60-й стрит.
