Задумчивая прелесть старой усадьбы Гагаринка призвана воодушевлять поэтов и художников, историков и музыкантов. Но здесь — интернат для умственно отсталых детей. Обездоленные судьбой и оставленные родителями, они бесцельно бродят по двору в компании кошек и кур. За ними присматривают, их кормят и жалеют няньки в белых халатах. Но что будет дальше, когда они повзрослеют и покинут этот окруженный океаном беспощадной жизни остров милосердия?
Безысходность имеет один выход — в никогда. А потому бежим из сумеречного настоящего к светлому прошлому. Ведь Новосёлка знала и лучшие времена. Здесь, на этом печальном холме, когда-то кипела жизнь, бушевали страсти. Сильные мира сего устраивали здесь свои гнезда еще в допетровские времена.
Приключения голландского посла
Случайным гостем хозяина этой усадьбы стал голландский посол Кунраад фан Кленк, возвращавшийся из Москвы в Архангельск летом 1676 года. В описании посольства один из его участников так рассказывает об этом забавном эпизоде.
«Проехав еще 8 верст вперед, мы прибыли в Сватково, где остановились на 3 часа и пообедали. Затем мы прошли еще 14 верст и прибыли в Корелы, где разбили наши палатки и отдохнули ночь.
В среду 24 июня, утром в 3 часа, мы выехали из Корел и через высокие горы и вдоль плодородных земель под хлебом добрались до Новинок, где расположились на красивом поле. Приказчик, или каштелян, этого места тотчас прибыл к его превосх-ву и потребовал, чтобы его превосх-во оставил этот луг или, по крайней мере, не пускал бы на него лошадей. Его превосх-во, раздосадованный требованием, велел увести его, чтобы от него освободиться. Через час или два после этого, когда мы отдыхали, прибыл сам хозяин этого имения, Иов Демидович Голохвастов, со своим сыном и вышеназванным приказчиком, или каштеляном, и еще кое с кем из своих, на лошадях. Придя на место нашей стоянки, он встретил фан Асперена, на которого грубо напустился; тот отвечал ему так же грубо. Оба до того докричались, что господин сам на своей лошади погнал с луга и через реку всех лошадей, в том числе и двух верховых лошадей его превосх-ва. Мы тем временем проснулись и заметили, что дело неладно. Мы тотчас пошли к его превосх-ву, который немедленно же подошел к этому господину и к реке и в большом гневе стал призывать его к ответу. С обеих сторон стали возвышать голос, а в то же время некоторые из нашей свиты и стрельцы, конвоировавшие нас, чуть не вступили в рукопашную с провожатыми этого господина. На горах, в трех деревнях, лежавших в треугольнике, видны были мужики, вооруженные палками, стоявшие там с женами и детьми. Получилось бы странное зрелище, если бы его превосх-во своим авторитетом не уладил дела. Он погрозил, что пошлет эстафету с жалобою в Москву, что посла посмели не только задержать на пути, но даже устроить ему неприятности. Тут этот господин понял свою ошибку и, рассудив, какая опасность ему угрожает, если его превосх-во пожалуется, перешел через реку, извинился и стал всячески заверять о своей дружбе. Его превосх-во, со своей стороны, также заявил, что, конечно, приди он сам раньше, этого недоразумения не было бы; заодно он наказал того, кто грубо ответил этому господину. После этого его вельможность пригласил этого господина с его сыном в свою палатку и угостил их водкою и испанским вином, и они тогда стали добрыми друзьями. Этот господин рассказал его превосх-ву, что он спальник, или камергер, его царского величества, что будет послан воеводою в Астрахань, и что, далее, и брат его также спальник и воеводою в Вологде. Он спросил его превосх-во, что это за люди у него — вооруженные шпагами и пистолетами; его превосх-во отвечал, что это его дворяне. Вскоре затем прибыл из Москвы к нам наш пристав, или попечитель, Иван Порфирьевич Образцов, стольник его царского величества, в сопровождении 10— 12 стрельцов. Когда он узнал о случившемся, то сильно испугался, так как и с ним бы обошлось дело плохо: почему он не был вовремя у его превосх-ва! Просидев около часа у его вельможности и выпив несколько рюмок, они простились с просьбою к его превосх-ву предать случившееся забвению. Они пригласили к обеду нашего пристава, который, поговорив с его превосх-вом о случившемся, направился туда. Около двух часов после того, как они ушли от нас — в то время как мы обедали, — вышеназванный господин послал своего приказчика, или каштеляна, доставившего его превосх-ву в подарок 5 овец, 5 кур, 5 цыплят, склянку орехового масла, склянку двойной водки, бочонок пива, копченую белорыбицу и еще несколько живых рыб. Он прислал и стрельцам бочку пива, чтобы и они веселились, хотя перед тем они вступили было в бой с его приверженцами, одного из них ранили, а другого привели пленного к его превосх-ву, и хотя и из них один был ранен…
После того как все было улажено, мы отправились в путь и вечером в 6 часов прибыли под Переяславль, в 15 верстах от Новинок, где мы под городом и расположились на прекрасном лугу» (145, 551).
Все географические ориентиры в тексте прямо указывают на Новоселку или соседнее село Новое. Оно и гораздо позднее оставалось владением Голохвастовых (169, 213).
Напавший на свиту голландского посла вотчинник Иов Демидович Голохвастов, как и его брат Иван, был окольничим при Петре Великом. Сын Иова Иван Иевлевич сложил голову в несчастной битве под Нарвой в ноябре 1700 года. Во второй половине XVIII столетия эта ветвь Голохвастовых пресеклась. Вероятно, именно тогда Новосёлка оказалась в руках князей Голицыных, от которых перешла к Гагариным. За ними усадьба и оставалась до самой революции.
* * *
На холме, царящем над всей округой, стоит большой пятиглавый храм. Если ехать со стороны Переславля, он появляется далеко впереди и строго по линии дороги. Словно маяк, он как бы мерцает перед глазами, то всплывая над асфальтом, то скрываясь за набежавшим пригорком. Это Троицкая церковь села Новое. Она построена на средства местных жителей и при участии князей Гагариных в 1853—1861 годах. Автор проекта — неизвестный архитектор из круга В. П. Стасова — прекрасно вписал храм в окружающий ландшафт. Строгие монументальные формы здания собирают растекающиеся пространства, придают им осмысленность и цельность.
Стоит не спеша обойти вокруг храма. С дороги он выглядит несколько тяжеловесно. Иное дело — с тыла. Здесь суровая дорика форм смягчается вуалью плакучих берез и соседнего погоста.
Сельское кладбище спускается вниз по склону холма, где чернеют развалины заброшенной фермы. Сто лет назад один путешественник по Ярославской губернии писал: «Кладбище, как и все русские кладбища, содержится очень небрежно, заросло, дорожек нет, могилы раскиданы где попало, кресты и памятники обломаны, много гнилья, сушняку… Заброшено, неприветливо, бесприютно и грустно, грустно» (185, 24). К этому и сегодня трудно что-либо добавить…
К востоку от Троицкой церкви — похожая на капитанский мостик возвышенность, с которой открывается уходящая до самого горизонта даль. Бесконечные поля, луга, полосы перелесков — и никаких признаков деятельности человека. Земля, хранящая свою первобытную красоту и свежесть…
Здесь хочется стоять и смотреть, вдыхая простор.
* * *
Новое — самое большое село на дороге от Сергиева Посада до Переславля. По свидетельству Г. Миллера, здесь уже в его времена (1789) было «около 100 дворов и деревянная церковь» (113, 256).
В селе на многих домах можно увидеть резные наличники, которыми когда-то славилась Ярославская губерния. Мода на резные наличники и прочие детали наружного убранства крестьянской избы появилась не ранее времен Екатерины Великой. Путешественники первой половины XIX столетия отмечают красоту такого рода фасадов. Резьба могла быть глухой, «корабельной», и сквозной, «пропильной», похожей на тонкое кружево.
Во второй половине XIX века рост интереса к национальной архитектуре проявился и в моде на деревянные особняки с резными фасадами. Деревянная резьба процветает и в дачном строительстве. В этой области особо прославился архитектор И. П. Петров, вывернувший свою фамилию в псевдоним — Ропет.
В деревнях разбогатевшие на отхожих промыслах крестьяне, стараясь выделиться среди односельчан, украшали свои избы богатым резным декором. Развитие спроса на деревянную резьбу привело к появлению трафаретов и прорисей, по которым любой мастеровитый плотник мог изготовить понравившуюся хозяину дома резьбу
Необычайно богатым декором отличались деревянные особняки зажиточных горожан. Целые улицы двухэтажных с башенками и шпилями, эркерами и мансардами теремов сохраняли еще недавно Вологда и Рыбинск, Архангельск и Томск.
Но дерево — материал недолговечный. Старая резьба исчезала вместе с домами, а новая не появлялась. Советская эпоха принесла новую стилистику и новые строительные материалы. Колхозная деревня строилась на принципах казарменного единообразия. Богато украшенный дом рассматривался как вызов социализму, а его хозяин — как кулак или подкулачник. Деревянное кружево кануло в прошлое вместе с самоварами, санками, баранками, катаньем на тройках на Масленицу и прочими атрибутами дореволюционного уклада жизни. И только немногие герои осмеливались выделить свой дом из серого ряда однообразных домишек. Одним из них был и житель села Новое Николай Васильевич Вьюгин.
