В нынешней ситуации, выделившись из КГБ, все эти проблемы придется решать самим. Проблемы очень существенные: надо кормить людей, решать жилищную проблему, кстати, она у нас острейшая. Ведь мы не можем ориентироваться только на Москву в наборе кадров для нашей службы.
Но самое главное было не в этом. Была линия на то, чтобы сохранить комитет, реформировать его очень постепенно. Если бы разведка, а это мощное подразделение в структуре комитета, вдруг заявила, что хочет отделиться, КГБ начал бы разваливаться. Чувство дисциплины, чувство солидарности и неспособность просчитать последствия подобного шага, это я должен сказать честно, не позволяли мне поддержать такое требование.
- Если говорить о самостоятельной разведке, то при какой структуре она должна существовать - при Президенте, при Кабинете министров?
- Мое мнение - надо подчинить разведку напрямую Президенту или Совету безопасности, если эта структура стабильна и просуществует долго.
- Через ваши руки проходит масса информации от заграничных источников. Не могли бы вы сказать, каковы стратегические планы Запада в отношении нашей страны?
- Давайте эту тему обойдем. Если будет возможность поговорить на эту тему позднее - поговорим. У меня есть что сказать по этому поводу. Но момент для этих рассуждений, наверное, сейчас не совсем благоприятный.
Думаю, что отношение западных держав к нашей стране до Октябрьской революции, после нее и сейчас в принципе не изменилось. Наша страна очень велика и в потенциале слишком мощна. Они пытались и будут пытаться делать все для того, чтобы не дать нам возможность реализовать этот потенциал. Цель западных стран - свести положение Советского Союза до удобного, податливого партнера, который играл бы по их правилам.
Замечу лишь, что установления одномерного мирового порядка опасаются многие страны. Когда еще появятся сдержки и противовесы? Это беспокоит не только, скажем, Кубу или Ливию, но и многие другие страны. Руководители некоторых стран проявляют искреннюю обеспокоенность, что развал Советского Союза может приобрести неконтролируемые формы. Эта озабоченность подпитывается многими факторами. Во-первых, наличие в нашей стране ядерного оружия - в чьи руки оно попадет? Во-вторых, атомная энергетика. Тот же вопрос. Перспектива множества чернобылей должна тревожить всех нормальных людей. Мир не хочет вооруженных кровавых междоусобиц на территории Советского Союза. А если развал приобретет неконтролируемый характер, такие конфликты возможны.
- Как профессионал не могли бы вы предположить, какие рекомендации своим правительствам дают резиденты западных разведок, работающие в Москве?
- С одной стороны, они находятся в очень выгодном положении, получая огромный объем информации из открытых источников. У нас же сейчас все вывернуто наизнанку. Я даже не уверен, что где-то существует информация, за исключением специфической, которую они не смогли бы получить легально.
Но, с другой стороны, требуется не только посылать информацию, а делать из нее выводы, прогнозировать события... И вот здесь их задачи осложняются. Они правильно отмечают болевые точки, трещины, по которым дальше может разваливаться СССР. Но я замечаю, что от прогнозов наши коллеги предпочитают воздерживаться. Или дают их в таком виде, читая которые можно сделать и такой вывод, и совершенно противоположный.
Я их вполне понимаю. Было бы неблагоразумно солидным людям точно предсказывать, как будут развиваться события в Советском Союзе. Слишком много факторов взаимодействует одновременно, а динамичные ситуации имеют свою логику, которая не совпадает с аналогичными ситуациями в других, более благополучных странах. Всегда возможны неожиданности. Одним словом, "умом Россию не понять".
Взять хотя бы путч. Информация от западных дипломатических кругов, аналитических центров, разведок о том, что существует заговор правых сил, что они могут что-то предпринять, чтобы затормозить развитие событий, что сама ситуация создает почву для подобных попыток, шла давно. Но, насколько я знаю, никто из них не смог сказать, что это будет сделано в такой форме и в данный момент.
Хотя понятно, что в основе всех невзгод лежит наша экономическая слабость. А самая страшная революция - это революция пустых желудков. Это говорил еще Наполеон.
- Когда она может произойти?
- Я не берусь что-то предсказывать. Экономическая ситуация у нас бедственная. С продовольствием и другими необходимыми товарами у нас более чем туго. Как это будет бить по обществу, когда может произойти взрыв - об этом можно только догадываться.
Мне больно видеть, как много времени и нервов тратится на взаимные доносы, на выяснение вопросов, которые в этой ситуации не имеют никакого значения. У нас уже давно существуют параллельно два мира - один реальный, а второй мир пропаганды, болтовни, лозунгов, где все искажается, где призраки воюют с призраками. Это отвлекает людей от реальной жизни. Если раньше в этом мире искаженного представления о реальной жизни находилась Москва как образцовый коммунистический город, где выполняли и перевыполняли планы, то сейчас формируется мир, где под маской милосердия прячется невероятная корысть, где есть, оказывается, социальная справедливость, но это призрачный мир, чего там говорить.
Если мы позволим нас втянуть в очередной раз в этот ирреальный мир, то перспективы откроются довольно мрачные. Нельзя отрывать человека от реалий, когда ему нужно есть, одеваться. Он должен быть огражден от грабежа физического и экономического, сам выбирать, кого слушать - Шостаковича, Армстронга или модную рок-группу, ходить в синагогу или церковь, а может быть и завзятым атеистом - это не должно никого касаться.
Сейчас разворачивается антикоммунистическая не пропаганда даже, а истерия. Это - страшная вещь. Она тоже формируется в господствующую идеологию. Это та идея, которая, как говорил Ленин, овладеет массами и станет материальной силой. У нас это происходило уже неоднократно, когда идея овладевала массами, становилась материальной силой и в результате Россия ввергалась в очередное безумие. Вот если эта идея станет материальной силой и восемнадцать миллионов коммунистов станут воплощением зла, тогда снова начнется бойня. Я член коммунистической партии, по крайней мере пока она была, да и все разведчики тоже, это было обязательным пунктом биографии.
- Какие выходы для страны вы видите в нынешней ситуации?
- Все, что можно сказать,- это из области предположений и благих пожеланий. Во-первых, надо перестать заниматься пустяками, сведением счетов, бесконечными взаимными обвинениями, выяснением, кто прав, а кто не прав.
Можно сейчас на это надеяться? Вряд ли. Даже если общество будет катиться в пропасть, что, по сути, и происходит, оно едва ли отложит все пустое в сторону и займется серьезными делами. Нет политической воли, которая заставит отказаться от этой ерунды.
- Откуда может исходить эта политическая воля?
- Прежде всего, от самого общества. Ее выразителем может быть Верховный Совет РСФСР, Президент, Совет безопасности. Ситуация подталкивает к тому, чтобы ответственные люди срочно занялись бы серьезным делом. Речь идет о спасении страны.
Хорошо, если бы удалось сохранить единое экономическое пространство, единые основные законы, единую внешнюю политику, единую политику в области обороны.
- И последний вопрос. Вы допускаете, что могут произойти радикальные кадровые изменения в разведке?
- Да, вполне возможно. Но я очень надеюсь, что этот процесс не перерастет в разгром разведки. Разведка - дело дорогое, но она необходима стране. Ее можно быстро развалить, а вот для ее создания необходимы десятилетия и колоссальные средства.
Беседу вел Сергей БАЙГАРОВ
ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ
Шебаршин ушел в отставку. С кем теперь идти в разведку?
("Комсомольская правда", 1991, 2 окт., No 226)
Шебаршин Леонид Владимирович, бывший начальник Первого главного управления (внешней разведки) КГБ СССР, родился в 1935 году в Москве, в Марьиной роще. В 1952 году поступает в Институт востоковедения. После закрытия института в 1954-м Шебаршин оказывается в числе одной трети студентов, которую переводят на третий курс МГИМО. Здесь учится до 1958 года.
Годом раньше, на целине, Шебаршин знакомится со своей будущей женой Ниной, по специальности китаистом.
В 1958 году Шебаршин поступает на работу в Министерство иностранных дел и отправляется в свою первую загранкомандировку, в Пакистан, где знакомится с сотрудниками Первого главного управления, которые предлагают ему перейти на Лубянку.
В 1962 году Шебаршин возвращается в Москву и начинает работать младшим лейтенантом-оперуполномоченным, проходит обучение в Институте имени Ю. В. Андропова - в разведшколе.
Долгое время работает за границей (понятно кем). В 1983 году возвращается в Москву, работает заместителем начальника информационного управления, где готовит доклады ПГУ высшему руководству страны.
