Сталин. Правильно.
Сокольников. Это означало бы торжество капиталистических форм в сельском хозяйстве.
Сталин. Это разрыв города с деревней.
Сокольников. Да, это есть разрыв города с деревней, это есть разрыв промышленности и сельского хозяйства, это есть нарушение основного марксистского понимания, которое не противопоставляет промышленности селькое хозяйство, которое рассматривает сельское хозяйство как известный род производства, где в основе лежат химические процессы, которое связывает сельскохозяйственное производство с промышленностью через ряд стадий переработки этого самого сельскохозяйственного продукта. Вот такое понимание нам нужно: оно позволит нам укреплять социалистические формы в сельском хозяйстве. И я думаю, что мы ничего не потеряли бы, если бы пошли на большие материальные жертвы, на более ускоренное развертывание совхозов, если бы больше внимания партия и советская власть уделила этому вопросу. Тогда мы будем получать гармоническое сочетание хозяйственного подъема в промышленности и в сельском хозяйстве. Мы не будем наталкиваться на сырьевой кризис, на продовольственный кризис и т. д., и вместе с тем [...] это есть [...] [445] и вместе с тем, конечно.
Милютин[446]. Это есть проблема крупного хозяйства.
Сокольников. Совершенно верно. Но эта проблема крупного хозяйства не есть только проблема совхозов. В чем состоит кооперативный план Ильича, примененный к сельскому хозяйству? Он состоит в том, что правильно поставленная поддержка мелкого середняцкого хозяйства, подготовляющая процессы производственного кооперирования, что она ведет нас к тому же самому крупному хозяйству. Нельзя этого оспаривать. Поэтому мне и кажется, что было бы неправильно, если бы сейчас противопоставили, столкнули бы лбами две формы поддержки сельского хозяйства, одна поддержка через совхозы и колхозы, а другая — поддержка мелкого хозяйства. Это совершенно неверно. Мы не можем не поддерживать, не развивать мелкое хозяйство, оно для нынешнего дня господствует, оно определяет товарную массу, которая выносится на рынок. Но, поддерживая, укрепляя это мелкое середняцкое хозяйство, разве делаем мы этим самым работу, которая обязательно ставит его в противоречие с нашим социалистическим хозяйством? Допускать это, мне кажется, значит в известной мере сомневаться в основной теореме Ильича.
Калинин. Вот этим надо проникнуться. Позвольте. (Шум. Разговоры.) В этом очень много колебаний всегда, очень многие в этом колебались... (Шум. Разговоры.)
Сокольников. Мне кажется, что если мы поддерживаем мелкое середняцкое хозяйство, то мы этим ни в какой степени не подрываем почву для его кооперирования и коллективизации, ни в какой степени. Наоборот, поддерживая его, толкая его к большей культурности, уча его хозяйственности, мы в то же время обеспечиваем возможность его кооперирования на более высокой культурной базе. Но и здесь есть одно совершенно решительное «но». Это может быть достигнуто только в том случае, если поддержка мелкого хозяйства не превратится в поддержку капиталистической тенденции развития мелкого хозяйства, только в том случае, если мы одновременно будем вести решительную борьбу против эксплуататорских тенденций кулака.
Голос. Это серьезная поправка.
Сокольников. Совершенно очевидно, что мы должны поддерживать мелкое хозяйство сегодня, потому что сегодня мы не имеем возможности его кооперировать. Мы можем его сегодня учить поднимать производительность труда, но мы не можем сегодня дать ему трактор. Однако мы его учим скорее поднимать производительность труда, для того чтобы завтра объединить его вокруг трактора. Но если мы одновременно не ограничили рост капиталистических элементов деревни, если мы не будем бить по капиталистическим тенденциям в деревне, для того чтобы не дать балансу искривиться против нас, то тем самым будет обостряться вопрос: кто кого? Нас смогут разыграть. Нашу вынужденную неизбежную поддержку индивидуального мелкого хозяйства капиталистическая реставрационная тенденция может повернуть против нас. Это есть наше поле битвы. Можно ли было не пойти на это? Конечно, нельзя. Никто не оспаривает того, что коллективные советские хозяйства дадут хлеб в большом количестве только через три-четыре года...
Сталин. Даже и позже.
Калинин. Лет через восемь.
Сокольников. Что мы должны делать сейчас? Есть у нас другая ставка, кроме того, чтобы эти 20 миллионов дворов, которые товарную продукцию имеют, связать с нашим социалистическим хозяйством на почве повышения их продукции. Конечно, другого выхода нет. Это мы должны сделать. Поставить мелкого товарного производителя на службу социалистическому хозяйству, умея сохранить его в подчиненном положении, это задача, которую мы должны поставить перед собой. (Звонок председателя.) Можно мне еще 5 минут? (Голоса: Дать.)
Ворошилов. Дать 10 минут. Хорошо говорит пока.
Председатель. Это единственное ведомство, в котором резервы есть. Поэтому он и предлагает 10 минут. Возражений нет. Принято.
Сокольников. Позвольте мне в дальнейшей части говорить короче и по необходимости не совсем связно.
Какие пункты я хотел затронуть еще? Прежде всего то, о чем говорил здесь тов. Микоян. Вопрос о нашем резерве. Прежде всего наши валютные резервы. С чем это связано? Тов. Микоян назвал цифры состояния наших валютных запасов и правильно связал ее [валюту] с объемом нашего экспорта и с той ролью, которую играл в этой части зерновой экспорт. В 1924 — 25 году наш золотой запас составлял руб. Был неурожайный год. Мы ввозили хлеб на руб. Но так как по другой линии был прирост, то золотой запас сократился всего на... [447] руб. А если из него исключить гарантийные письма Наркомфина на будущее золото и на могущие[448] родиться золотые килограммы, то его имеется сейчас вкругле... руб. То есть мы имеем за последнее время сокращение золотого запаса вдвое.
Но параллельно с этим, что мы получили, мы за это время увеличили в 10 раз свою заграничную задолженность, которая является краткосрочной задолженностью. Заграничная задолженность составляет... [449]руб. сейчас. Мы с этой стороны попадаем в самое тяжелое положение, чтобы не говорить сильнее. Мы рискуем попасть при таком положении в некоторую зависимость от наших кредиторов. Мы попадаем в положение, когда они могут нам подложить величайшую свинью. Наконец мы подходим к тому, что наша промышленность в своем подъеме ограничивается реальными размерами экспорта, который является очень ограниченным. Мы не имеем возможности больше тратить валютные резервы, и мы были бы близоруки, если бы дальше залезали в краткосрочный кредит. Дальше идти по линии использования такого иностранного кредита — это означало бы попадать в петлю кредитора, который держит нас за ниточку краткосрочного кредита. Тов. Микоян говорил об этом и в основном совершенно правильно.
Что же нужно сделать для того, чтобы это исправить? Что же дальше? Нельзя продолжать больше таким образом ни одного года. Мы тут дошли до последней черты. Нельзя, чтобы дело у нас шло дальше в порядке инерции по наклонной плоскости. Все с этим согласны. Найдется ли в этом зале человек, который не понимал бы, что нельзя дальше тратить валютные резервы? Это азбука. Год тому назад мы то же самое знали. Ясно, что решение этого вопроса для нас не может заключаться в развитии промышленного экспорта.
Я принимал активное участие в выработке мероприятий по усилению промышленного экспорта, считая, что это должно сыграть свою роль, что промышленный экспорт может дать больше, чем в довоенное время. Но это не выход, т. к. когда не хватает промышленной продукции для внутреннего рынка, когда не хватает средств для развития целого ряда отраслей промышленности, мы не можем развернуть экспорт одних отраслей промышленности в ущерб другим. Мы должны пересмотреть положение сельского хозяйства. Мы должны направить на него гораздо больше внимания, мы должны поставить это в центр своей работы так, как мы умеем это делать.
И последний вопрос: о ценах. Тов. Микоян здесь уже говорил о необходимости поднятия цен. Это вопрос конкретный. Но позвольте мне в порядке совершенно откровенных разговоров сказать: я думаю, что это повышение цен на 12%, предлагаемое тов. Микояном, является недостаточным. Я думаю, что мы на нем не удержимся. Это дело не выйдет. Мы платим крестьянству абсолютно недостаточную цену за хлеб. Если грубо формулировать и сравнивать индексы хлебный и товарный, то мы покупаем у крестьян, скажем, 600 млн. пудов, а платим, в лучшем случае, за 200 — 400 млн. пудов, мы просто берем даром при нынешнем соотношении цен. (Голос Без доказательства.) Мы дольше выдерживать такое соотношение промышленных цен и цен на зерно [не можем]. Нельзя.
