Статья о генерале Роберте Эдварде Ли (без указания автора) буквально изобилует превосходными эпитетами, отдавая должное таланту военачальника. «Блестяще окончил курс военной академии в Вест-Пойнте», «Во время Мексиканской войны показал себя не только отличным инженером, но и офицером Генерального штаба», «Ли должен быть признан одним из выдающихся генералов, совмещавшим в себе дарования стратега, тактика, военного инженера и организатора», «Как человек, Ли являл собой редкий пример сочетания личного благородства, прямоты и скромности с глубокой религиозностью, близкой к мистицизму. Эти качества вместе с военными дарованиями и подвигами сделали имя Ли известным далеко за пределами Америки».
Статья о Гранте (автор – капитан Л.П. Римский-Корсаков) вдвое больше по объему, но в ней не содержится ничего, хотя бы отдаленно похожего. Собственно, это – по-бухгалтерски сухое перечисление всего, что Грант сделал в жизни. «Железная воля и непоколебимость» есть. «Храбрость и решительность в сражениях» имеется. «Блестящие и смелые действия», «скромность», «военные и организаторские дарования»… И это всё. Ни словечка, ни примера, позволивших бы назвать Гранта талантливым полководцем…
Памятник Роберту Ли установлен в 1890 г. в Ричмонде. Четырьмя годами позже будущий президент Вудро Вильсон, составляя «Календарь великих американцев», включил в него и Гранта, и Ли. Что бы ни наворотили северяне и во время войны, и позже, надо отдать им должное в одном: они не посягали на право Юга иметь своих героев. И потому с некоего момента в американских городах стали ставить памятники каждый своим…
Ровно через четыре года, после сдачи форта Самтер, день в день, северяне торжественно подняли над ним федеральный флаг. Сделал это бывший комендант Самтера Андерсон (уже не майор, а генерал-майор).
К этому времени Авраам Линкольн, шестнадцатый президент, лежал в гробу, дожидаясь торжественных похорон. Мимо истории его убийства – загадочной, путаной, грязной! – просто невозможно пройти, описывая Гражданскую войну. К этому мы вернемся через главу. Умышленно нарушая хронологическую последовательность, я намерен сначала подробно рассказать о том, как в течение нескольких лет победители обустраивали и побежденный Юг, и всю воссоединившуюся страну. Мне представляется, что именно благодаря детальному изложению этих событий как раз и удастся более-менее определенно ответить на вопрос, кто же все-таки убил президента Линкольна. Возможно, читатель впоследствии согласится, что я был прав…
Глава двенадцатая
Пятая четверть пути
И услышал он и увидел при лунном свете, что вышли на поле хищные грабители и лихие воры и грабят и обирают благородных рыцарей, срывают богатые пряжки и браслеты и добрые кольца и драгоценные камни во множестве. А кто еще не вовсе испустил дух, они того добивают ради богатых доспехов и украшений.
Т. Мэлори. «Смерть Артура»
1. Вольный полет стервятников
Победители были настолько великодушны, что тут же объявили амнистию – то есть всех подряд южан расстреливать, как предлагал Тадеуш Стивенс, не будут. Большинство, мол, должно в письменном виде дать присягу в вечной лояльности президенту, после чего будет восстановлено в политических и гражданских правах. Вот только многие, под эту амнистию попадавшие, из гордости отказывались подписывать «смертельное обязательство», а потому оставались лишенными как прав, так и конфискованного имущества.
Амнистии не подлежали члены правительства Конфедерации, лица, дезертировавшие с Севера на Юг, лица, жестоко обращавшиеся с неграми-военнопленными, выпускники военных академий в Вест-Пойнте и Аннаполисе, губернаторы южных штатов, участники «пиратских рейдов на море», а также те «мятежники», что располагали состоянием или годовым доходом в 20 тысяч долларов.
Этим дело не ограничилось: южные штаты обрели некий неопределенный статус, они были официальным образом «исключены» из Союза, но, разумеется, не отпущены на волю, а поставлены под прямой контроль оккупационной администрации. Около ста пятидесяти тысяч южан лишились права голосовать: офицеры, гражданские служащие Конфедерации, все те, кто в 1865 г. заплатил больше двух тысяч долларов налога…
Джефферсон Дэвис просидел в тюрьме около двух лет – непонятно на каком основании. Все это время усиленно ломали голову, в чем же его все-таки можно обвинить, но так и не придумали ничего такого, что прошло бы в суде. Ручных судей найти – не проблема, но нужно было еще учитывать мировое общественное мнение. В конце концов Дэвиса потихоньку выпустили.
Генерал Ли так никогда в жизни и не подал унизительное для себя «прошение о лояльности» – а потому до конца жизни… не имел американского гражданства! Что его, насколько можно судить, нисколечко не волновало. Отвергнув многочисленные предложения занять то или иное тепленькое место с высоким жалованьем, он возглавил на Юге военный колледж имени Вашингтона (теперь – колледж имени Вашингтона – Ли). Самое забавное, что через сто лет (1975), когда близилась двухсотлетняя годовщина независимости США, отдельные политики смекнули, что получается как-то неудобно, – и Роберт Ли официально, специальным решением Конгресса был восстановлен в американском гражданстве (что сам наверняка бы встретил с высокомерным презрением).
Кстати, тогда же, на волне юбилейного угара (1976), американцы решили, что следует как-нибудь особенным образом почествовать великого отца-основателя Джорджа Вашингтона. Памятников и прочих мемориалов имелось уже достаточно, на монетах он и без того давно уже красовался, нарекать его именем очередной университет или корабль показалось банальным…
И тогда янки удивили весь мир. Высшее звание в американских вооруженных силах – пятизвездный генерал. Особым решением Конгресса ввели звание шестизвездного генерала и присвоили его посмертно давным-давно скончавшемуся Вашингтону. Даже в СССР никогда не додумались посмертно присвоить Ленину звание Маршала Советского Союза или наградить орденом «Герой Социалистического Труда»…
Знаменитое Арлингтонское кладбище, где хоронят американских военных, возникло исключительно из-за желания как можно крепче досадить в свое время генералу Ли. Еще весной 1864 г. военный министр приказал главному армейскому квартирмейстеру генералу Мегсу подыскать место для нового воинского кладбища, потому что на двух имеющихся нет больше мест. Мегс, южанин по происхождению, когда-то служил под начальством Ли – но, когда началась война, остался у федералов. Южане брезгливо именовали его предателем, a Мегс, в свою очередь, питал жгучую ненависть к бывшей родине…
Стремясь хоть как-то напакостить бывшему командиру, он выбрал для кладбища поместье Ли в местечке Арлингтон, возле реки Потомак, как раз напротив Вашингтона. И первые захоронения появились у самого крыльца особняка Ли. Естественно, Ли там больше никогда не жил…
Многие, как и Ли, вовсе не собирались давать присягу. Когда бывшего генерала конфедератов Тумбса спросили, почему он «не просит прощения у Конгресса», Тумбс, как пишет Дж. Ф. Кеннеди, «со спокойной величавостью» сказал: «Прощения за что? Я еще сам не простил Северу».
Никоим образом не стоит думать, будто Север и Юг «одинаково» пострадали от войны. В их положении была существеннейшая разница…
Людские потери Юга арифметически были меньше северных – 258 000 человек, но не стоит забывать, что огромную долю убитых у северян составляли иностранные наемники, а не коренные жители страны. Говоря иначе, треть всех солдат Юга, ушедших на войну, погибла. О Севере такого нельзя сказать… (115).
Вообще, американские авторы давно обратили внимание, что Гражданская, собственно говоря, выиграна не Севером, а Западом. Западные штаты Индиана, Иллинойс и Айова послали в федеральную армию, как пишет профессор Коэн, «немыслимый процент своего мужского населения» (83).
Но дело даже не в этом. Американцы, любители статистики, прилежно подсчитали: за время Гражданской произошло 200 400 «сражений и стычек» – от крупных до мелких «боев местного значения». Девяносто девять процентов из них – на территории Юга. Война ведь шла, за редким исключением, на Юге. Целые округа по нескольку раз переходили из рук в руки – а если еще добавить все, что уничтожили солдаты Шермана…
Производство хлопка на Юге упало втрое. Площадь обрабатываемых земель сократилась наполовину. Промышленность, и без того хилая – разрушена. Поголовье скота резко сократилось. Деньги Конфедерации ничего уже не стоили, они вообще перестали быть деньгами – а других у южан не было…
Немало земель у южан было конфисковано. А тем, кто свое каким-то чудом сохранил, пришлось столкнуться с очередной северной придумкой, блестяще описанной в романе М. Митчелл «Унесенные ветром»: налоги начинают брать «от фонаря», сколько вздумается, прикинув, какая сумма для владельца плантации окажется неподъемной, – и вскоре его земля переходит в цепкие ручонки северного спекулянта.
