Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.

Император Петр Алексеевич пост первосвященника упразднил, передав церковь под управление государственно-бюрократической коллегии — Священного Синода. В свете принятых решений ему было не с руки прославлять кого-либо из ранее живших патриархов. Вот так и получилось, что о Гермогене вспомнили лишь на 300-летие дома Романовых. В 1913 году Русская православная церковь причислила его к лику святых. Вскоре после этого началась Первая мировая война, затем революция… И всем снова стало не до героя-патриарха. Прошло еще сто лет. В 2013 году на Манежной площади у стен Московского Кремля открыли памятник Гермогену. Однако вокруг его подвига по-прежнему царит информационный вакуум: ни пьес, ни кинофильмов, ни романов, ни обширных исторических исследований. Данная книга восполняет этот пробел, но лишь отчасти…

Надеюсь, в будущем ситуация изменится.

А нужно ли нам это: переписывать историю? И какая, в сущности, разница — одну войну вела Россия в 1512—1634 годах или несколько?! Может, проще оставить все как есть?.. Найдется ли в новом знании что-то такое, что позволит нам лучше понять окружающий мир или извлечь из него дополнительную пользу в будущем?

Если внимательно присмотреться к важнейшим политическим событиям России XVII—XXI веков, в них можно найти много общих черт с историей Франции. Покончив со своими Столетними войнами, обе наши страны уверенно двинулись по пути развития абсолютизма. Что характерно, «наиболее самовластный» из французских королей — Людовик XIV — взошел на трон в 1643 году, спустя 190 лете момента окончания войны 1337—1453 годов. У нас в стране через 191 год после Поляновского мира императорскую корону надел Николай I, при котором максимального развития достигло уже российское самодержавие.

Затем, спустя какое-то время после кончины «самого абсолютного из монархов», в обеих странах произошли великие (и очень кровавые) социальные революции. Во Франции это случилось через 74 года после смерти Людовика XIV. Однако тут надо отметить, что большинство активных революционеров перед этим восемь лет сражались по другую сторону океана за независимость США. Естественным союзником американцев против Англии все это время была французская корона, борьбу против которой будущие «Мараты» и «Робеспьеры» на это время, естественно, отложили. Россия до революции 1917 года «дозрела» уже через 62 года после кончины Николая I. Но это «ускорение» легко объясняется хроническими неудачами царской армии в боях 1914—1917 годов, а также подрывной деятельностью многочисленных иностранных агентов, заинтересованных в досрочном выходе России из Первой мировой войны.

В обеих странах вскоре после великих революций наступила фактическая реставрация монархии под новым названием. Во Франции в 1799 году Наполеон Бонапарт провозгласил себя первым консулом, а вскоре и императором. В России после репрессий 1937—1938 годов установилась единоличная диктатура генсека ЦК Иосифа Сталина. Произошли эти два события спустя 84 года после смерти Людовика XIV и через 83 года после ухода из жизни Николая I соответственно.

И наконец, последнее: обе «вторичные монархии» оказались не особенно устойчивы… Во Франции правление Наполеона I в 1815 году завершилось реставрацией Бурбонов. Затем, в результате переворота 1830 года, власть на 18 лет перешла к королю из династии Орлеанидов — Луи Филиппу. После революции 1848 года в стране ненадолго установилась республика. В 1851 году ее президент Луи Бонапарт совершил государственный переворот и стал диктатором. Год спустя он объявил себя новым императором Наполеоном III. Однако в 1870 году, после поражения в войне против Пруссии, последний из монархов потерял престол. С тех пор во Франции установилось прочное республиканское правление.

Неустойчивой оказалась и власть генсеков в России. После смерти Сталина в 1953 году его соратники по Политбюро вступили в смертельную схватку за кресло вождя. В результате долгих интриг и череды переворотов победу одержал Хрущев, пообещавший своим сторонникам «восстановление ленинских принципов демократии» и «коллективное руководство» страной. На какое-то время в государстве установилась оттепель: из тюрем и лагерей вышли репрессированные, управление на всех уровнях стало более демократичным, часть полномочий перешла от руководителя партии к Политбюро и ЦК. Однако вскоре этому наступил конец. В 1964 году после очередного переворота к власти пришел Брежнев. К 1966 году он восстановил власть генсека «в сталинском объеме». На 25 лет управление страной сосредоточилось в руках ее единоличного правителя. И лишь в 1991 году, уже при Горбачеве, власть генсека рухнула окончательно.

Таким образом, в нашей стране «вторичная монархия» прекратила свое существование через 74 года после Великой Октябрьской революции, в то время как во Франции между началом Великой буржуазной революции и свержением Наполеона III прошел 81 год. Однако нужно учесть, что падение власти генсеков ускорила изнурительная холодная война, а международное положение Франции вплоть до 1870 года складывалось для Наполеона III на редкость благоприятно.

Возможно, эти совпадения случайны… Но не исключено также, что мы имеем дело с двумя схожими историческими ситуациями, в которых одни и те же причины постоянно приводят Россию и Францию к очень близким следствиям. Если эти причины как-то связаны со Столетними войнами, то у нас есть чуть больше 120 лет французской истории, которые имеет смысл внимательно изучить. А после — попытаться понять: какие перспективы могут ждать Россию в ближайшем будущем. Не исключено, что в результате подобных исследований у нас появится инструмент, дающий возможность в определенных политических ситуациях повысить шансы на успех или сгладить последствия грядущих неудач…