течением времени сделалось совершенно чуждой своему краю. Других дворян удерживали дома дороговизна и затруднительность поездок на риксдаги. Чтобы поднять значение этого сословия проектировались разные мероприятия. Сперва добивались права высылать представителей дворянства по областям, и особенно из Финляндии и Сконэ (Сконии); затем желали, чтобы риксдаги поочередно собирались в Свеаланде, Геталанде и Финляндии. Но проекты эти не встретили сочувствия большинства и представители собственно Швеции продолжали господствовать в сословных учреждениях. — Один Стокгольм высылал на риксдаги более представителей, чем все города Финляндии. — Сама система выборов депутатов являлась неблагоприятной для Финляндии, в виду бедности и малочисленности её городов, пространственной обширности избирательных округов (епархий, губерний, герадских округов, городов) и их малой населенности. Дороговизна содержания депутатов побуждала иногда посылать одного представителя от двух округов. В общем результате выходило, что Финляндия высылала только одну восьмую часть всех представителей шведского государства на риксдагах. Среди духовенства число финских представителей достигало 4-8, среди горожан 9-18 и в сословии крестьян 15-20. О дворянстве данных не имеется. Списки членов риксдага не дают возможности отличить представителей финского дворянства от шведского.
По состоявшемуся в Ништадте договору, Финляндия была возвращена шведской короне и русские очистили край в течение трех месяцев. Эта обязанность возложена была на генерал-майора Чекина. Кн. Голицыну велено было торопиться отправлением в Ревель и Петербург всего, что не должно было передаваться шведам. Провиант и иной казенный груз из наших складов и магазинов на ластовых судах и нескольких кораблях вывезли обратно в Ревель. За войсками, как это всегда бывает, последовало немало местных жителей: некоторые финляндки вышли замуж за русских, другие местные жители состояли на русской службе, третьи выразили желание принять русское подданство.
По мере ухода русских, возвращались шведы. Уже в октябре 1721 г. на должность Кюменегородской и Нейшлотской губерний был назначен бывший военный комиссар и военный советник Иоган Генрих Фрисенгейм, возведенный уже в дворянское достоинство. Эта губерния образована была из частей Выборгской и Кексгольмской губерний (или северной Карелии), которые остались после мира за Швецией, и так как Фрисенгейм вообще хорошо знал положение дел в восточной Финляндии, ему поручено было управление этими землями и, кроме того, на него возложено было упорядочение общего положения дел всего этого края. Он поселился в Вильманстранде и энергично принялся за водворение порядка. В течение 1721 и 1722 гг. были замещены и остальные губернаторские должности. В Нюландскую и Тавастгусскую губернии назначили Петра Шернкранца, в Эстерботнию — Рейнгольда Вильгельма фон-Эссена и, наконец, в Абоскую и Бьернеборгскую губернии — Иоганна Теслева, в дворянстве — Шернстедт, но через год он умер и был замещен Отто Рейнгольдом Икскулем.
Естественно, что в первое время в администрации оставались еще те чиновники, которые были назначены на должности русской властью, так как они лучше были знакомы с ходом дел. Но по мере того, как прежние должностные лица возвращались из Швеции, они получали места в новом управлении. Хотя Финляндия до трактата и была занята русскими, но тем не менее случалось, что шведское правительство нередко определяло чиновников на разные должности. В Швецию, особенно в первые годы русского владычества, обращались некоторые пасторы с просьбами о перемещении их в более прибыльные приходы. Все это делалось в ожидании скорого мира. Далеко, конечно, не все вернулись к прежним местам и должностям: одни успели пристроиться в Швеции, другие предпочли перейти на русскую службу. — Иных обстоятельства побудили переменить подданство, так напр. тех, имения которых находились в Выборгской губ. — Некоторые из возвратившихся застали должности свои занятыми, поля запущенными, имущество — в чужих руках. Сборщиков податей, поставленных русскими, исподволь отставили; на их притеснения подавались жалобы, но шведами решено было отпустить всех без преследования, в том внимании, что они служили русской власти и являлись перед ней ответственными за свои поступки.
Постепенно были восстановлены суды, учебные заведения и церковное управление. Абоский гофгерихт водворился на прежнем своем месте. Его президентом назначили Иоганна Крейца, возведенного в графское достоинство (1726 г.). — 26 Ноября 1722 г. состоялось торжественное возобновление занятий в Абоской академии. Приглашение на торжество составлено было вице-канцлером, епископом Германом Витте. Через год канцлером этого высшего учебного заведения король назначил известного Арвида Горна. После выделения Выборга из состава Финляндии, консистория первоначально собиралась в имении Серкилакс, в приходе Перно. С 1723 г. местом пребывания епископа избрали Борго, куда затем навсегда переведена была и консистория. В 1726 г. в этом городе открыли также гимназию. Епископом бывшей Выборгской епархии назначили Иоганна Гецелиуса (1721—1733) — третьего из этой семьи, которая занимала столь славное место в церковной истории Финляндии. Возвращавшимся пасторам по возможности давали их прежние приходы. Таким образом, понемногу установилось церковное управление. Чтобы поднять церковно-строительное дело, разрешен был общий кружечный сбор по краю. За долгий период Великой Северной войны, многие приходы почти опустели и кирки оставались заброшенными. рассказывают, что на Аланде, в приходе Сальтвик, когда в 1722 г. возобновилось богослужение в кирке, то на глазах прихожан из гнезда, свитого в пустом храме, вылетела тетерка с высиженными птенцами.
Дело обороны Финляндии, конечно, должно было обратить на себя внимание шведского правительства, во-первых, потому, что, с присоединением Выборгской губ. к России, восточная граница сделалась более открытой, да кроме того, из тех многочисленных отрядов, которые были выставлены краем во время Великой Северной войны, к 1721 г. сохранилось только 1.200 чел. пехоты и от 6 до 700 чел. кавалерии. — Но в действительности защите края не было уделено той заботы, которая вызывалась этими обстоятельствами. Начальником войск, расположенных в Финляндии, правительство назначило Де-ла-Барра, известного по своему участию в закончившейся только что войне. Из уцелевших финских войск удалось сформировать два кавалерийских и семь пехотных полков. Эти полки, в конце 1721 г. и в начале 1722 г. частью морем, частью сухим путем были присланы в Финляндию. Состав их оказался неполным, а вооружение и обмундирование плохим. Артиллерии вовсе не было. Чтобы несколько доукомплектовать части, в финские войска принимались немцы, шведы, а также дезертиры, покинувшие строй после Наппо и Пелькинэ. Им разрешили вернуться, лишь бы они вновь встали в ряды войска. Немцы и шведы едва удерживались на службе, в виду плохой пищи, которую в тяжелые времена составлял хлеб, смешанный с древесной корой.
В таком положении финские войска оставались до 1727 г., когда решено было их преобразовать. Полки пополнялись новыми людьми, но до полного комплекта их почти не удавалось довести. В вооружении чувствовался большой недостаток. Таким образом, мобилизационная их готовность страдала существенными недостатками, которые могли
