Начатая экономическая реформа предполагала перестройку центрального аппарата управления: сокращения численности министерств, а также их аппарата, переход на партнерские отношения министерств с предприятиями. Центр тем не менее своих прав уступать не хотел.
В политическом руководстве страны были сторонники рыночного хозяйства и частной собственности. Член Политбюро, секретарь ЦК КПСС по идеологии А. Н. Яковлев, например, считал частную собственность «главной общечеловеческой ценностью». Подобный взгляд был несовместим с коммунистической идеологией и насаждался вначале в узком кругу единомышленников. Тем не менее после принятия новой редакции программы КПСС, притупившей эту идеологию и отодвинувшей задачу коммунистического строительства в отдаленную перспективу, вопрос о допущении частной собственности и легализации теневой экономики стал предметом политической дискуссии. Генеральный секретарь ЦК КПСС выступил за «освобождение от предубеждений» в этом вопросе. По словам Горбачева, его одним из первых поддержал Председатель Совета министров Н. И. Рыжков. Рыжков впоследствии признавал, что в те годы они «дополняли друг друга».
Осенью 1986 г. Верховный Совет СССР принял закон об индивидуальной трудовой деятельности. Это был маленький, но клин в основы строя, закрепленные Конституцией СССР, первая победа сторонников частной собственности. Однако развертыванию процесса препятствовало постановление Совета министров «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами» (15 мая 1986 г.).
Преодолению противоречия способствовал Закон о кооперации, принятый Верховным Советом СССР в мае 1988 г. по докладу Н. И. Рыжкова. В марте 1988 г., пропагандируя проект закона на 4-м съезде колхозников, Горбачев умолчал о частной собственности, упор делал на необходимость раскрепощения человеческой активности, возвышения творчества и мастерства, вовлечения каждого гражданина в управление делами общества. Официально Горбачев осуждал политиков, открыто отстаивавших необходимость частной собственности. В ноябре 1988 г. на заседании Президиума ВС СССР он критиковал «товарищей из Эстонии» по этому вопросу. «…Частная собственность, – говорил он, – это, как известно, основа эксплуатации человека человеком, а наша революция совершалась именно для того, чтобы ее ликвидировать, передать все в собственность народа. Пытаться восстановить ее – значит толкать назад, это глубоко ошибочное решение».
Тем не менее закон о кооперации стал самым серьезным шагом к восстановлению частной собственности. Он не способствовал увеличению общественного производства путем создания производственных кооперативов в дополнение к государственным предприятиям. Он превратил подпольные цеха в кооперативы при предприятиях, а «цеховиков» – в кооператоров. Они получили весьма льготные налоги, существенно отличавшиеся от налогов на государственные предприятия. Это позволяло платить работникам зарплату в 2–3 раза выше, чем на госпредприятиях. При этом выпускалась та же продукция и использовались государственные средства производства. Подобная кооперативная политика ударила по трудовым коллективам, расколов их. По Конституции СССР 1977 г. они были основой экономической и политической систем общества.
Кроме того, созданные кооперативы стали главным каналом перевода безналичных денег в наличные, что заставило правительство страны на порядок увеличить производительность печатного станка, т. е. денежную эмиссию. До этого миллиарды безналичных рублей на счетах госпредприятий существовали только для взаиморасчетов, на них ничего нельзя было купить, они не давили на товарную массу. После этого огромная денежная масса раздавили товарную. Менее чем за год опустели полки в магазинах и на складах. Социально-экономическая ситуация в стране резко обострилась.
Наконец, кооперативы монополизировали право госпредприятий на внешнеэкономическую деятельность, которое те получили в 1987 г. по закону о госпредприятии (объединении). Это право использовалось для перекачки товарной и денежной массы за рубеж. Фактически это были лжекооперативы, созданные за счет государственных предприятий.
В 1989 г. в социально-экономические преобразования был втянут аграрный сектор. На мартовском (1989 г.) пленуме ЦК КПСС было решено отказаться от сверхцентрализованного управления агропромышленным комплексом, распустить созданный в 1985 г. Госагропром СССР, а также свернуть борьбу с личным подсобным хозяйством, развернутую в 1986–1987 гг. Эта борьба велась под знаменем борьбы с нетрудовыми доходами и сильно подрывала производство сельскохозяйственной продукции. Отныне признавалось равенство пяти форм хозяйствования на земле: совхозов, колхозов, агрокомбинатов, кооперативов, крестьянских (фермерских) хозяйств.
Признание целесообразности, а затем необходимости строительства фермерских хозяйств с выходом крестьян из колхозов свидетельствовало о признании руководством страны серьезного кризиса сельскохозяйственного производства. Поскольку к концу 1980-х гг. стало очевидно, что «важнейшая внутриполитическая задача» – Продовольственная программа – провалена, она была перенесена на конец 1990-х гг. К ее решению подключались все типы сельских хозяйств и горожане, любители садов и огородов.
Курс на рыночную экономику. С конца 1989 г. реформирование экономической системы приняло широкие масштабы, включая перестройку отношений собственности во всех отраслях народного хозяйства (кроме оборонной и тяжелой промышленности). Была провозглашена новая цель экономической реформы – не ускорение, а переход к рыночной экономике.
Поскольку государство, отказываясь от пяти летних всеохватывающих планов, не хотело и не могло свернуть свою роль в экономической жизни, то была выбрана модель регулируемого рынка. Она предполагала сочетание плана и рынка и была закреплена в постановлении Верховного Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР» (июнь 1990 г.).
Переход было намечено начать в 1991 г., по окончании 12-й пятилетки. Это была программа «арендизации экономики», главным разработчиком которой был академик Л. И. Абалкин. Она окончательно сменила концепцию ускорения, к создателям которой относили академика А. Г. Аганбегяна. Согласно новой программе, до 1995 г. было намечено перевести на аренду 20 % промышленных предприятий. Аренда предполагала выкуп предприятий по их остаточной стоимости.
В том же году активные критики избранного курса (академик С. С. Шаталин и др.), доказывая, что есть или план, или рынок, а то и другое вместе – «жареный лед», разработали свою программу под названием «500 дней». В ее создании большую роль сыграл кандидат экономических наук Г. А. Явлинский. Это была программа поэтапной приватизации экономики с последующей либерализацией цен. Поскольку альтернативная программа предусматривала не просто сокращение, а лишение союзного правительства монопольной экономической власти, она была отклонена.
Новая цель экономической реформы потребовала новых законов. Они довольно быстро стали приниматься Верховным Советом СССР: об основах экономических отношений в СССР, о собственности, о земле, о предприятиях в СССР, о местном самоуправлении и местном хозяйстве и др. Новые рыночные законы должны были способствовать регулированию процесса децентрализации и разгосударствления собственности, ликвидации крупных промышленных монополий, созданию акционерных обществ, развитию мелких предприятий, развертыванию свободы хозяйственной деятельности и предпринимательства. К лету 1991 г. было принято более ста законов, постановлений, указов по экономическим вопросам, но большинство из них не работало из-за противодействия со стороны республиканских органов власти, отстаивавших свой суверенитет.
Если в 1986–1988 гг. национальный доход медленно, но рос (максимальный рост 4,4 % был в 1988 г.), то с 1989 г. началось его падение. В 1990 г. оно превысило 10 %. Реальное доходы населения стали сокращаться. В стране был острый дефицит всех товаров. Цены на них стали возрастать. Отчужденность масс от результатов своего труда возросла. Благодаря гласности, курс на которую был провозглашен с 1987 г., она стала осознанной. Трудящиеся вышли на улицы с лозунгами протеста. По стране прокатилась волна забастовок.
В декабре 1990 г., констатируя обвал экономики и «срыв перестройки», глава правительства Н. И. Рыжков подал в отставку. Она совпала с реформой правительства.
Тупик, в который зашла экономическая реформа, был во многом обусловлен нерешительностью правительства СССР в вопросах ценовой политики. По инициативе Н. И. Рыжкова в 1986 г. в план последней советской пятилетки была заложена реформа ценообразования путем освобождения цен, прежде всего на сельскохозяйственную продукцию, отказ от государственных дотаций сельхозпроизводства. М. С. Горбачев, как Генеральный секретарь, в 1986–1987 гг. придерживался несколько иной позиции. Соглашаясь с необходимостью повышения цен на продовольственные товары, он предполагал одновременно снизить цены на промышленные товары, т. е. провести сбалансированную реформу ценообразования. Однако в 1988 г. Горбачев пересмотрел свою позицию, согласился с Рыжковым, признал необходимость одновременного повышения цен и на продовольственные, и на промышленные товары, обещая сопроводить реформу повышением зарплаты и социальных дотаций. Но до весны 1991 г. союзное руководство так и не решилось на реформу, опасаясь социальных потрясений, которые тем не менее начались и были вызваны растущим товарным дефицитом.
