Около полудня зазвонил телефон, и Протопопов подробнейшим образом доложил, как продвигается расследование. Из его сообщения женщины получили достаточно ясную картину событий прошлой ночи.
Патрулировавший на Мойке полицейский, как следовало из его рассказа, вскоре после полуночи услышал доносившиеся со двора Юсуповского дворца звуки нескольких выстрелов, поспешил на место происшествия и во дворе встретил самого князя. На его вопросы, что случилось, князь, улыбаясь, ответил, что один из его гостей, будучи навеселе, стрелял в воздух.
Полицейский не посмел усомниться в словах такого важного господина, вытянулся, отдавая честь, и ушел. Но спустя некоторое время Юсупов велел своему дворецкому позвать его и провести в кабинет. Там также был какой-то господин в серой военной форме, и тот неожиданно обратился к полицейскому, представился депутатом Думы Пуришкевичем и сообщил, что только что убили опасного преступника и вредителя Распутина; если полицейский любит своего царя, он должен хранить это в глубокой тайне. Хотя полицейский и обещал, все же он выполнил свой долг и немедленно сообщил о случившемся инспектору.
Уже наутро в Юсуповском дворце появились полицейские, произвели обыск дома, при этом обнаружили много следов крови, тянувшихся вниз по лестнице и дальше через двор. Юсупов пытался объяснить это тем, что один из гостей ночью убил собаку. И, действительно, посреди двора лежал труп животного, но вскоре установили, что вытекшей крови слишком много для собаки.
Протопопов сообщил императрице, что при всех этих обстоятельствах едва ли можно сомневаться, что Распутина действительно убили Юсупов и его друзья. Но арест его, как министр тут же объяснил, невозможен, так как в деле замешан член императорской фамилии, поэтому неприкосновенность распространяется и на других участников.
Только теперь Александра поняла всю низость этого заговора и малодушие убийц, завлекших в свое грязное дело великого князя Дмитрия Павловича, чтобы этим избежать наказания. Итак, императрице была совершенно уже ясна ситуация, когда убийцы один за другим пытались оправдаться перед ней. Первым позвонил великий князь Дмитрий и попросил разрешения засвидетельствовать царице свое почтение, в чем ему было категорически отказано. Спустя некоторое время подобную просьбу по телефону изложил Феликс Юсупов; Александра велела передать ему, что если он хочет дать объяснения, то он может сделать это письменно.
Вечером во дворец действительно было доставлено письмо князя, в котором тот отрицал, что Распутин этой ночью был у него, и опять приводилась версия о застреленной собаке. Императрица сильно возмутилась подобным малодушием убийцы и немедленно передала письмо Юсупова новому министру Добровольскому для дальнейшего расследования.
Кроме того, чрезвычайно взволнованная Александра написала супругу в Ставку.
"Мы все сидим вместе, - говорится в этом письме от 17 декабря 1916 года, - и ты не можешь представить себе наши чувства: Распутин исчез! Еще вчера у него была Аня, и он сказал ей, что хочет ночью посетить князя Юсупова. За ним действительно заехали двое в штатском в военной машине и увезли его...
В последние дни Распутин находился в отличном настроении. Феликс утверждает, что он не был у него, но едва ли можно сомневаться в том, что это ложь. Я еще рассчитываю на милость Божию и надеюсь, что Распутина только затащили куда-нибудь. Протопопов делает все возможное, чтобы прояснить дело. Пожалуйста, пришли мне немедленно дворцового коменданта Воейкова, потому что мы, женщины, со слабыми нервами здесь совсем одни. Мы также должны что-нибудь сделать для Аниной безопасности, иначе дойдет очередь и до нее. Я не могу и не хочу верить, что Распутин действительно убит! Господи, сжалься над нами! Я в отчаянии, но я все-таки не могу поверить, что он действительно мертв!"
В тот же день царица послала мужу еще две телеграммы:
"Немедленно вышли Воейкова, нам нужна его помощь, потому что Распутин прошлой ночью исчез. Мы полагаемся на милость Божию. В деле замешаны Феликс и Дмитрий".
"Протопопов делает все, что в его силах. Феликса, собиравшегося уехать в Крым, задержали. Я жду твоего возвращения. Господи, помоги нам!"
Телеграмма императрицы от 18 декабря:
"Я молилась в домашней часовне. След Распутина еще не найден. Полиция продолжает поиски. Я боюсь, что эти двое презренных негодяев совершили что-то ужасное, но еще не потеряла последнюю надежду. Выезжай сегодня, потому что я очень нуждаюсь в тебе".
17 и 18 декабря прошли в отчаянии и неизвестности, пока Протопопов не сообщил императрице, что найден труп Распутина. После того как у Петровского моста обнаружили галошу Распутина, полицейские сразу же велели разбить лед на Неве и привели несколько ныряльщиков. Вскоре те выловили тело. Ноги и руки у Распутина были связаны веревкой, а тело покрывали множественные огнестрельные и ножевые раны. Но тем не менее, Распутин явно еще был жив, когда его бросали в Неву, так как одна его рука почти высвободилась из пут, а легкие были наполнены водой.
Труп немедленно со всей секретностью доставили в приют ветеранов Чесмы, что находился за чертой города по дороге в Царское Село; там тело исследовал профессор Носоротов и составил протокол о ранениях и заключение о смерти.
Когда императрица наконец узнала, что нашли труп, она приказала, чтобы сестра Акулина, та самая монахиня, которую Распутин вылечил в Охтойском монастыре, отдала убитому последний долг. Сестра Акулина всю ночь бодрствовала у тела старца, обмыла его и надела новую одежду, в руку вложила Распятие, а рядом положила прощальные письма императрицы:
"Мой дорогой мученик, - гласили последние слова царицы ее "другу", благослови меня на трудном пути, который мне еще предстоит пройти, и на Небесах в своих святых молитвах помни о нас! Александра".
На следующее утро сестра Акулина на машине привезла гроб с телом старца в Царское Село. Полиция, чтобы предотвратить волнения, распространила слух, будто тело будет отвезено в Покровское. На деле же похороны состоялись туманным холодным зимним утром 21 декабря в парке Царского Села. Гроб предали земле в том месте, где прежде Анна Вырубова хотела основать приют для инвалидов. В траурной церемонии приняли участие царская чета, великие княгини, Анна, Протопопов, адъютанты Леман и Мальцев, а также дочери старца и сестра Акулина. Прежде чем закрыли гроб, Матрена положила на грудь старцу образок, который императрица привезла из Новгорода, затем придворный духовник отец Василий прочитал последнюю молитву, и бренные останки Григорий Распутина были преданы земле.
Желая общаться с людьми, любившими ее "друга"; императрица велела дочерям Распутина почаще приезжать в Царское Село. И они, и великие княгини старались утешить горюющих девушек, а императрица не раз говорила, что постарается заменить им отца.
Отвратительное преступление, жертвой которого пал Григорий Ефимович, с самого начала вызвало сильное негодование и возмущение императора. По возвращении из Ставки он встретил придворных словами:
- Мне стыдно перед всей Россией за то, что мои родственники запятнали руки в крови этого человека.
Император одобрил все меры, принятые его супругой в его отсутствие против убийц. И великий князь Дмитрий, и князь Юсупов находились под строгим контролем и домашним арестом. Князь Юсупов сразу же после свершения преступления отправился во дворец Дмитрия Павловича, так как полиция не имела туда доступа, там друзья вместе ожидали решения своей судьбы. Между тем развернулась острая борьба между царской четой и партией великих князей. Царь Николай требовал наказать обоих преступников, не считаясь ни с чем, но это решение вызвало бурное негодование великих князей. В частности, великий князь делал все для прекращения дела против убийц: он отыскал министра юстиции Добровольского, гневно разнес его и в грубой манере приказал немедленно остановить судебный процесс. Но министр не дал запугать себя, сослался на особые приказы государя и добился, чтобы великий князь обратился лично к царю. Разговор с царем был настолько бурным, что крики разносились далеко за пределами кабинета, ну и, конечно, все закончилось тем, что царь указал ему на дверь.
Тем не менее, слабая воля царя сказалась и на этот раз: в конце концов он дал себя уговорить, отказался от намеченного ранее строгого наказания и ограничился ссылкой великого князя в Персию, а князя Юсупова в собственное удаленное имение. Каким бы мягким ни было наказание, оно все-таки вызвало у великих князей озлобление, и все члены императорского дома потребовали отмены ссылки Дмитрия. Но царь лишь написал на полях прошения: "Ни у кого нет права убивать!" и не отменил своего приказа.
* * *
"Патриотический геройский поступок" князя Юсупова и его сообщников вскоре показал, чем он был на самом деле: настоящей подлостью, трусливым убийством из-за угла. Поведение заговорщиков после совершения преступления сработало против них. Ведь эти "патриоты" совсем не собирались открыто сознаться в содеянном и ответить за него; напротив, они лихорадочно пытались отвести от себя всякие подозрения, лгали без стыда и совести, чтобы обезопасить себя.
