Ознакомительная версия.
— Яков Михайлович, следовало бы подумать о том, что бы текст нашей Конституции запечатлеть на обелиске Свободы перед Моссоветом. Как ваше мнение?
И слышит в ответ:
— Ну что ж! Вот после собрания и пойдем посмотрим, как оно получилось. Как раз вчера текст Конституции высечен. Уже готово.
Небось сам и подбросил идею через третьих лиц. Или узнал, о чем Ильич раньше проговорился… А на VI съезде Советов, который, как обычно, вел Яков Михайлович, он разыграл особый «режиссерский» прием. Ленин почему-то задержался. Скорее всего, было подстроено, чтобы задержался, машины-то подчинялись Свердлову. Он открыл съезд, предложил избрать Ленина почетным председателем. Избрали с воодушевлением и восторженными аплодисментами. После чего Свердлов исподтишка оглянулся за кулисы, сделал эффектную паузу и объявил:
— Слово предоставляется… Владимиру Ильичу… Ленину!
Результатом стал шквал, буря оваций. Как писал П. И. Замойский, «напряженная секунда тишины… и вдруг весь зал, все ярусы от пола до потолка, все ложи огласились таким грохотом, что казалось, рухнут и потолок, и стены театра».
Во время работы съезда пришли и сведения, что началась Она! «Мировая революция»! Прорыв Антанты на Балканах и капитуляция Болгарии вызвали цепную реакцию. Армии Салоникского фронта, продвигаясь, угрожали Константинополю, и 30 октября капитулировала Турция. А у Австро-Венгрии теперь открылась вся восточная граница, которую защитить было нечем — и в эту огромную дыру нацеливались войска Антанты, наступающие с Балкан. 3 ноября капитулировала и Австро-Венгрия, тут же рассыпавшись на части и заполыхав революциями. А как только в Германию пришли известия о крушении последней союзницы, начались волнения в Берлине, Киле, Гамбурге, Бремене, Любеке, Мюнхене. Вильгельм II быстренько отрекся и в тот же день сбежал в Голландию — повторять судьбу русского царя ему не хотелось. Власть перешла к демократам-масонам: германские деловые и политические круги наивно сочли, что западные государства отнесутся к такому правительству более снисходительно. 11 ноября в Компьене было подписано перемирие…
Но революция, как это всегда бывает, отнюдь не ограничилась свержением монарха. Левых уже подпирали, претендуя на власть, еще более левые. А их, в свою очередь, те, кто еще левее. Причем их активно поддерживала Советская Россия. Уже в сентябре — октябре, когда поражение Германии стало очевидным, полпред Иоффе развернул в Берлине подрывную работу. Установил связи с самыми радикальными группировками, подталкивая их к решительным действиям. Вел открытую пропаганду, обещая в случае революции «братскую помощь», вплоть до снабжения голодной Германии продовольствием из России. Так что последнее кайзеровское правительство спохватилось и разорвало отношения с большевиками. 5 ноября оно отозвало своих дипломатов из Москвы и выслало из Германии Иоффе вместе со всем персоналом посольства.
Но до России он даже не доехал. 9 ноября возникший в Берлине Совет рабочих и солдатских депутатов вернул полпреда с дороги. Казалось, что повторяется российский сценарий 1917 года. И большевики начали полным ходом разыгрывать этот сценарий точно так же, как делали немцы, подпитывая «углубление» Февральской революции. В Германию был направлен дополнительный десант высокопоставленных эмиссаров во главе с Радеком (Собельсоном). Из Москвы пошло щедрое финансирование «спартакидов» и других левых течений. 13 ноября Советское правительство и ВЦИК разорвали Брестский договор…
Подготовкой «экспорта революции» Свердлов занялся горячо и весьма энергично. Как, впрочем, и другие видные большевики. Кто-то — веря в идеалы «всемирного царства свободы». Кто-то, возможно, чисто по-русски: сам погибай, а товарища выручай. А раз «пролетарии всех стран» — братья и товарищи, то и надо им помочь. Было и другое. Как известно, Троцкий выразился предельно откровенно и цинично, что Россия должна стать лишь «охапкой хвороста» для разжигания «мировой революции». А участь самой «охапки хвороста» при этом очевидна. Сгореть и исчезнуть, превратившись в дым и горстку золы.
Какова была в данном вопросе позиция Свердлова? Уж конечно, она не имела ничего общего с чистым «идейным» альтруизмом. И громогласных чудовищных заявлений, подобно Троцкому, он не делал. Он был умнее. Его установкой всегда было: «Говорить должно не то, что можно, а то, что нужно». Он был практиком. Плюс — крайним честолюбцем, мистиком и чернокнижником.
Известно, что «силы неведомые» в данный момент тоже активно действовали в направлении разрушения Германской и Австро-Венгерской империй. В высших кругах масонства и сионизма эти государства не вызывали такой бешеной ненависти, как Россия. Поэтому, например, Вильгельму позволили уцелеть, доживать век в Голландии, выращивая любимые тюльпаны. Остались у него и значительные средства — в отличие от Николая II, он не растрачивал собственность на раненых и увечных. А когда в странах, пострадавших от германской агрессии, раздались требования суда над военными преступниками, в том числе над Вильгельмом, дело быстро замяли. Но сами по себе две могущественные европейские монархии по замыслу закулисных сил должны были погибнуть, подвергнуться расчленению, стать полем для экономических и финансовых махинаций, «приватизаций» и разворовывания, как оно и произошло в Веймарской республике.
Обратим внимание и на тактические ходы западных политиков. В Компьене проигравшим были предъявлены довольно тяжелые условия капитуляции: возвращение французам Эльзаса и Лотарингии, выдача флота, демобилизация армии и отвод ее за Рейн со сдачей приграничных крепостей и т. д. Но при этом как бы подразумевалось, что это и есть условия мира, и в дальнейшем речь пойдет лишь об их юридическом оформлении. Однако через полгода, на мирной конференции в Версале были выставлены новые, куда более тяжелые условия. Немцы, австрийцы, венгры, болгары взвыли — да только деваться им было уже некуда. Потому что их государства за прошедшие полгода оказались взбаламучены, расшатаны и развалены революциями. Следовательно, и сами эти революции (до определенного предела) входили в планы «сил неведомых», были им выгодны. Тем более что разжигание и углубление социальных катаклизмов шло за российский счет! Через троцких, свердловых и иже с ними, несть им числа.
Но в действиях Свердлова нетрудно увидеть и очень значительную «персональную» составляющую. Личную заинтересованность. Он явно претендовал на роль одного из лидеров «мировой революции». Если не первого лидера. Хотя и в этом направлении он работал умнее, чем Троцкий. Лев Давидович по-прежнему держал себя как «гений» — высокомерно, заносчиво. Видел себя единственной значащей фигурой, для коей вполне естественно попирать ногами окружающих. По воспоминаниям современников, рядом с Троцким каждый «чувствовал себя козявкой». Он и дальше будет так действовать. И именно из-за этого так легко слетит с пьедестала — поскольку под ним не окажется никакой надежной опоры.
Свердлов вел дело иначе. Он и в завоевании позиций на международной арене принялся оперировать расстановкой «своих» кадров. И оперировать успешно. Руководителем компартии Латвии становится его выдвиженец Стучка, компартии Эстонии — Кингисепп, в верхушку компартии Литвы проталкиваются старый знакомый по красноярской пересыльной тюрьме Мицкявичус-Капсукас, один из деятелей еврейского комитета Циховский, «свердловец» Уншлихт. Под особое покровительство Яков Михайлович берет мадьяр, среди которых верховодит его «друг дома» Бела Кун. В ноябре Свердлов экстренно проводит конференцию венгерских коммунистов. Опекает ее, обеспечивает. Сохранились записки в Наркомпрод: «Прошу сделать все возможное для снабжения продуктами венгерской конференции в 120 человек…». И в ВЧК: «Прошу оказать необходимое содействие т. Бела Кун и его товарищам венграм по их обмундированию на европейский лад».
Что ж, из вещей расстрелянных для мадьяр подобрали «на европейский лад» костюмы, рубашки, галстуки, пальто, обувь. И 120 активистов при содействии Свердлова без промедлений и со всеми удобствами забрасываются на родину. А в руководство Федерации иностранных групп РКП(б) вместо уехавших кадров Яков Михайлович вводит своего подручного-цареубийцу Сафарова…
Кстати, дела политические и международные ничуть не мешали Якову Михайловичу по-прежнему трогательно заботится о родственниках. Поскольку транспорт оказался уже в полном загоне, братец Беньямин на такой работе взвыл и света белого не взвидел. И Яков Михайлович посодействовал — из наркомата путей сообщения Беньямин перешел в Президиум ВСНХ. На должность почетную, высокую в номенклатуре, но совершенно безответственную и бесхлопотную.
25 ноября соединения Красной Армии перешли в общее наступление. Одна группировка — на Псков и далее в направлении Латвии, другая — на Белоруссию, нацеливая удары в двух направлениях, на Полоцк и Бобруйск. Надо сказать, для Советской республики революции в Германии и Австро-Венгрии стали фактором очень и очень благоприятным. Опасаясь противодействия со стороны патриотических сил, немцы и австрийцы до последнего момента не разрешали создавать на оккупированных территориях вооруженных формирований. Ни белогвардейцам, ни марионеточным властям Украины, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Литвы. Хотя большевики свои подпольные структуры на оккупированных территориях создавали, тайно вооружали. Как ранее отмечалось, и партизаны множились.
Ознакомительная версия.
