Предполагают, что истец подавал свою жалобу маш-киму. Если полюбовно решить спор не удавалось или дело оказывалось слишком запутанным и серьезным, его передавали в суд, профессиональным судьям – дику. В день судеб ного разбирательства вызывались истец и ответчик, а также свидетели, дававшие показания под присягой, «во имя царя». Состав суда, как бы мы теперь сказали, не был постоянным. Количество дику зависело от социального положения сторон, от важности дела и от каких-то еще неясных для нас факторов. Известен случай, когда судебная коллегия состояла из семи человек. В этом деле в качестве ответчика выступал чиновник по имени Уршага, одолживший огромную по тем временам сумму денег – 100,5 сикля серебра. Уршага пообещал своему кредитору Наммаху отдать своего раба и его семью, но недоделал этого, заявив, что подобного уговора между ними не было. Наммах выиграл этот процесс.
При вынесении приговора судьи либо опирались на действующие юридические постановления, либо основывались на прецедентах. После того как приговор был записан, ни судья, ни судейская коллегия не вправе были его изменить. В противном случае им грозила отставка. В небольших поселениях, если дело разбиралось машкимом или судебной коллегией, состоявшей из простых чиновников, осужденный имел право апеллировать к высшей инстанции, кроме тех случаев, когда решение суда было утверждено царем.
За исполнением судебного решения – виновный чаще всего приговаривался либо к денежному штрафу, либо к полной или частичной конфискации имущества – следил судья. Исполнителями были чиновники, функции которых напоминали функции полицейских.
Шумерские судебные протоколы представляют огромный интерес для ученых и любителей истории, но их прочтение, даже если текст сохранился хорошо и переведен точно, связано сегодня с большими трудностями. Дело в том, что эти документы составлены в предельно лаконичной форме. Современному читателю хотелось бы увидеть в них нечто большее, чем сухая констатация фактов при полном отсутствии каких-либо деталей или подробностей ведения процесса. Что же касается древних шумеров, то для них смысл этих документов был абсолютно ясен и не вызывал ни малейших сомнений. Так мы сегодня читаем какое-нибудь коротенькое сообщение в газете.
Шумерский протокол судебного заседания, как правило, составлялся следующим образом: вначале давалась информация о том, что послужило причиной возбуждения судебного дела, затем излагалось содержание жалобы истца и давалась характеристика судебного дела, после этого шли показания или присяга сторон и, наконец, перечислялись имена судей, машкима, энси; заканчивался документ датой судебного разбирательства.
Теперь, когда мы представляем себе в общих чертах особенности шумерского законодательства и правосудия, мы можем поговорить о шумерской судебной практике и о делах, подвергавшихся судебному разбирательству. Начнем с дел, протоколы которых начинаются словом «дитилла». Сюда относятся дела, связанные с семейными отношениями – браком, усыновлением, разводом, обеспечением жены, расходами по разводу, нарушением супружеской верности, а также куплей-продажей, ссудами, подарками, освобождением детей рабов, выкупом или освобождением «условно свободных» и т. п.
Но сначала несколько общих замечаний о том, что представляла собой шумерская семья. Главой семьи считался отец, чье слово имело решающее значение. Отцовская власть была миниатюрной копией власти царя или энси, а возможно, она отражала отношения между богами и их подданными. Как в семье бога, так и в семье человека мать имела большой вес. Шумерские семьи не были особенно велики: в среднем двое-четверо детей. В актах раздела имущества редко фигурирует больше шести наследников. Шумеры любили детей. Заботиться о них они считали своей святой обязанностью и продолжали выполнять ее даже тогда, когда ребенок превращался в подростка (вспомним наставления писца своему непутевому сыну). На особом положении находились жрицы. Если жрецы могли обзаводиться детьми, то жрицы, обязанные радовать своей любовью мужчин, были лишены такой возможности. Им приходилось бросать своих детей. Случалось, что младенцев оставляли в корзинах на берегах рек или прямо на воде. Опираясь на легенду, связанную с рождением основателя династии Аккада Саргона, которого якобы нашли в корзине, исследователи сделали вывод, что его мать была жрицей. Но не только жрицам приходилось расставаться со своими детьми. Так же поступали и бедняки, не имевшие средств на содержание ребенка. Люди, нашедшие ребенка, могли усыновить его. Юридически подтвержденное усыновление обязывало ребенка впоследствии заботиться о приемных родителях.
Вопрос о вступлении молодых людей в брак решался их родителями. Они давали совет, а чаще просто выбирали невесту для сына или жениха для дочери. Если две семьи желали породниться, обряд бракосочетания совершался, когда дети были еще совсем маленькими. О том, что часто к браку относились как к выгодной для обеих сторон сделке, говорят многочисленные официальные брачные контракты, супружеские соглашения и т. п.
Дитилла. Нинмар, сын Лу-Нанны, явился и сделал следующее заявление: «Во имя царя, Лудингирра, сын Гузани, должен жениться на моей дочери Дам-Гуле». Арад, сын Урламмы, и Уршид, сын Лу-Нанны, принесли присягу. Лудингирра женился на Дам-Гуле. Нинмар явился вторично и сделал следующее заявление: «Во имя царя. Мой сын Шибкини должен жениться на Нинзагзу, дочери Гузани». Они воззвали к имени богини Нинмах и [к имени] царя и подтвердили положение вещей. Шибкини, пастух, женился на Нинзагзу.
Так две семьи заключили соглашение, и в результате этого союза произошло весьма важное для них объединение имущества.
А вот типичный образчик брачного контракта, завершающегося принесением присяги перед судьями. Документ относится к шестому году царствования Шульги:
Дитилла. На Шашунигин, дочери Уршехегины, пастуха волов, Урнанше, сын Башишараги, женился. Перед судьями надлежащую присягу во имя царя они принесли. Уригалима, сын Суму, был [при этом] судебным исполнителем. Лу-Шара, Ур-Сатарана [и] Лудингирра были судьями в этом [деле]. Год, когда Шу-Суэн, царь Ура, большую стелу для Энлиля [и] Нинлиль воздвиг.
Хотя, как правило, решающее слово в вопросе о браке принадлежало родителям, которые руководствовались материальными соображениями и желанием обеспечить будущее своих детей, случались и браки по любви, когда молодые люди сами выбирали себе спутника или спутницу жизни. В этом убеждают шумерские пословицы. Например: «Женись на девушке, которая тебе приглянулась», – говорит мать сыну. О том, что юноша мог жениться по собственному выбору, говорит поучение отца, который не советует сыну брать в жены жрицу.
Заключение брачного контракта родителями жениха и невесты налагало на последних определенные обязательства, и, если одна из сторон их нарушала, дело передавалось в суд, который либо принуждал строптивого к выполнению договора, либо назначал компенсацию в пользу потерпевшего.
Так, Гемелама, женщина ловкая и энергичная, подала в третьем году царствования Шу-Суэна жалобу на Лу-Нингир-су, который отказался выполнить свои обязательства по отношению к ее дочери и стать ее зятем. Однако ее ждала неудача, так как свидетели показали, что отец Лу-Нингирсу был уже связан брачным договором с другим человеком, Лугу-деа, на чьей дочери должен был жениться его сын. Суд счел жалобу Гемеламы необоснованной и постановил, чтобы женой Лу-Нингирсу стала не дочь Гемеламы, а дочь Лугудеа.
Иначе закончилось дело, которое рассмотрела та же коллегия судей два года спустя.
Отец жениха, нарушив взятое на себя обязательство, женил своего сына на другой. Суд счел прежнюю невесту пострадавшей и назначил ей большую компенсацию.
Таким образом, шумерское законодательство, касавшееся семейных отношений, было достаточно либеральным и вместе с тем решительно становилось на защиту прав личности независимо от пола пострадавшего.
К концу III тысячелетия нормой был моногамный брак, где муж и жена были почти равноправными партнерами. Почти – потому что, например, при отказе жениха от вступления в брак он возвращал полученные при помолвке подарки и терял те деньги, которые были выплачены отцу невесты при помолвке. Если же разрыв происходил по инициативе невесты или ее родителей, отвергнутый жених получал от них вдвое большую компенсацию.
Когда девушка выходила замуж и вступала «в дом мужа», она приносила с собой приданое. Оно оставалось ее собственностью, перед смертью она по своему усмотрению делила его между детьми. Если умирала бездетная женщина, часть принадлежавшего ей имущества возвращалась ее отцу.
Не все браки оказывались счастливыми. Как говорилось в шумерской пословице:
