Это можно бы доказать с помощью многих и различных аргументов; ограничусь одной стороной дела - климатическими условиями. Лет десять назад, знакомясь с содержательным статистическим справочником "СССР и зарубежные страны. 1988", я был удивлен одним "несоответствием": в СССР производилось почти в 2 раза больше цемента, чем в США, но почти в 8 раз (!) меньше картона и фанеры. Зачем им столько? - долго недоумевал я. Но в 1995 году в Москве была издана книга "Россия и опыт Запада", принадлежащая эмигранту во втором поколении Б. С. Пушкареву, который стал в США видным специалистом в области градостроительства. В книге упоминалось о резком превосходстве США над Россией по количеству жилой площади на душу населения: 49 м2 против российских 15 м2, то есть в 3 с лишним раза больше! Однако Пушкарев как специалист в этой сфере тут же сообщил о принципиальной (цитирую) "дешевизне господствующей в США легкой, не огнестойкой (и, конечно, не морозостойкой! - В.К.) конструкции односемейных жилых домов из деревянных планок, фанеры и картона, в которых живет три четверти (! В.К.) населения"450.
Если помнить, что северная граница США находится на широте Волгограда-Сталинграда, от которого уже не столь далеко до южной границы России, господство картонно-фанерных жилищ в США вполне понятно. А вместе с тем понятно, что для преодоления более чем трехкратного "отставания" России от США по количеству жилой площади надушу населения действительно надежным способом является изменение российского климата... В свои молодые годы я подолгу жил под Москвой именно в картонно-фанерном домике, оборудованном, между прочим, хорошей печкой, и знаю, что уже с ноября эта жизнь становится трудно переносимой...
Дело, конечно, вовсе не только в жилищной проблеме. Американский историк Ричард Пайпс, который, между прочим, родился и вырос в соседней с Россией Польше, констатировал в 1981 году: "Важнейшим следствием местоположения России является чрезвычайная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая" - всего в разных климатических зонах - от четырех до шести месяцев. "В Западной Европе, для сравнения, - продолжал Пайпс, этот период длится восемь-девять месяцев. Иными словами, у западноевропейского крестьянина на 50-100% больше времени на полевые работы". По-своему не менее существенно и другое отличие: "... особенность осадков в России состоит в том, что дожди обыкновенно льют сильнее всего во второй половине лета", из-за чего часто бывает засуха "весной и ранним летом, за которой следуют катастрофические ливни в уборочную. В Западной Европе дожди на протяжении всего года распределяются куда более равномерно". Следствие всего этого - предельно "низкая урожайность в России"451
Не исключено, что кто-либо напомнит о сельскохозяйственных успехах Канады и стран Скандинавии, которые расположены в тех же географических широтах, что и Россия. Но такое возражение предвидел сам Пайпс: "Подавляющее большинство канадского населения всегда жило в самых южных районах страны, по Великим Озерам и реке Св. Лаврентия, то есть на 45 параллели, что в России соответствует широте Крыма... К северу от 52 параллели в Канаде (соответствует широте Курска и Воронежа. - В.К.) мало населения и почти нет сельского хозяйства" (там же, с. 17).
Что же касается скандинавских стран, не следует забывать (об этом не забыл в своей книге и Пайпс) о близости к ним мощного теплого морского течения Гольфстрим и вообще об их близости к океану: "океанический" климат гораздо "благоприятнее" для сельского хозяйства, чем континентальный, и зима в южной части Скандинавии короче и теплее, нежели в расположенной в 1800 км южнее нее Кубанской степи!
Сейчас многие норовят поиздеваться над известной формулой - так сказать, тоталитарно-большевистской - "борьба за урожай". Но почти полтора века назад замечательный поэт Петр Вяземский (кстати, объездивший всю Европу) так обращался к соотечественникам:
...За трапезой земной печально место ваше!
Вас горько обошли пирующею чашей.
На жертвы, на борьбу судьбы вас обрекли:
В пустыне снеговой вы - схимники Земли.
Бог помощь! Свят ваш труд, на вечный бой похожий...
И возмущаться тем, что Россия по уровню жизни отстает (как отставала всегда) от так называемых высокоразвитых стран - это не более чем экстремистская претензия. Между прочим, само слово "высокоразвитые" дезориентирующее, ибо в основе "развитости" - изначальное "превосходство" этих стран, без которого они и не могли бы так "развиться".
Нельзя не сказать еще, что Ричард Пайпс - в отличие от многих "туземных" авторов (которые, казалось бы, должны были знать ситуацию лучше, чем иностранец) - совершенно справедливо утверждает, что "российская география не благоприятствует единоличному земледелию... климат располагает к коллективному ведению хозяйства" (там же, с. 30. - Выделено мною. В.К.), и далее этот американский историк прослеживает господствующую роль общинности во всей сельскохозяйственной истории России. Между тем в 1990-х годах многие "туземные" авторы начали безапелляционно уверять, что отставание нашего сельского хозяйства будет немедля преодолено, ежели колхозников сменят "фермеры"...
Любопытно, что во время распространения упомянутого "недовольства" низким, в сравнении с Западом, уровнем жизни широкое хождение получила ироническая "формулировка": мы хотим работать так, как мы работаем, а жить так, как живут "они"... Этот "самокритический" юмор, имевший в виду, что в СССР достаточно много людей работало без особого напряжения, уместно осмыслить и по-иному. Ведь, скажем, в сельском хозяйстве на российской территории с ее описанными выше "условиями" и невозможно работать столь же плодотворно, как в США, Франции или Австралии...
Но вернемся во вторую половину 1930-х годов. Выше было сказано о тогдашнем впечатляющем сдвиге в сфере промышленности. В сельском хозяйстве дело обстояло гораздо скромнее - уже в силу изложенных только что причин (промышленность зависит от местоположения страны в значительно меньшей степени, чем сельское хозяйство). И в последнее время постоянно высказывается мнение, что сельское хозяйство в тот период было менее эффективным, чем в нэповское время, ибо население росло быстрее, чем урожаи зерновых. Так, по подсчетам Л. А. Гордона и Э. В. Клопова, надушу населения в 1928 году приходилось 470 кг зерна (на год), а в 1938-м-430 кг. Однако эти стремящиеся к объективности авторы тут же сообщают, что в первом случае перед нами результат труда "50-55 млн. крестьян-единоличников", а во втором - всего "30-35 млн. колхозников и рабочих совхозов" (пит. соч., с.80), - то есть на 40% меньше.
Это означает, что производительность труда выросла весьма значительно: на одного работающего в 1928 году пришлось 1,4 тонны зерна, а в 1938-м 2,4 тонны. Разумеется, это было немного в сравнении со странами с более "благополучным" сельским хозяйством. Но и говорить об "упадке" сельского хозяйства в это время (как многие сейчас делают) нет оснований, ибо один работающий производил в 1938 году на 70% больше зерна, чем в 1928-м.
И последнее. Выше отмечалось, что в глазах идеологов начала века Революция мыслилась как преобразование, долженствующее создать "свободу" промышленной деятельности, которая, в свою очередь, преодолеет прискорбнейшее отставание России от "передовых" стран.
По-своему знаменательно, что после Революции в промышленности действительно произошел беспримерный сдвиг, о чем в книге Л. А. Гордона и Э. В. Клопова сказано так: "К началу 40-х годов по абсолютному объему только в США производилось существенно больше промышленной продукции, чем в СССР" (с. 62). Притом, как отметил М. М. Горинов, "рост тяжелой промышленности осуществлялся невиданными доселе темпами. Так, за 6 лет СССР сумел поднять выплавку чугуна с 4,3 до 12,5 млн. тонн. Америке понадобилось для этого 18 лет"452.
Что ж, выходит, сбылись те надежды на Революцию, которые питали люди начала века, возмущавшиеся промышленной отсталостью "самодержавной" России... Правда, не нужно доказывать, что Революция - в противоположность упомянутым надеждам - достигла искомой цели на пути не экономической свободы, но невиданного ранее диктата власти в сфере экономики (и, конечно, в других сферах).
Сегодня есть немало охотников доказывать или, точнее, уверять (ибо убедительных аргументов не имеется), что если бы Революция "подарила" России не диктатуру, а экономическую свободу, достижения ее промышленности были бы еще более грандиозны, а к тому же и сельское хозяйство пышно расцвело бы - несмотря на неблагоприятные российские условия.
Подобные "альтернативные" проекты сами по себе могут представлять определенный интерес, но они, строго говоря, ровно ничего не дают истинному пониманию истории и даже (о чем уже шла речь) вредят этому пониманию, ибо при постановке вопроса в плане "если бы... то..." мыслимая возможность затемняет, заслоняет реальную историческую действительность.
