…Евпатория. 23:00. Только что вернулся с КП после переговоров с Добровольским и Пацаевым (Волков отдыхает). Чувствуется, что космонавты очень устали. На мой вопрос об обстановке на станции и самочувствии экипажа Добровольский ответил: «На борту почти нормально. Вероятно, мы сможем продолжать полет».
Перед стартом «Союза-11» мы договорились с Георгием Добровольским о том, что, давая оценку состояния станции и экипажа, он будет употреблять выражения «отличное» или «хорошее», если нет сомнений в возможности продолжать полет, и «удовлетворительное» — в случае появления таких сомнений. Командир экипажа «забыл» о нашей договоренности и предоставил «земле» право решать трудный вопрос: не следует ли космонавтам досрочно покинуть станцию «Салют»? К моменту моего разговора с ними явной угрозы для их жизни и здоровья не было, поэтому я дал «добро» на продолжение полета. Постараюсь, однако, кратко изложить последовательный ход событий второй половины этого дня.
Около 13 часов, когда я обедал в летной столовой Центра, ко мне подошел взволнованный Владимир Шаталов и передал очень неприятное сообщение: «На борту «Салюта» сильно пахнет гарью, появился дым. Экипаж перешел в корабль». Через 40 минут должен был состояться очередной сеанс связи с экипажем, и я попросил Шаталова уточнить ситуацию на станции и позвонить мне на аэродром, где нас ждал подготовленный к вылету Ту-104. Перед самым взлетом Шаталов доложил, что «Салют» и «Союз-11» продолжают совместный полет, но положение на борту остается напряженным: экипажу дано задание выключить первый генератор и включить фильтры очистки воздуха и второй генератор.
В 14:05 наш Ту-104 взлетел и взял курс на Крым. Через 25 минут после взлета ко мне подошел штурман корабля и доложил, что получен приказ руководителя полетов: «Немедленно вернитесь на аэродром Чкаловская». «Приказ есть приказ, выполняйте», — ответил я спокойным голосом, хотя на душе у меня кошки скребли, а в голове роились десятки различных версий о причине поступления такого приказа. К счастью, ни одна из них не оправдалась: приказ о возвращении оказался банальной ошибкой одного из офицеров КП аэродрома, перепутавшего позывные находящихся в воздухе самолетов (приказ предназначался командиру другого самолета), но из-за этой ошибки мы потеряли два часа…
На аэродроме Саки нас встретили подполковник Егупов и майор Глазков. На мои вопросы об обстановке на «Салюте» они не могли ответить ничего определенного, поскольку выехали на аэродром больше трех часов назад. Тревожные мысли о судьбе космонавтов не покидали меня еще час, пока мы добирались до евпаторийского КП. Я успокоился только после доклада Быковского: «Обстановка на борту улучшилась, дыма и запаха гари нет, но экипаж за последние шесть часов сильно переволновался, много работал, не обедал и не отдыхал». Надо отдать должное Николаеву и Елисееву, остававшимся старшими на командном пункте, — они действовали правильно и оперативно, приказав экипажу перейти в корабль и подготовиться к расстыковке. Одновременно они рекомендовали космонавтам попытаться найти причину появления запаха гари на станции.
17 июня.
Ночь прошла спокойно. В восемь утра Добровольский и Пацаев еще спали, на связь вышел Волков, который вчера, по докладу Быковского, нервничал больше всех и слишком много «якал» («Я решил…», «Я сделал…» и тому подобное). От имени Мишина ему было передано указание: «Все решает командир экипажа, выполняйте его распоряжения», на что Волков ответил: «Мы все решаем экипажем. Мы сами разберемся, как нам быть». Весь состав командного пункта неодобрительно отзывается о вчерашнем поведении Владислава Волкова. Торопливость, переоценка своих знаний, излишние эмоции и пренебрежительное отношение к мнению товарищей по полету и находящихся на КП — вот далеко не полный перечень его ошибок. Сегодня я прослушал два сеанса связи с Волковым: он заметно притих и пытается исправляться.
В 11 часов я доложил Ефимову и Керимову, что обстановка на борту станции заметно улучшается и пока нет причин для прекращения полета экипажа. Керимов сообщил, что во второй половине дня он с группой специалистов вылетит из Москвы в Евпаторию.
Поздно вечером на КП прибыли Керимов, Трегуб и Правецкий. Генерал Агаджанов подробно проинформировал их о состоянии станции и о наших рекомендациях экипажу. Сейчас положение на «Салюте» удовлетворительное, непосредственной опасности для космонавтов нет, но нет и уверенности, что она вновь не возникнет, так как экипажу не удалось обнаружить причину короткого замыкания. Вся бортовая научная аппаратура пока выключена, но мы решили последовательным включением проверить все агрегаты и приборы потребители электроэнергии, — чтобы локализовать источник аварийной ситуации и разрешить космонавтам использовать хотя бы часть научного оборудования. Керимов одобрил все наши мероприятия.
18 июня.
Самочувствие космонавтов сегодня заметно лучше, чем вчера. Волков и Пацаев в течение пяти минут провели телерепортаж о научной аппаратуре станции, в том числе и о солнечном телескопе, который произвел на всех нас внушительное впечатление. Правда, на этом впечатляющем фоне небритые лица ребят выглядели некоторым диссонансом.
С космодрома звонил В. П. Мишин. Старт ракеты Н-1, намечавшийся на 20 июня, задерживается на двое суток. Судя по настроению Василия Павловича, у него нет большой уверенности в успешном пуске.
Сегодня Керимов, Трегуб, Агаджанов, Башкин, Елисеев и я вместе со специалистами-электриками подробно проанализировали состояние электросети «Салюта», получили необходимые консультации по телефону от находящегося в Москве Б. Е. Чертока. По нашим рекомендациям экипаж включил в сеть медицинские и некоторые другие научные приборы — пока все они работают нормально. Разработчик ряда научных экспериментов Е. А. Башкин настаивает на постепенном подключении и другой аппаратуры. Черток, Трегуб и Елисеев предлагают ограничиться тем, что уже проверено и включено, — они законно опасаются, что мы можем сами вновь создать аварийную ситуацию на борту «Салюта», которая вынудит нас прервать полет экипажа «Союза-11» и сделает невозможным полет «Союза-12». Керимов, Агаджанов и я поддержали мнение Чертока, Трегуба и Елисеева, но обязали их подумать, какие эксперименты можно выполнить за время полета экипажа Добровольского, не рискуя осложнить обстановку на борту станции к моменту прибытия на нее экипажа «Союза-12».
Идут тринадцатые сутки полета, а программа медицинских обследований и профилактических упражнений не выполняется полностью из-за неисправностей на борту «Салюта» и недостаточной активности самих космонавтов. У врачей нет пока бодрых прогнозов о возможной продолжительности пилотируемого полета.
19 июня.
Космонавт-25 Виктор Иванович Пацаев отметил свой день рождения. Юрий Фокин, Андриян Николаев, жена и дети Пацаева и все, кто находился на командном пункте, тепло приветствовали именинника и пожелали ему и всему экипажу благополучного завершения полета.
Рекомендовали космонавтам постепенно увеличивать физические нагрузки. Решили отказаться от проведения ряда научных экспериментов и сократить взаимообмен излишней информацией.
20 июня.
Этой ночью число витков «Салюта» вокруг Земли перевалило за тысячу. Поздравляя космонавтов с тысячным витком станции, Горбатко пожелал им успешно «крутиться» на ней и вторую тысячу витков. Космонавты не растерялись и тут же ответили: «С удовольствием, но только не до конца!» Дело в том, что до двухтысячного витка «Салюта» остается больше двух месяцев, а по программе полета экипаж «Союза-11» должен еще пробыть в космосе не более 10–11 суток.
Несмотря на то, что самочувствие всех членов экипажа пока хорошее, я не уверен, надо ли оставлять их на станции даже на этот срок, поскольку все оптимистические заверения врачей Минздрава о возможности 30-суточного полета на «Салюте», мягко говоря, не оправдываются. За 14 суток пребывания на орбите космонавты занимались физическими упражнениями значительно меньше времени, чем намечалось, по следующим причинам: 1) тренировочные костюмы не выдерживают необходимой нагрузки (рвутся амортизаторы); 2) у вакуумной емкости в первые же дни полета сломались две стойки из трех; 3) при тренировках на бегущей дорожке вся станция «ходит ходуном» (вибрируют панели солнечных батарей, плещется горючее в баках, шум от работающей дорожки не дает заснуть отдыхающим членам экипажа).
Сегодня провел совещание офицерского состава ВВС, обратил внимание на недостатки в работе (нечеткие формулировки, многословие при переговорах по радио), на случаи грубого нарушения режима и дисциплины. Подполковника Гуляева за самовольный уход с дежурства и опоздание на 10 часов при возвращении из города отстранил от должности руководителя смены и отправил в Москву. Полковнику Горбатко и майору Глазкову за передачу по УКВ на борт станции телеграмм, не записанных предварительно в журнал, объявил выговор. Генерал Николаев уже не первый раз руководит полетом на командном пункте дело он знает отлично, но допускает излишнюю мягкость в обращении с подчиненными, чем и злоупотребляют некоторые из офицеров. Характерно, что после того, как я объявил свое решение об отстранении Гуляева от должности, ко мне с просьбой о его «помиловании» по очереди приходили Николаев, Быковский, Филипченко, Крышкевич, Румянцев и другие товарищи. Пришлось еще раз твердо сказать им: «Нет, вы не правы».
